Устремившиеся в небеса цены на газ в Европе, которые, как пишет «Интерфакс», в среднем на текущий момент (спотовые котировки января и форвардные контракты до конца года) уже превышают почти на 100 $/тыс.куб.м цены, заложенные в консервативный бюджет «Газпрома», вновь на какое-то время породили волну оптимистичных комментариев про грядущие молочные реки с кисельными берегами.
Однако, во-первых, в этот раз радужные ожидания даже изначально не были такими уж безудержными: скажем, лет десять, а уж тем более лет пятнадцать назад чепчики в воздух подбрасывали бы гораздо выше. А во-вторых, довольно быстро появились материалы, прагматично указывающие на преходящий и временный характер текущей конъюнктуры.
В краткосрочном периоде многие уже совершенно корректно указали, что нынешнее ценовое ралли в Европе — это следствие двух обстоятельств.
Во-первых, в январе 2021 года имело место довольно редкое сочетание климатических факторов: речь не только о холодной погоде в Европе, но и о холодной погоде в Азии. В результате газ в январе стал сильно нужен и там, и там. Во-вторых, сегодняшняя политика поставщиков газа в Европу — например, того же «Газпрома» — направлена не на то, чтобы быстренько погреть руки на описанной ценовой конъюнктуре, а на то, чтобы предотвратить резкое падение цен в будущем, после смены конъюнктуры. Скажем, если бы «Газпром» сегодня попытался резко нарастить поставки в Европу, то спустя несколько недель, после неизбежного потепления, это привело бы к не менее неизбежному затовариванию европейского рынка газа.
Поэтому «Газпром» не только не наращивает поставки, но и напротив еще с середины декабря 2020 года полностью прекратил продажи газа в Европу со своей электронной торговой площадки для поставки в ближайшие месяцы, стимулируя таким образом европейских трейдеров отбирать газ из хранилищ. В результате такой политики Европа будет зимой и весной «проедать» (точнее сказать, «прожигать») запасы в хранилищах, а летом вновь начнет наполнять хранилища к следующей зиме. Кроме того, когда конъюнктура в той же Азии сменится и СПГ, который нынче почти в полном объеме закрывает потребности именно азиатского рынка, вернется в Европу, важно, чтобы Европа встречала вернувшиеся объемы СПГ если не совсем с пустыми хранилищами, то с невысоким уровнем их заполнения.
Собственно говоря, именно такие соображения и будут определять ценовую конъюнктуру европейского рынка газа и в среднесрочном периоде. По данным BP, уже сегодня на СПГ приходится более четверти всех трубопроводных поставок газа в Европу (включая поставки из Норвегии, Нидерландов и других европейских стран) и почти две трети от величины трубопроводных поставок газа в Европу из России. При этом СПГ, в отличие от трубопроводных поставок, весьма гибок и не привязан к одному географическому рынку — что, собственно говоря, и показала январская история, когда большая часть СПГ ушла «согревать» Азию.
Что бы там ни говорили европейские алармисты и борцы с российским влиянием, «Газпром» никогда не мог монопольно определять уровень цен в Европе, однако сегодня его влияние на цены гораздо меньше, чем было до эпохи СПГ. В том числе и благодаря поставщикам СПГ из России. При этом если с точки зрения абсолютных объемов поставок газа (в тысячах кубометров) «Газпром» последние два десятилетия с оговорками, но удерживает примерно один и тот же уровень (буквально в конце 2020 года все радовались очередному обновлению рекордов по этому показателю за последние несколько лет), то с точки зрения доли европейского импорта и европейского потребления позиции «Газпрома» неуклонно ослабевают.
А значит, неуклонно ослабевает и рыночная власть «Газпрома» на европейском рынке газа под громкие крики отдельных европейских политиков об угрозе роста этой власти.
То есть нынешнее ценовое ралли — это совсем не про усиление позиций «Газпрома», это исключительно про погоду.
Наконец, можно добавить сюда и соображения еще более долгосрочного характера относительно цен на газ в Европе, а также доходов от продажи газа. Речь об экологии, в частности, о так называемом трансграничном углеродном регулировании (ТУР). На сегодняшний день остается довольно много неопределенности относительно того, когда и в каком виде будет введено ТУР. Однако совершенно определенно ТУР в том или ином виде рано или поздно будет введено. И для «Газпрома» оно будет означать, что при экспорте газа в Европу он будет облагаться по сути дела дополнительным налогом. Ставка такого налога будет зависеть от двух основных составляющих: от того, что будет принято в качестве базы для обложения ТУР, и от ставки ТУР в расчете на тонну так называемого СО2-эквивалента, то есть от массы углекислого газа в тоннах, выбрасываемого в атмосферу при производстве и транспортировке одной тысячи кубометров газа.
В самом оптимистичном на сегодня сценарии, когда разница между совокупными выбросами СО2 при добыче и транспортировке природного газа и соответствующим целевым показателем ЕС будет облагаться по ставке €25 за тонну СО2-эквивалента, Газпром будет платить примерно $4 с каждой тысячи кубометров природного газа, экспортируемого в Европу. В самом пессимистичном на сегодня сценарии, когда сама величина совокупных выбросов СО2 при добыче и транспортировке природного газа будет облагаться по ставке €75 за тонну СО2-эквивалента, «Газпром» будет платить уже почти $24 c каждой тысячи кубометров природного газа, экспортируемого в Европу.
Понятное дело, платить будет не только «Газпром», но и все прочие поставщики газа. Однако выручка «Газпрома» после введения ТУР неизбежно упадет, причем в пессимистичном сценарии на довольно солидную величину. И эту величину вряд ли получится переложить на плечи самих потребителей, ведь параллельно с ТУР ЕС планирует активно развивать «зеленую энергетику», где не будет подобных обложений. А значит, у потребителей появится та самая альтернатива, из-за которой оплачивать ТУР придется именно поставщикам, так сказать, «традиционных» энергоресурсов.
Скорее, тут возможен как раз обратный эффект: введение ТУР снизит привлекательность газа в Европе и окажет понижающий эффект на его цену.
Одним словом, январский всплеск газовых цен в Европе — это, конечно, приятно для поставщиков газа из России. Однако, с какой стороны ни посмотри, явление это носит временный характер. Поэтому можно только порадоваться тому, что текущие цены не рождают волну безудержного оптимизма. А также тому, что «Газпром» сегодня ведет довольно прагматичную политику: хотя трубопроводные поставки по определению гораздо более неповоротливы в сравнении с поставками СПГ, хорошо, что «Газпром» пытается гибко управлять этими поставками во времени вместо того, чтобы насесть на хвост временно благоприятной конъюнктуре и завалить Европу газом «здесь и сейчас».