Поскольку о нежелании России участвовать в дальнейшем углублении квот ОПЕК+ было известно уже давно, выход страны из соглашения не был большим сюрпризом. Настоящей неожиданностью для нас была реакция Саудовской Аравии, которая объявила о намерении нарастить добычу до более 10 млн б/с, а при необходимости и до 12,3 млн б/с, и уже приступила к действиям в борьбе за конкурентные рынки, предложив серьезные скидки азиатским и европейским покупателям. Фактически два крупнейших производителя нефти затеяли новую масштабную ценовую войну, известие о которой спровоцировало настоящую панику на рынке и сильнейшее падение котировок до $31/барр.
Таким образом, к шоку со стороны спроса прибавился шок предложения, еще больше усугубив и без того сложную ситуацию на рынке.
Так, по оценкам Rystad Energy, из-за коронавируса рынок в феврале потерял 4 млн б/с со стороны спроса (по отношению к прогнозному уровню до коронавируса), в марте потери оцениваются в 3 млн б/с. В оптимистичном сценарии, без учета продолжения карантина и ввода новых превентивных мер, во II квартале потери спроса оцениваются в 0,8 млн б/с. Однако если эпидемия не будет идти на спад, восстановление потребления будет идти куда менее быстрыми темпами, негативно сказываясь на нефтяных котировках.
Теперь участникам рынка также приходится пристально следить за тем, что происходит на стороне предложения. До прошедшего заседания ОПЕК+ Rystad Energy ожидал, что избыток предложения на рынке во II квартале, при условии продления соглашения до конца года на старых условиях, составит 2 млн б/с. Теперь же из-за обещанного Саудовской Аравией и Россией дополнительного прироста добычи в апреле избыток может достигнуть 3 млн б/с. Находясь в свободном плавании, в ближайшие дни рынок будет искать ценовое дно, при котором будет достигаться баланс спроса и предложения, а поскольку пока нет никакой ясности ни на счет объемов добычи, ни на счет объемов потребления, ценовая волатильность будет очень высокой с преобладанием нисходящего тренда.
Дальнейшее падение цен на нефть поставит под удар определенные сегменты сланцевой добычи, на что и рассчитывает Россия (а именно «Роснефть»). В первую очередь это коснется новых, еще не пробуренных скважин. И дело не только в их рентабельности.
Даже самые устойчивые сланцевые компании будут вынуждены сокращать активность с целью поддержания баланса между инвестициями и операционным денежным потоком, что критически важно для их инвесторов.
Что касается DUCs (Drilled uncompleted wells, пробуренных, но не введенных скважин), то бо́льшая часть фонда этих скважин оказывается нерентабельной при цене WTI ниже $25/барр. (около 80% DUC-скважин имеют цену безубыточности в WTI-эквиваленте ниже $25/барр.).
Используя собственную модель прогнозирования добычи нефти в США, Rystad Energy рассчитала три сценария: добыча при цене WTI $20/барр., $30/барр. и $40/барр. Расчеты показали, что, если котировки WTI будут держаться на уровне $30/барр., добыча в Континентальных Штатах (Lower 48), за исключением Мексиканского залива, продолжит расти до июля-августа на 200-300 тыс. б/с по отношению к текущему уровню добычи за счет ввода в эксплуатацию части DUC-скважин, после чего стабилизуется и уже в IV квартале начнет снижаться, к концу декабря вернувшись к уровню начала года. При сохранении цены в $30/барр. падение американской добычи в IV квартале 2021 года оценивается в 1,9 млн б/с по отношению к IV кварталу 2019 г. Если цена WTI установится и будет держаться на уровне $40/барр., добыча продолжит расти в этом году, однако пойдет на спад в следующем и в конце 2021-го вернется к уровню начала текущего года.
Оценка добычного потенциала Саудовской Аравии и России осложнена низкой прозрачностью нефтегазового сектора, поэтому при построении ожиданий по добыче приходится в большей степени полагаться на заявления самих компаний. В целом угрозы Саудовской Аравии нарастить добычу до 12,3 млн б/с звучат вполне реалистично, учитывая оценочные резервные мощности страны по добыче и запасы в нефтехранилищах, накопленные с момента действия соглашения ОПЕК+. Российский потенциал прироста добычи в апреле составляет от 300 тыс. до 500 тыс. б/с, что основано на заявлениях «Роснефти» и Министерства энергетики соответственно. Примечательно, что «Роснефть» единственная объявила о планах по наращиванию добычи сразу после прекращения сделки ОПЕК+.
На наш взгляд, России будет сложно конкурировать за рыночные доли, имея достаточно ограниченный в сравнении с Саудовской Аравией резерв добычных мощностей, если только страна не прячет в своем рукаве какой-то козырь.
В частности, определенные надежды могут возлагаться на тот факт, что в России бюджет более сбалансирован, чем в Саудовской Аравии (цена отсечения в бюджете РФ $42,4/барр. против $80/барр. у КСА), что обеспечивает России более надежные позиции на долгой дистанции. Но главной жертвой затяжной ценовой войны все-таки падут сланцы, хотя в краткосрочной перспективе непросто будет выдавить их с рынка, как показывают вышеописанные сценарии и опыт Саудовской Аравии, затеявшей ценовую войну в 2014 году. Более того, сделать это будет еще сложнее.
Дело в том, что с 2014 года сланцевые компании в разы повысили операционную эффективность и снизили издержки. Доля мэйджоров со сбалансированными бюджетами на сланцевых плеях сегодня выше, чем в 2014 году, и сланцевые компании захеджированы.
Шок для рынка беспрецендентный, но вопрос, смогут ли ОПЕК и Россия повернуть вспять сланцевую революцию, остается открытым.
Судя по желанию до пятничного провала переговоров сократить добычу дополнительно на 1,5 млн б/с, от былой уверенности Саудовской Аравии в возможность выдавить сланцы с рынка не осталось следа.
В любом случае, мы считаем, что цены на нефть еще не прощупали дно, и это невыгодно всем без исключения производителям нефти. Это рождает надежду и толкает к мысли о возможности более удачного исхода переговоров ОПЕК+ в июне и возвращению к совместной работе стран по балансировке рынка.