Новая сделка ОПЕК+, о которой стороны договорились в результате тяжелых переговоров 09-12 апреля, включает гораздо более жесткие условия для России, чем это было ранее. Предыдущие условия сделки, которые действовали до ее разрыва в марте 2020 г., предполагали сокращение добычи сырой нефти в РФ на 300 тыс. барр./сут. по сравнению с октябрем 2018 г., т. е. примерно до уровня 10,33 млн барр./сут. При этом следует отметить, что Россия перевыполнила условия той сделки только в период форс-мажора на объектах «Транснефти» во 2 кв. 2019 г., вызванного временным сокращением экспортных трубопроводных поставок нефти из-за выявленных случаев ее загрязнения. В остальные же периоды участия России в сокращениях добычи сырой нефти в рамках ОПЕК+ степень выполнения российских обязательств оставалась на уровне 80-95%.
Условия новой сделки для России предполагают сокращение добычи сырой нефти на 2,53 млн барр./сут. от базового уровня в 11 млн барр./сут. (т.е. сокращение на 23%).
Таким образом, добыча сырой нефти в РФ в условиях новой сделки ОПЕК+ должна сократиться до 1176,4 тыс. т/сут. (для сырой нефти используется коэффициент 7,2 барр./т).
При этом добыча нефти (включая конденсат) в РФ по данным ЦДУ ТЭК на 23 апреля не сокращается, а даже немного выросла по сравнению с началом апреля и находится на уровне 1557,5 тыс. т/сут. Если предположить, что добыча газового конденсата в РФ в настоящее время остается на уровне января-февраля 2020 г., то добыча сырой нефти составляет сегодня порядка 1459,7 тыс. т/сут.
Таким образом, для выполнения условий сделки ОПЕК+ России в ближайшие два месяца необходимо сократить добычу примерно на 283,3 тыс. т/сут. от текущего уровня.
Конкретный механизм сокращения добычи в разрезе компаний пока не определен. В принципе четко прописанного механизма не было и в 2017 г., когда действие сделки ОПЕК+ только начиналось. Конкретные объемы и политика проведения сокращений добычи нефти обсуждались на встречах Минэнерго с представителями крупнейших российских нефтяных компаний.
Мы предполагаем, что аналогичный механизм будет реализован и в текущей ситуации. В условиях недостатка времени, неопределенности относительно будущей динамики мирового спроса на нефтепродукты и значительного объема требуемого сокращения добычи, «жесткого» закрепления условий сокращения добычи на уровне компаний, скорее всего, не будет.
Очевидным и самым простым подходом является сокращение добычи всеми нефтедобывающими компаниями (включая ВИНК, СРП и прочие добывающие компании) пропорционально объему их добычи, например, в мае–июне прошлого года. Однако на практике будет необходимо учитывать много нюансов. Здесь и точное число компаний, которые возьмут на себя обязательства по сокращению добычи, и инвестиционные планы компаний, и технико-экономические, а также природно-климатические условия конкретных объектов нефтедобычи.
Очевидно, в этой ситуации компании сами определят конкретные нефтедобывающие объекты, работу которых они будут готовы приостановить или существенно сократить. В рамках этой внутренней кухни компаний, безусловно, будет учитываться и экономическая рентабельность таких проектов, а также риски их безвозвратной потери в условиях длительного простоя, в частности, из-за обводнения скважин.
По нашим оценкам, «под нож» пойдут самые неэффективные объекты нефтедобычи, в первую очередь в сегменте т. н. «браунфилдов» (действующих месторождений).
При этом речь может идти об объектах, инвестиции в которые не планировались или не были осуществлены в последние годы. Вероятно также, что полностью выдержать пропорциональный принцип сокращения добычи всеми российскими нефтедобывающими компаниями вряд ли удастся. Скорее всего, кто-то сможет сократить чуть больше, кто-то чуть меньше, но правильным выглядит сам принятый за основу подход, что сокращать должны все. Иначе мы просто ускорим обвал нефтяного рынка, и тогда сокращения добычи будут носить вынужденный и во многом неконтролируемый характер.
Здесь следует также задаться вполне уместным вопросом, а есть ли у российских компаний какие-то реальные альтернативы сокращению добычи в текущей ситуации?
Возможной опцией преодоления данной кризисной ситуации могла быть закачка добываемой нефти в объекты стратегического нефтяного резерва. Напомню, такие объекты существуют во многих странах мира, например, в США, Китае, Индии и даже в Саудовской Аравии, но не у нас…
Существующие в России мощности по хранению нефти и нефтепродуктов носят, скорее, технический, а не стратегический характер.
Официальные оценки объемов хранилищ для нефти и нефтепродуктов в РФ не публикуются. Оценка IHS предполагает, что хранилищ в РФ хватит на 8 дней при условии гипотетического «обнуления» российского экспорта, т. е. речь идет о наличии мощностей по хранению на уровне 41-42 млн барр. Оценка МЭА предполагает, что свободный объем хранилищ для нефти в РФ вдвое выше: порядка 83 млн барр. Однако в той же Саудовской Аравии мощности по хранению, по крайней мере, в 2 раза превышают российские показатели. А в США и Китае, например, эти показатели кратно выше.
Таким образом, сценарий ограниченного сокращения добычи и накопления нефти в собственных хранилищах для России невозможен. И нам придется только сокращать свою добычу, а также, возможно, вернуться к обсуждению идеи создания национального стратегического нефтяного резерва, который бы мог стать важным инструментом для балансирования российских поставок нефти на мировой рынок.
Алексей Громов,
Главный директор по энергетическому направлению Фонда «Институт энергетики и финансов»
Александр Титов,
Главный эксперт Энергетического департамента Фонда «Институт энергетики и финансов»