Этот продукт производить очень просто. Его можно делать дома в бочке: 100 частей любого масла (растительного или даже животного жира), 10 частей метанола и 1 часть щелочи. Всё бросаем в бочку, палкой перемешиваем, наутро всплывает глицерин с небольшим количеством щелочи (щелочь — это катализатор). В итоге получаем 10 частей глицерина, 100 частей продукта и 1 часть отходов — мыла.
Это не цитата из поваренной книги или пособия для садовода-дачника по производству удобрений. Это простейшая схема производства автомобильного топлива. Да, вы не ослышались. Примерно по такой схеме производят биодизель.
В последние десятилетия развитые страны мира уделяют все больше внимания замене традиционного дизельного топлива альтернативным, биологическим. Вопросы поиска возобновляемых источников энергии привели к созданию биотоплива, которое является высокотехнологичным продуктом, получаемым из сельскохозяйственных культур или отходов переработки растительного и животного сырья.
Производство биоэтанола и биодизеля может стать реальной поддержкой сельскому хозяйству, поскольку позволяет создать дополнительный внутренний спрос на продукцию сельхозпредприятий. Кроме того, производство биотоплива помогает в утилизации отходов ряда отраслей промышленности, что для США, Китая, ЕС, России и ряда других стран является задачей, требующей оперативного решения, а также существенно сократить выбросы в атмосферу — так, содержащийся в биоэтаноле кислород позволяет более полно сжигать углеводороды топлива. В 2006 году применение этанола в США позволило сократить выброс около 8 млн тонн парниковых газов (в CO2 эквиваленте), что примерно равно годовым выхлопам 1,21 млн автомобилей.
Основными производителями этанола в мире являются США, Бразилия, Китай, Евросоюз и Индия. Стоит отметить, что доля основного производителя США, возрастает с каждым годом. Так страна увеличила свою долю на рынке за последние 10 лет на 5% до 49%, вытесняя Бразилию.
Основными производителями биодизеля в мире являются Евросоюз, США, Бразилия, Аргентина, Индонезия. Существенную долю в мировом производстве занимают страны Евросоюза, однако их доля за последние 10 лет сократилась на 19% до 36%. Существенно увеличили свою долю США, Бразилия, Аргентина и Индонезия.
Несмотря на общий рост мирового производства, биотопливо на текущий момент занимает менее 10% в мировом балансе моторных топлив. Основная причина — высокая себестоимость производства биотоплив, а также необходимость государственного субсидирования или других форм господдержки биотопливных проектов. Так, например, рост рынка биодизеля в Америке и странах ЕС главным образом осуществляется благодаря государственной поддержке: за семь лет налоговых и кредитных льгот мощности по производству биотоплива выросли в странах Евросоюза с 3 млн до 25 млн тонн.
А после того, как меры господдержки были свернули, поток инвестиций со стороны бизнеса в этот сегмент резко сократился. Кроме того, рост объемов производства биотоплив требует увеличения задействованных в выращивании сырья пахотных земель: для производства биотоплива на одного автомобилиста требуется куда больше пашни, чем на производство еды для этого же автолюбителя. Один автомобиль отнимает хлеб у десяти человек.
Тем не менее у рынка биотоплива есть будущее. По мнению Алексея Аблаева, президента российской Национальной биотопливной ассоциации, биотопливо — это скорее нишевый продукт, но его главным драйвером развития рынка биотоплива в России станет необходимость увеличения внутреннего спроса на сельхозпродукцию.
«НиК»: Для начала ответьте на главный вопрос: может ли биодизель заменить традиционное топливо? И действительно ли нужно его заменить?
— У нас в стране производится так много прекрасного, качественного дизтоплива, и с этой точки зрения можно сказать, что биодизель действительно не нужен. А вот с точки зрения развития сельского хозяйства, как это ни странно звучит, производство биодизеля может помочь сельхозпроизводителям. Производство биодизеля позволяет решать проблему как избытков основной сельхозпродукции, так и его отходов.
Например, биодизель эффективно производить там, где много производится сельхозпродукции — например, дешевого растительного масла, которое нужно куда-то сбывать.
В США и Бразилии имеется недорогое сырье в виде соевых бобов. А если их перерабатывать, то получим сравнительно дорогой соевый протеин и соевое масло — по сути отход. Нормальный способ его утилизации, кроме употребления в пищу и кормления животных, — это производство биодизеля.
Поэтому, например, российские нефтяные компании скептически относятся к развитию производства биодизеля, и я с ними абсолютно согласен. Но если смотреть с точки зрения сельхозотрасли, то Россия наконец-то вошла в клуб стран, переизбыточных по сельскому хозяйству. У нас очень много зерна, перепроизводство по масличным культурам. Самый простой способ их утилизации — это развитие внутреннего спроса, потому что в мире наблюдается переизбыток экспорта сельхозпродукции, что негативно влияет на ее цены. Продавая всё больше и больше, мы рушим свой рынок, в том числе экспортный. Исключением является, пожалуй, только Бразилия — она производила биодизель, потому что импортировала нефть.
Поэтому главная цель производства биотоплива — поддержка сельского хозяйства. Вторая — модная экологическая тема сокращения выбросов СО2 и загрязнения атмосферы.
«НиК»: И с этой точки зрения биотопливо значительно эффективнее традиционного?
— Вопрос философский. Большинство исследований утверждает, что да. Однако выращивание соответствующих культур и производство из них топлива само по себе требует немалых энергетических затрат: нужно вспахать землю, посеять семена, обеспечить полив и т. п. Все эти затраты, естественно, связаны со сжиганием топлива и выбрасыванием в атмосферу дополнительного количества СО2. Если суммарные энергетические расходы на производство биотоплива будут велики, то никакого ожидаемого сокращения эмиссии СО2 и других парниковых газов может и не произойти.
В реальности же главный драйвер всего этого рынка в мире — это переизбыток продукции сельского хозяйства и нежелание государства видеть своих фермеров на тракторах и комбайнах, которые высыпают свою продукцию перед Белым домом или на Елисейских полях.
Например, в России мы выращиваем пшеницу, радуемся, что наконец-то перестали ее импортировать. Начался экспорт, появилась валютная выручка, а потом экспорт дошел до своего логического предела (в прошлом году мы продали 50 млн тонн, собрав около 120 млн тонн). При этом урожайность зерновых растет во всем мире примерно на 2% в год. В России больше, потому что мы внедряем современные технологии. И получается, что при стабильном рынке зерна нужно всё меньше посевных площадей, чтобы этот рынок удовлетворить. В Сибири или Поволжье производство уже невыгодно. В США та же проблема — в ряде штатов стало невыгодно производить кукурузу, фермы заброшены, народ люмпенизируется… И США внедрили производство биотоплива как стимул для развития внутреннего рынка сельхозпродукции.
«НиК»: Можно ли расценивать это как попытку победить нефтяное лобби?
— Нефтяное лобби невозможно победить. Если бы сельхозпроизводители всерьез начали сражаться с нефтяниками, то результат нетрудно прогнозировать. Просто нефтяные компании поняли, что проще уступить некоторую долю рынка (довольно незначительную), потому что сельхозтерритории беднее, чем нефтяные регионы, но они поддерживаются государством и существенным числом конгрессменов. Если бы сельхозлобби выиграло в «кровавой» войне за долю рынка, то пострадать могли бы и сланцевики, и крупные компании (особенно на воне трагедии в Мексиканском заливе).
«НиК»: Есть ли какие-то стандарты или ограничения применения биотоплив в автотранспорте?
— В России ГОСТ разрешает использование в топливе до 5% биодизеля (топливо В5) и до 10% биоэтанола (топливо Е10). Биоэтанол сейчас разрешен для использования в объеме до 10% почти всеми автопроизводителями. Более высокий процент содержания этанола требует некоторой модернизации: FFV (этанольно-гибридные) — это машины, которые могут ездить на любой смеси этанола и бензина. Отличие в стоимости этой машины от обычной — $200-300, потому что там ставится новый датчик на кислород, немного меняются компьютер, чтобы машина понимала процент содержания этанола, плюс меняются некоторые прокладки на те, которые лучше держат этанол.
Биодизель формально ничем не отличается от обычного дизеля по всем параметрам, в то же время в нем не содержится серы.
Правда, он более вязкий и загустевает на морозе, зато полностью разлагается при попадании в почву.
В Бразилии и в «кукурузных» штатах США процент содержания биотоплив выше — есть топлива с содержанием биоэтанола и 85% и даже 100%. В Бразилии 100% машин, которые сейчас продаются, могут ездить на любой смеси этанола и бензина.
В Европе стандартом предусмотрено использование в топливе до 10% биоэтанола и до 5% биодизеля, причем некоторые автопроизводители даже не упоминают этого в инструкциях к автомобилям, считая это само собой разумеющимся.
«НиК»: В России складывается благоприятная ситуация для использования биодизеля и биоэтанола, почему тогда он малоизвестен как топливо и редко используется?
— Проблема в том, что у нас масличные культуры всегда были в дефиците, выращивали их мало, а то, что выращивали, целиком уходило на внутренний рынок пищевой промышленности и в косметическое производство. Огромное количество нашего рапса и масла из него покупала Европа, так как там субсидировалось производство биодизеля и, соответственно, закупки масла для него. Было очень выгодно продавать масло в Европу. К тому же был низкий спрос на глицерин, а он является одним из отходов при производстве биодизеля.
Сейчас ситуация изменилась: в Европе сократили субсидии на производство биодизеля, в результате чего обанкротился целый ряд заводов про производству биотоплива. А спрос на глицерин, напротив, вырос, и сейчас мы его импортируем. А биодизельные заводы, как оказалось, зарабатывают прежде всего не на продаже биодизеля, а на продаже глицерина. Биодизель лишь покрывает себестоимость производства, а продажа глицерина — это и есть прибыль. Неочищенный глицерин стоит 400 евро за тонну, а очищенный (требуется дополнительное оборудование для дистилляции) — уже 600–800 евро за тонну.
В целом же себестоимость производства биодизеля составляет около $1, а стоимость традиционного дизеля на АЗС — 46 рублей.
Поэтому даже в благоприятных условиях Бразилии и Америки это нишевой продукт, 5% рынка сельхозрегионов, не больше.
«НиК»: К тому же производство биотоплива требует использования больших посевных площадей, которые можно использовать для выращивания сельхозпродуктов для питания.
— Именно поэтому я всегда говорю, что нет цели перевести весь мировой рынок на биотопливо, потому что не хватит посевных площадей и это будет просто экономически неэффективно. Иначе придется всю пахотную землю в России использовать только под биотопливо, вырубить все леса, поля и перелески, а все звери будут уничтожены и исчезнет биоразнообразие.
В реальности нигде, кроме как в суперблагоприятных странах вроде Бразилии, биотопливо не займет больше 10–15% рынка.
Сейчас в Америке 30% кукурузы идет на биотопливо, и все говорят, что это экономически разумная ситуация, поддерживающая цены на сельхозпродукцию на приемлемом для всех уровне. Понятно, что фермеры хотят лоббировать больше, нефтяники сопротивляются, потому что теряют рынок, но тем не менее некий баланс сложился и вряд ли что-то изменится, если не будут разработаны прорывные технологии производства топлив из непищевого сырья.
Пока это всё дорого, экспериментально и больше выглядит как поддержка и создание рабочих мест для ученых в этой отрасли. Но с другой стороны, нефть тоже когда-то была дорогой, а добывали ее ведрами из ям. Развитие новых технологий увеличивает объемы добычи, снижает стоимость. А сейчас отрасль биотоплива, которой максимум 20 лет, конкурирует с нефтяной отраслью, которой 150 лет.
Но мы понимаем, что главная угроза для нефтяной отрасли — это электромобили.
И здесь и мы, производители биотоплив, и традиционные нефтяники — находимся в одной лодке, понимая, что для нас электромобили — более опасная вещь, которая со временем изменит весь нефтяной рынок.
Подготовил Владимир Бобылев