Константин Симонов: «Зеленая» энергетика — это путь к бедности

«НиК» продолжает дискуссию на тему энергоперехода. Важным этапом в мировой климатической повестке стала ратификация рядом стран Парижского соглашения по климату, направленного на декарбонизацию экономик и принятие мер по ограничению роста глобальной температуры не более чем на 2°С. Но далеко не все страны согласны с климатическими ограничениями, тормозящими развитие традиционной экономики, основанной на использовании традиционной энергии: ряд государств саботирует программу, а в начале ноября 2019 года Соединенные Штаты подали заявку на выход из Парижского договора по климату, подписанного 195 странами и ЕС.

Дискуссию на тему перехода на безуглеродную энергетику продолжает Константин Симонов, генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности.

Константин Симонов уверен, что благодаря коронавирусу все мы на какое-то время оказались в идеальном мире Греты Тунберг и этот мир едва ли понравился многим, кто еще недавно активно выступал за переход к «зеленой» энергетике. Потребление углеводородов, подчеркивает Симонов, остается важнейшим драйвером мировой экономики. Реальной альтернативой этому будет не экологизация энергетики, а невозможность существенного увеличения доходов значительной части растущего населения планеты.

«НиК»: Каковы, по вашему мнению, истинные мотивы нефтяных компаний, принимающих стратегии нулевых выбросов? Можно ли расценивать их как прежде всего пиар-акции, учитывая слишком долгосрочный горизонт подобных документов (например, 2050 год)?

— Если говорить о российских компаниях, то, как ни парадоксально это звучит, в стране, где экспорт нефти является основной статьей доходов государства, ее добытчики, грубо говоря, оказались затюканы. Общественное мнение однозначно настроено против нефтяников: им приписывают баснословные доходы, вспоминают обстоятельства приватизации нефтяного сектора, государственный статус многих его компаний, постоянно обсуждается тема национализации в духе «недра принадлежат народу» и т. д. Поэтому нефтяные компании просто опасаются выступать с какими-то громкими инициативами.

В последнее время в России набирает обороты кампания по агрессивному пиару энергоперехода, сторонники этой доктрины отовсюду рассказывают, что все человечество уже выбрало магистральный путь в области энергетики, будущее мировой энергетики уже известно, Россия тоже должна к нему идти.

При этом никто не задает очевидный вопрос: если эти декларации — правда, если энергопереход состоится, то зачем нам идти по дороге, уничтожающей основную статью нашего экспорта и ведущей к удорожанию энергии внутри страны?

Что делать в этой ситуации нефтяным компаниям? Очевидно, что они растеряны, видя, что на них движется очередная напасть, имеющая поддержку агрессивной пиар-машины, за которой стоят лоббисты энергоперехода. Нефтяники, как профессионалы, прекрасно понимают, что идея энергоперехода в России откровенно глупая, что «зеленая» энергетика — это просто трата государственных денег на бессмысленные цели. Но если это будет сказано в открытую, на нефтяников в очередной раз набросятся, поэтому они предпочитают подыгрывать идее энергоперехода. Нефтяникам кажется, что им удастся мимикрировать, а позиция хамелеона в этой ситуации самая правильная.

Эта позиция, кстати, очень сильно напоминает отношение России к Парижскому соглашению. Путин прямым текстом говорит, что антропогенный фактор в глобальном потеплении сильно преувеличен (это было сказано прошлой осенью в ответ на вопрос одного западного эксперта на заседании Валдайского клуба, где я присутствовал). Но, добавил Путин, если у вас на Западе это такая популярная тема, мы вам подыграем, нам не сложно — еще и какую-то позитивную репутацию заслужим.

«НиК»: Насколько, по вашему мнению, продуктивна такая позиция?

— На мой взгляд, это абсолютно ошибочная стратегия. Сегодня мы подыгрываем тому, во что сами не верим, а завтра нам навяжут тот же углеродный налог, объяснив, что мы должны его ввести, поскольку поставляем на рынок опасный товар, плюс все это еще и соответствует нормам ВТО, куда мы уже вступили. Когда Россия принимала Парижское соглашение, речь шла о том, что это просто декларация о намерениях, в которой не прописаны какие-то конкретные выплаты. Почему бы не подписать, если денег не просят? Потом правительство Медведева признало Парижское соглашение без какой-либо дискуссии — его не ратифицировали в Госдуме вопреки действующему законодательству. А дальнейшее развитие событий вполне может пойти по известной логике: сказал «а» — говори и «б».

Это следствие классической ошибки того, кто видит опасность, но вместо того, чтобы агрессивно ей сопротивляться, начинает подыгрывать тому, от кого она исходит.

То же самое, вероятно, будет и с нашими нефтяными компаниями, которые сейчас публикуют экологическую отчетность. Никто не говорит о том, что нефтяники должны закрывать глаза на экологические проблемы, связанные с их деятельностью. Но когда они пытаются играть в хамелеона, заявляя о стратегиях нулевых выбросов и рассуждая о климате (не об экологии!), это не доведет их до добра. Они просто копируют поведение европейских компаний, хотя надо смотреть на то, что делают компании американские, — иначе будет только крепнуть убеждение в том, что нефтяники расписались в собственном бессилии и признают собственную вину в глобальном потеплении. Именно так действуют европейские компании, которые регулярно извиняются за то, что добывают нефть. Это абсурд, но примеров тому масса. И что, их кто-то простил? Наоборот, им говорят: мало извиняетесь, давайте еще, вы во всем виноваты. Напротив, американские компании заняли совершенно иную позицию: мы гордимся тем, что добываем нефть, и будем ее добывать.

«НиК»: В какой степени пришествие коронавируса реализует «зеленую» повестку, так сказать, явочным порядком? Насколько долгосрочны, по вашему мнению, эффекты коронавируса для глобального потребления нефти? Будет ли оказывать существенный эффект на это потребление расширение новых трудовых практик (например, массовая дистанционная работа, в конечном итоге сильно снижающая трафик транспорта)?

— Сейчас мы отовсюду слышим о том, что мир не будет прежним, и сторонники энергоперехода используют коронавирус в своей аргументации — за последние недели я прочел гигантское количество материалов на эту тему. После того как Грета Тунберг стала крупным международным экспертом и интеллектуалом, все это хорошо продается.

Но вопрос о том, к какому выводу мы придем по итогам коронавируса, остается открытым. С одной стороны, говорится, что человечество будет жить дистанционно — не будет ездить на работу, не будет летать и т. д. С другой стороны, давайте спросим у самих людей: вам понравилось так жить? Фактически коронавирус оказался удивительным социальным экспериментом: мы неожиданно оказались в мире Греты Тунберг, которая говорила, что человечество не должно потреблять, а должно сидеть дома и думать о том, как не загрязнять планету.

Теперь этот мир наступил, но, опять же, кому это понравилось? Сразу приходят на ум чиновники, имеющие миллионные доходы и заявлявшие, что потребительство завело нас в тупик. Понятно, что большинство из тех, кто выступал за «зеленый переход», исходили из неких абстракций. И вдруг все разом оказались в мире, который еще недавно воспринимали как один из сценариев отдаленного будущего.

Мой ключевой тезис всегда заключался в том, что «зеленая» энергетика — это путь к бедности.

Ситуация с коронавирусом только подтверждает эту мысль: падение потребления означает падение глобальной экономики, включая доходы людей.

Поэтому сейчас предстоит главная интеллектуальная война. Сторонники энергоперехода уже объявили свою позицию: мир не будет прежним. С другой стороны, раздается все больше голосов, в том числе и среди европейцев, задающих тот самый вопрос: вам понравилось жить в мире Греты Тунберг?

«НиК»: Как изменение конъюнктуры нефтяного рынка отразится на реализации Парижского соглашения по климату? Насколько верно ощущение, что его повестка в связи с последними событиями ушла с первого плана политических дискуссий очень надолго?

— У меня нет такого ощущения. Наоборот, эта повестка становится еще более актуальной в связи с тем, о чем я говорил, а продавливание идеологии Парижского соглашения будет еще более агрессивным. Понятно, почему так: в условиях низких цен на нефть утверждение, что альтернативные источники энергии якобы являются дешевыми, просто не выдерживает критики. Поэтому надо нагнетать еще больше страстей.

Если вы не можете выиграть конкуренцию у углеводородов на рыночном поле, вам остается только навешивать на углеводороды политические ярлыки: убийцы планеты, виновники глобального потепления и т. д.

Чем дешевле углеводороды, тем больше ужасов надо про них рассказывать. И я убежден, что сейчас будет еще более агрессивное проталкивание повестки Парижского соглашения, а если Трамп к тому же проиграет выборы, ситуация может зайти совсем далеко. Что касается России, то нас ждет жесточайшая финансовая атака — например, будут вводиться дополнительные сборы за экспорт российской нефти в Европу. Но в России пока отношение к этим вопросам легкомысленное, как и в случае с признанием Парижского соглашения.

«НиК»: Какое будущее, по вашему мнению, ждет доктрину углеродного налога? Может ли она стать одним из главных пунктов новой протестной волны, набирающей ход во всем мире, или же это прежде всего инструмент борьбы между элитами?

— С одной стороны, очевидно, что идея сбора денег за углеродные выбросы уже реализуется. Но, как показали события во Франции, Чили и других странах, дополнительные сборы с производителей углеводородов приводят только к одному — к удорожанию топлива и электроэнергии, которое оплачивает не самое богатое население. Люди попадают в ловушку: им говорят о том, что нужно быть «зелеными», и эта идея встречает одобрение, но потом выясняется, что экономика не растет. Если раньше в Западной Европе каждое следующее поколение было богаче своих отцов, то теперь эта ситуация меняется, поскольку новое поколение не только планирует отказаться от потребления, ему еще и придется за это заплатить в виде разных форм углеродного налога. Естественно, людей это не устраивает — они начинают бунтовать, поняв, что «зеленая» энергетика означает удорожание топлива.

Можно отдельно рассмотреть пример Дании, которая является европейским лидером по доле возобновляемой энергетики в энергобалансе. Но в этой же стране и самое дорогое в Европе электричество, самый дорогой транспорт — это плата за увлечение энергопереходом. Отрезвление происходит жестким и неприятным способом.

«НиК»: Насколько, на ваш взгляд, прозрачна позиция общественных и «независимых» апологетов нулевого выброса и климатической повестки? Нет ли за этим каких-либо бизнес-интересов?

— Для меня совершенно очевидно, что никакой искренности в этом нет: за позицией «общественности» прослеживаются четкие бизнес-интересы.

Весь этот «зеленый переход» представляет собой классическую кейнсианскую историю: некие умные люди придумали очередной сюжет, который позволяет правительствам выделять гигантские деньги на его реализацию.

За последние 15 лет инвестиции в энергопереход составили около $4 трлн — естественно, что желающих освоить эти бюджеты огромное количество, включая «экспертов» и «общественников».

В России это напоминает агитаторов общества «Знание» брежневских времен, когда комсомольско-партийные активисты рассказывали, что в 2000 году наступит коммунизм и другого будущего у человечества нет. Замените коммунизм на «зеленую» энергетику — принципиальной разницы не будет, разве что в объеме выделяемых на это денег. Но когда Чубайс и Греф говорят о том, что России нужна «зеленая» энергетика, они не объясняют, зачем это необходимо стране с огромными запасами газа. Допустим, в каких-то случаях распределенной генерации возобновляемая энергетика действительно актуальна. Но зачем это делать по всей стране, тем более что энергия получается дороже? В этом случае нам указывают, что это делает весь мир, — так почему бы и нам это не просубсидировать?

Вспоминается дискуссия между Чубайсом и Навальным, которая состоялась еще в 2015 году. Чубайс тогда утверждал, что у него имеется некая новая технология, которая позволит создать «Газпром XXI века», а самого «Газпрома» больше не будет. Прошло пять лет — где все эти нанотрубки и углепластик? Сколько вы зарабатываете на их экспорте? Ответа нет, зато Чубайс в очередной раз заявляет: нефтяная лошадь сдохла, дайте еще денег на возобновляемую энергетику. Нанотрубки не «выстрелили», давайте теперь заниматься солнечными батареями, естественно, на импортных технологиях — своих-то нет. Уже принята программа развития возобновляемой энергетики, утверждены субсидии и т. д.

«НиК»: В мировом сообществе взгляды на участие стран в реализации климатической повестки абсолютно диаметральны — от категорического следования (ЕС) до жесткого неприятия (США). Какое место в этой шкале отношений, на ваш взгляд, должна занимать Россия? Что принесет нам участие в климатической борьбе — выгоду или поражение?

— Конечно, Россия могла бы стать одним из центров сопротивления этому тренду, но, боюсь, ничем хорошим это не кончится.

«Зеленая» энергия сегодня — это уже нечто вроде религии, рациональный диалог с ее адептами уже вряд ли получится.

Опять же, представьте, что вы пришли в 1970 году на заседание обкома КПСС и сообщили о том, что коммунизм недостижим. Попробуйте сейчас поехать в Европу на какую-нибудь конференцию по энергетике и сказать, что возобновляемая энергетика — это путь к мировой нищете. Вас тут же объявят маргиналом, лишат шенгенской визы, а там, глядишь, и потребуют поместить в психушку. Но, повторю, все это не значит, что нужно подыгрывать таким настроениям: когда вы имеете дело с религиозными фанатиками, до добра такая позиция не доводит. Это не значит, что нам надо демонстративно порвать текст Парижского соглашения и бросить его в лицо европейцам, как это сделал Трамп, но и притворяться «зелеными» хамелеонами тоже бессмысленно.

«НиК»: Насколько в новых условиях обоснованы утверждения о «закате эры нефти»? Стоит ли уже беспокоиться по поводу наступления периода пятого технологического уклада и менять энергетические стратегии и бизнес-модели как на корпоративном, так и на страновом уровне?

— Про «закат эры нефти» я слышу уже лет 20 в разных вариациях: сначала, если помните, в качестве избавителя человечества от нефти называлось биотопливо. В итоге за последние 10 лет потребление нефти на планете выросло на 13%, потребление газа — на 25%, а потребление угля, которого называют убийцей, — на 4%. Растет и потребление энергии из альтернативных источников, но если взять статистику прошлого года, то потребление нефти в 8 раз превосходило возобновляемые источники, газа — в 6 раз, а угля — в 7 раз. Это данные из последнего справочника компании ВР, где, кстати, впервые стыдливо убрали нефтяной эквивалент как базовую единицу энергопотребления. Легко посчитать разрыв между суммарным потреблением углеводородов и ВИЭ — это пропасть, которую не удастся преодолеть. На планете становится больше людей, и самое главное, что большинство из них не хочет жить в нищете, хотя для адептов «зеленой» энергетики это, возможно, откровение. Так что хоронить нефть и тем более газ рано, а вся коронавирусная история — явление довольно временное.

Беседовал Николай Проценко