Каким будет «Зеленый новый курс» после победы Байдена?

Окончательная победа Джо Байдена в борьбе за пост президента США не должна успокаивать природоохранные движения, много лет ведущие борьбу с нефтегазовыми компаниями, считают ведущие американские социологи Ричард Лахманн, Майкл Шварц и Кевин Янг. В своей статье, опубликованной на портале TomDispatch.com, они подробно описывают методы экологического активизма, которые уже принесли серьезные проблемы американскому нефтегазу, в том числе в виде подорванного доверия инвесторов, и утверждают, что продолжение этих действий может в итоге привести к достижению одной из главных целей «Зеленого нового курса» — полной декарбонизации экономики США. Переломный момент в этой борьбе, по мнению авторов статьи, может наступить уже очень скоро. Обратить внимание на эти неутешительные для американских нефтяников прогнозы стоит как минимум потому, что Ричард Лахманн в свое время был одним из тех ученых, кто предсказывал подъем движений по борьбе с изменениями климата задолго до того, как это стало глобальным трендом.

«Первозданность» — это слово обычно содержится или содержалось в любом описании Национального Арктического заповедника, прибрежной равнины на северо-востоке Аляски, где представлена самая большая редкость наших дней — совершенно девственная природа, причем она не кончается побережьем Северного Ледовитого океана. Больше там ничего нет — во всяком случае, если по этому поводу есть что сказать Дональду Трампу, нашему вечному поборнику будущего с ископаемым топливом. Сейчас, за несколько дней до того, как Джо Байден вступит в должность президента, администрация Трампа торопится выставить на аукционы контракты по аренде нефтеносных участков на территории заповедника. Этот последний поспешный жест главного мирового пиромана и его администрации не должен никого удивлять. Что еще можно было ждать от команды, которая уже отменила более сотни всевозможных регулятивных норм, в особенности тех, что ограничивали деятельность нефтяных, газовых и угольных компаний?

Давайте пока оставим в стороне то, что все эти решения явно будут оспорены в суде природоохранными группами и администрацией Байдена, как только он вступит в должность, ведь здесь перед нами открывается еще одна возможность, которая может возникнуть в первоочередном порядке и может не выглядеть чем-то необычным, учитывая специфику недавней истории США. Существует вероятность, что в действительности ни одна из крупных нефтяных компаний не заявит о своем участии в аукционах на этой прибрежной равнине, где обитает множество мигрирующих северных оленей и других животных. Как отмечал недавно портал NPR News, «вопрос о том, насколько велик будет интерес к этой территории, остается открытым. Дело в том, что пандемия коронавируса и ценовая война на рынке нефти нанесли серьезный удар по нефтяной индустрии. Цены по-прежнему находятся на низком уровне, а разведка нефти в Арктике — дело дорогое и сложное, утверждает Марк Майерс, геолог и бывший член Комиссии по природным ресурсам Аляски».

Давайте будем рассчитывать и на то, что многие другие неоднозначные нефтегазовые проекты в Соединенных (точнее, все более рассоединенных) Штатах и любые компании, которые подадут заявки на эти аукционы, почти наверняка столкнутся с противодействием и активным сопротивлением, причем не только в судах. Именно так в последние годы разворачивалась история крупных и неоднозначных проектов энергетического сектора в США и Канаде — хвала небесам за это!

Переломный момент для поражения ископаемого топлива? Как в буквальном смысле остановить «большую энергетику» и ее следы

Когда Дональд Трамп признал, что переход к президентству Байдена официально начался, его администрация вместе со своими союзниками из углеводородного сектора удвоили усилия по реализации деструктивной в отношении окружающей среды политики, которую может обратить вспять Байден. Среди этих инициатив не только стремительное начало бурения нефтяных скважин в девственном Национальном Арктическом заповеднике, но и одобрение Инженерным корпусом армии США отложенного в долгий ящик трубопровода Enbridge Line 3 для нефти из битумных песков Миннесоты, а также стремление ряда энергетических компаний получить финансирование и разрешения на строительство 235 газовых электростанций с тридцатилетним жизненным циклом.

В ответ на это левые либералы, ужаснувшись, стали требовать от избранного президента Байдена назначить чиновников, убежденных в необходимости заблокировать эти и аналогичные проекты. Однако подобная стратегия давления на верхушку Демократической партии и в прошлом не была особенно эффективной для защитников окружающей среды — не будет она, похоже, работать и теперь. Несмотря на массированное давление природоохранного движения, настаивающее на реальном присутствии своих представителей во власти, Байден назначил своим «координатором» по взаимодействию с этим движением конгрессмена Седрика Ричмонда.

Того самого Ричмонда, который голосовал за строительство нефтепровода Keystone XL и был пятым среди демократов в Палате представителей по объемам доходов, полученных от углеводородного сектора.

К счастью, есть более перспективная стратегия, направленная на поражение проектов в сфере ископаемого топлива, которая незаметно приносила результаты даже в эпоху Трампа. Организаторы акций климатических активистов и коренных народов, выступая против компаний «большой энергетики» и их инвесторов, использовали такие методы, как экономическое давление, бойкоты, судебные иски, а также разрушительную тактику прямого действия, мешающую буровым работам, прерывающую транспортировку нефти и газа и вынуждающую к отказу от финансирования и страхования подобных проектов. Эта многовекторная стратегия оказалась на удивление столь успешной, что сами компании — а в особенности источники их финансирования — стали уходить от инвестирования в добычу ископаемого топлива и соответствующую инфраструктуру. Поскольку невероятный перегрев нашей планеты продолжает бить рекорды, понимание этого успеха движений сопротивления, который главным образом остается незамеченным, принципиально, если мы еще надеемся предотвратить полный экологический коллапс.

Почему сегмент ископаемого топлива уязвим, но конец его эпохи не является неизбежностью

Представители компаний добывающей промышленности и их сторонники в Конгрессе недавно жаловались, что финансовые институты «осуществляют дискриминацию энергетического сектора». Особенно «пасующими перед давлением групп природоохранных активистов» оказались банки, принимающие «меры против инвестирования в новые нефтегазовые проекты». В ответ на это трамповская Комиссия по регулированию деятельности коммерческих банков (ОСС) попыталась заставить Уолл-стрит профинансировать бурение в Арктическом заповеднике и реализовать другие инициативы, связанные с ископаемым топливом.

Почему банки внезапно расхотели инвестировать в сектор, который так долго пользовался их благосклонностью? Одна из причин заключается в том, что легкодоступные резервы ископаемого топлива становятся все большей редкостью. В эпоху «экстремальной энергетики» компании были в состоянии вкладывать огромные объемы капиталов Уолл-стрит (заодно нанося разрушительный ущерб окружающей среде) в разведку, добычу и транспортировку углеводородных ресурсов в глубинах океанов, в Арктике, нефтеносных песках и на шельфе. В те времена, когда цены на нефть устойчиво держались выше $80 за баррель, такие проекты были невероятно прибыльными. Однако бум сланцевой добычи эпохи Барака Обамы прорвал этот пузырь — цены на нефть к 2015 году упали до $40 за баррель и в первые три года администрации Трампа оставались существенно ниже $80.

Тем временем возобновляемые источники энергии, в особенности ветряной, каждый месяц становились все дешевле и перетягивали на себя инвестиционный капитал, сокращая спрос на энергию из углеродных источников.

Глобальное распространение коронавируса обрушило спрос на энергию, отправив падающие цены на нефть в пике. В апреле собственно пандемия, закрытия экономик, последовавший коллапс поездок и ценовая война между Россией и Саудовской Аравией привели их к катастрофическому уровню в $19 за баррель. В результате произошли массовые банкротства сланцевых добытчиков, что ослабило жизнеспособность крупных банков, обремененных ненадежными кредитами углеводородному сектору в объеме $300 млрд. Чтобы избежать дальнейших убытков, банки стали останавливать финансирование новых проектов, а одновременно нефтяные компании списывали ценность своих резервов, по умолчанию признавая, что значительная часть из них никогда не будет добыта. Теперь многие эксперты предсказывают, что «сланцевая революция» вступила в период окончательного заката.

Эта потенциально угрожающая ситуация позволяет объяснить последние инициативы Трампа. Чтобы зарезервировать будущее за следующим поколением крупных проектов в области ископаемого топлива, участники этого сектора должны убедить крупные нефтяные компании в необходимости взять взаймы и инвестировать многие миллиарды долларов, которые требуются для их реализации. Они также должны убедить или вынудить банки с их нарастающим нежеланием вкладывать в этот сектор профинансировать эти проекты, а страховщиков — подписаться под предприятиями с гигантскими рисками.

Всё это пугающие, но вовсе не невозможные начинания. История капитализма заполнена мертвыми телами масштабных отраслей, которые оказались в состоянии окончательного кризиса и были перехвачены новыми конкурентами. Например, в промышленности на смену энергии воды пришла электроэнергия — точно так же транспорт, работающий на ископаемых источниках энергии, вытеснил лошадей. Но в истории присутствует и множество отраслей, который так или иначе пережили вызов явно превосходящих заместителей. Например, атомная энергетика сохранилась, несмотря на ассоциирующиеся с ней монументальные издержки, низкую эффективность и природные катастрофы. Причина заключалась в том, что правительство США инвестировало в нее необъятные ресурсы, вынудило делать то же самое другие институты и подавляла политическое и экономическое сопротивление этому.

То же самое может произойти и с ископаемым топливом. Крупные углеводородные корпорации обладают столь значительной силой и столь глубоко встроены в экономику США, что они способны потребовать от властей субсидии, чтобы остаться на плаву вне зависимости от экономической, не говоря уже об экологической, нерациональности дальнейшей добычи ископаемого топлива. Трамповский маневр в отношении Национального Арктического заповедника, как и вся его энергетическая политика, руководствовался стремлением увеличить подобные субсидии и тем самым продлить эпоху ископаемого топлива. Гиганты этой индустрии также используют текущий кризис для приобретения своих конкурентов-банкротов по низкой цене и консолидации производства в господствующую олигополию. Выжившие способны оказаться еще более могущественными и потенциально еще более способными к требованиям благотворительной помощи от общества.

Почему ископаемому топливу может быть нанесено поражение

Ирония заключается в том, что последние инициативы администрации Трампа в пользу ископаемого топлива демонстрируют, как этот сектор может быть разгромлен. Поскольку инвесторы испытывали все меньше желания финансировать проблемные проекты в области добычи и инфраструктуры для этого сектора, его представители склоняли правительства США к тому, чтобы заставить инвесторов это делать. Наиболее очевидным примером этого является именно Арктический заповедник, девственная природная территория на Аляске, где трамповская ОСС и отраслевые игроки достаточно абсурдным образом задействовали для принуждения банков к инвестированию антидискриминационное законодательство, исходя из того, что дискриминация осуществляется в отношении как добытчиков ископаемого топлива, так и коренных народов Аляски.

Эти отчаянные меры демонстрируют, насколько эффективным стало в последние годы сопротивление проектам в сфере ископаемого топлива. На всей территории США и Канады действия его организаторов увенчались успехом в том смысле, что уровень рисков, связанных с подобными инвестициями, вырос. Добывающая отрасль стала крайне уязвимой к переносам сроков бурения и сооружения транспортной инфраструктуры для нефти и газа. Благодаря этим задержкам увеличиваются производственные издержки, что одновременно создает неопределенность относительно конкурентоспособности ископаемого топлива в долгосрочной перспективе. Движения «зеленого» сопротивления создали ощутимую угрозу для постоянных переносов подобных проектов и перерывов в их реализации, в связи с чем основные кредиторы от нежелания инвестировать переходят к прямым отказам это делать.

Попытки ОСС выкручивать руки кредиторам основаны на недавно сделанном этим ведомством открытии, что «некоторые из крупнейших банков страны полностью прекратили взаимодействие с одним или несколькими ключевыми сегментами энергетической индустрии».

Законодатели на Аляске уныло признают, что банки все более «поддаются давлению групп природоохранных активистов».

Почему это давление сработало? Препятствуя бурению и строительству инфраструктуры (в особенности трубопроводов и электростанций), «зеленое» движение увеличило операционные издержки отрасли в разгар трудных для нее времен, заставив инвесторов опасаться по поводу рисков, которые теперь ассоциируются с подобными проектами. В этом смысле активисты одерживали победы даже в ситуации, когда администрация Трампа агрессивно продвигала ископаемое топливо, крайне правое большинство контролировало Верховный суд, а большинство демократов в Конгрессе сидели сложа руки.

«Зеленое» движение использовало четыре усиливавших друг друга стратегии, которые в совокупности зачастую приводили к успешному блокированию или, по меньшей мере, отсрочке подобных проектов, что делало их все менее жизнеспособными.

Во-первых, группы сопротивления устраивали нарушающие производственные процессы акции в местах добычи углеводородов и вдоль предполагаемых маршрутов нефте- и газопроводов. Наиболее зримыми примерами являются акции против трубопроводов Keystone XL и Dakota Access (DAPL) во главе с индейскими сообществами, направленные на то, чтобы защитить их земли от опустошения. Эти локальные протесты не только привели к растянувшимся на месяцы задержкам в строительстве, но и вдохновили более масштабное движение против ископаемого топлива и придали импульс требованиям вмешаться в ситуацию к регулирующим органам, судьям и политикам.

Во-вторых, «зеленое» движение воздействовало на регулирующие структуры, добиваясь отмены или отсрочки выдачи разрешений для подобных проектов. Даже во времена Обамы федеральные регуляторы действовали главным образом в качестве «взбесившегося принтера», штамповавшего разрешения для новых проектов в области ископаемого топлива. Однако кампания индейцев сиу в резервации Стэндинг-Рок против DAPL успешно повлияла на армейский Инженерный корпус, который объявил о новом пересмотре экологических нормативов для этого трубопровода, и его строительство было отложено до прихода к власти Трампа.

В-третьих, «зеленое» движение подавало судебные иски, основанные на нарушениях добывающей промышленностью Национального закона об охране окружающей среды 1969 года и других актов. Подобные иски зачастую оспаривали правомочность уже выданных разрешений, что замедляло производственные процессы и давало движению альтернативные варианты действий в ситуации, когда регуляторы и политики не реагировали.

Наконец, его мишенью оказался «денежный трубопровод»: давление оказывалось на банки, страховые компании и другие институты, с тем чтобы те отказались от инвестиций в ископаемое топливо. Исходно эта стратегия носила главным образом символический характер, но теперь это не так: она уже создает дополнительные финансовые проблемы «большой энергетике». Например, компания Shell недавно признала подобные акции «материальным риском». В случае с Арктическим заповедником давление на Уолл-стрит привело к затруднениям с получением крупных кредитов, а инвестиционные компании вынуждают страховщиков воздерживаться от участия в проектах в этой зоне.

Эта четырехвекторная стратегия уже одержала много побед и теперь представляет собой ощутимую угрозу будущему проектов в сфере ископаемого топлива.

Например, в 2020 году деловые издания опубликовали множество новостей, не предвещающих ничего хорошего для четырех крупных трубопроводов:

• Один из федеральных судей постановил, что разрешение на строительство DAPL было нарушением природоохранного закона 1969 года, и распорядился провести требующий времени полный экологический пересмотр проекта. Хотя этот трубопровод все же был успешно построен в Северной Дакоте, несмотря на масштабное сопротивление, теперь существует риск, что он так или иначе будет постоянно закрыт.
• Иск собственников индейских земель, где утверждалось, что еще один трубопровод в Северной Дакоте, Tesoro High Plains компании Marathon Oil, незаконно пересекает их территорию, вынудил Бюро по делам индейцев постановить о его закрытии по истечении 67 лет эксплуатации.
• Верховный суд США поддержал решение окружного суда Монтаны об остановке строительства трубопровода Keystone XL.
• Компании Dominion Energy и Duke Energy отменили свой трубопроводный проект на Атлантическом побережье «после многих лет проволочек и раздувания издержек».

Комментируя последнее решение, министр энергетики США Дэн Бруйетт пожаловался, что «обструкционистское природоохранное лобби благополучно убило трубопровод». Это высказывание отражает раздражение, нарастающее у ключевых игроков отрасли, которые недавно осудили «поднимающуюся волну протестов, судебных тяжб и вандализма» в отношении трубопроводов, предупредив, что «зеленое» движение приобретает новый «уровень интенсивности», но у него появляется «больше оппонентов», которые «лучше организованы».

Сопротивление действительно усилило пессимизм руководства компаний и их инвесторов. Как утверждает канал Bloomberg News, привычно выражающий настроения на Уолл-стрит, крупнейшие энергетические компании теперь все чаще приходят к выводу, что «былые мегапроекты больше нереализуемы из-за беспрецедентного противостояния ископаемому топливу и необходимой для него инфраструктуры».

Переломный момент?

Июльские решения по поводу двух трубопроводов в Северной Дакоте имели особое значение, поскольку они угрожают уже действующим проектам. Как сообщил Bloomberg один бывший руководитель трубопроводной компании, это означает, что даже проекты, успешно пережившие шторм протестов и получившие необходимые разрешения на эксплуатацию, остаются уязвимыми и могут быть закрыты задолго до того, как по ним удастся выплатить огромные долги. В связи с этим, добавил он, «дело идет к тому, что инвестировать в любую инфраструктуру для ископаемого топлива будет невероятно сложно». В том же духе губернатор Северной Дакоты Дуг Бёргэм предупредил, что решение по DAPL может быть «переломным моментом, который действительно может подорвать нефтедобычу в штате».

Даже если нефтегазовая отрасль в конечном итоге одержит победу в ряде нынешних баталий, она может оказаться не в состоянии удержать инвесторов в строю. Перспектива в будущем столкнуться с рядом судебных решений, которые создадут угрозу для их уже сделанных инвестиций, лишает их «определенности со стороны государства», о чем в марте предупредила одна из отраслевых лоббистских групп. Эта угроза дополняется ожиданием, что в период президентства Байдена и другие государственные структуры могут наконец начать действия по предотвращению климатической катастрофы, что может «оставить на мели» активы, связанные с ископаемым топливом.

Если «зеленое» движение способно и дальше разрушать уверенность в том, что инвестиции в нефтяные месторождения и трубопроводы принесут крупные прибыли, можно рассчитывать на то, что капиталисты станут массово уходить из сферы ископаемого топлива.

Инвестиционный стратег-миллиардер Джереми Грэнтхэм прогнозирует, что переломный момент наступит в ближайшем будущем. Он ожидает, что некоторое время инвесторы будут реагировать на нарастающие риски индустрии ископаемого топлива сначала «очень медленно», а затем «все сразу». В таком случае смысл сопротивления заключается в том, чтобы увеличивать задержки, закрытия и нарушения, делающие ископаемое топливо рискованным объектом инвестиций — тем самым можно добиться, чтобы переломный момент «все сразу» наступил до того, как человечество переступит грань необратимой катастрофы.

Что все это означает для нынешнего движения за победу Зеленого нового курса? Избрание поддерживающих его кандидатов способствовало внесению этой повестки в законодательное поле, однако «зеленые» движения должны избегать ловушки направления всей своей энергии и ресурсов в предвыборные кампании и лоббирование. Руководство Демократической партии, включая избранного президента Байдена, насмехалось над Зеленым новым курсом и вместо этого заявляло о приверженности опасному направлению энергетической политики в духе «всё из вышесказанного», включая большие объемы нефти, газа и атомной энергии. Даже если демократы получат большинство в Сенате в результате двух январских последних туров выборов в Джорджии, продвижение законодательства в духе Зеленого нового курса в лучшем случае останется сложным предприятием.

Однако природоохранное движение по-прежнему способно приблизить нашу страну к Зеленому новому курсу с помощью той же самой стратегии, которая приводила к победам при Обаме и Трампе. Препятствуя проектам в сфере ископаемого топлива на каждом их этапе, оно может лишить эту отрасль необходимых ей инвестиций Уолл-стрит и заставить частных инвесторов рассматривать в качестве более безопасного варианта вложений возобновляемую энергетику, причем еще более дешевую в производстве. Само государство будет вынуждено инвестировать в эту сферу, чтобы удовлетворить потребности общества в энергии и обеспечить рабочие места для замещения тех, которые исчезают при блокировании проектов в ископаемом топливе — этого, собственно, давно добивается климатическое движение. Прямое противостояние ископаемому топливу — это самый короткий и самый верный путь перехода к возобновляемой энергии. Сделав строительство трубопроводов и газовых электростанций еще более затруднительным, мы реализуем Зеленый новый курс и тем самым сделаем более возможной планету, пригодную для жизни.

Перевод Николая Проценко