Правительство РФ, похоже, договорилось с нефтяными компаниями о фиксации цен на бензин и дизтопливо на уровне конца мая. Эксперты убеждены, что «соглашение» имеет временный характер, так как в условиях рыночной экономики «понимание» нефтяников, что им необходимо учитывать интересы экономики страны, долго длиться не будет. В любом случае цены на топливо вырастут вплоть до европейского уровня.
В России, даже при условии последнего роста цен, сейчас самый дешевый бензин в Европе и Юго-Восточной Азии.
Исключение – государства, в которых работает нерыночный механизм образования цен (это Казахстан и Беларусь). На Украине, где экономический кризис, бензин стоит в 1,5 раза дороже, чем в России. В Польше и Прибалтике – в 2,1 раза, в Германии – в 2,5 раза.
По мнению Рустама Танкаева, члена комитета по энергетической стратегии ТПП России, ведущего эксперта Союза нефтегазопромышленников, низкие цены на бензин в России привели к тому, что, с одной стороны, страна находится на топливном самообеспечении и импорта нет вообще. С другой стороны, это привело к росту экспорта бензина.
«Конечно, ФАС исправляется и нефтяным компаниям не дают вывозить бензин в желаемых объемах, но до бесконечности административными мерами управлять нельзя»,
– говорит Танкаев.
По его словам, экспорт бензина за первые четыре месяца 2018 года вырос на 50% по сравнению с аналогичным периодом 2017 года. Это очень серьезный фактор, и последнее, что можно здесь сделать, – поднять таможенную пошлину.
«В 2014 году таможенная пошлина на вывоз бензина составляла €360 за тонну. Сейчас она составляет €36 за тонну, то есть снижение составило 10 раз. Как могло получиться, что при развале бензинового рынка мы еще и снизили таможенную пошлину, нужно спрашивать у правительства»,
– отмечает эксперт.
Танкаев полагает, что снизить стимул для экспорта бензина может также укрепление национальной валюты хотя бы на уровне 60 руб. за евро.
Эксперт отмечает, что сейчас производство и продажа бензина в России приносят убыток в размере 7 тыс. руб. за тонну, дизельного топлива – 3 тыс. руб. за тонну. Компенсировать эти убытки предприятиям возможно лишь за счет повышения цен на другие виды нефтепродуктов. В частности, авиакеросин подорожал за прошлый год на 25%, что дало существенный рост цен на авиабилеты.
«Что можно сделать? Отрегулировать механизм управления рынком таким образом, чтобы бензин и дизельное топливо не приносили производителям убытков (желательно, чтобы давали прибыль), но чтобы цена могла быть ниже той, которую мы имеем сейчас», – говорит Танкаев.
Если рассмотреть структуру цены бензина и дизтоплива, то 70% приходится на налоги. Причем половина цены топлива – это акциз и налог на добычу полезных ископаемых. При этом с 2015 по 1 января 2018 года акциз на топливо вырос в два раза – с 5,5 тыс. руб. до 11213 руб. за тонну. Таким образом, налоговая нагрузка на нефтяные компании существенно возросла.
Что касается НДПИ, то он зависит от цены на нефть на мировом рынке. Например, с 1 января 2017 по 1 января 2018 года налог вырос на 23%. Рост налогов приводит к росту цен или увеличению убытка от производства нефтепродуктов.
«Перед правительством стоит дилемма: отказаться от части налогов, и в этом направлении шаг уже сделан, или привести страну к кризису и сумасшедшим скачкам цен за сутки. Это никому не нужно, но решиться на значительное снижение налогов правительство не может.
То, что снижен акциз на 3 тыс. руб. на бензин и на 2 тыс. руб. на дизтопливо с 1 июня, привело лишь к тому, что убыток от продажи литра бензина вместо 5 руб. составляет 3 руб., на дизельное топливо – 1 руб. Но это все равно убыток. Компаниям работать невыгодно, так долго продолжаться не может», – говорит Танкаев.
По его мнению, если компании и пообещали не увеличивать цены на бензин, то эти обещания выполнить, скорее всего, они не смогут с чисто экономической точки зрения.
Танкаев добавляет, что анализ рынка нефти за последние 25 лет демонстрирует следующее: 75% колебаний цены на нефть – колебание доллара по отношению к золоту.
«Если бы нефтяной рынок перешел к торговле за золото, то колебаний было бы намного меньше. Одна тонна нефти стоит 13,5 г золота. Так что все $40 или $70 за баррель – это все фикция, колебания, которыми управляют США», – убежден эксперт.
По мнению Тамары Сафоновой, доцента Высшей школы корпоративного управления РАНХиГС, политика сдерживания цен на нефтепродукты наносит существенный ущерб нефтеперерабатывающим заводам, особенно независимой нефтепереработке. Львиную долю в цене на нефтепродукты занимают налоги, и снижение акцизов, разумеется, сдвинет цену в сторону снижения.
«Что касается нефтяных компаний – собственников НПЗ, то на них возлагать вину за повышение цены не стоит. На них лежит высокая ответственность за поддержку производственных мощностей на фоне непростой ситуации повышения закупочной цены нефтяного сырья на внутреннем рынке, повышения курса национальной валюты, выполнения кредитных обязательств для реализации программы модернизации НПЗ»,
– говорит Сафонова.
Она считает, что российский рынок нефтепродуктов сбалансирован. Экспорт дизельного топлива из России, по данным за I квартал 2018 года, составил 75% от общего объема производства, бензина – 17%. Это не означает дефицита топлива на внутреннем рынке. Объем потребления моторных топлив в России соответствует потребности. Не исключено, что могут возникать региональные дисбалансы, но дефицит всегда оперативно возмещается поставщиками.
Леонид Хазанов, промышленный эксперт, убежден, что, даже если нефтяные компании и зафиксировали либо снизили цены, при удобном случае они их поднимут.
«Снижение акцизов не обязательно повлечет за собой падение цен на бензин и дизельное топливо, производители не обязаны пересматривать прайс-листы в сторону уменьшения. Они, скорее всего, будут любыми способами стремиться оставить их неизменными, тогда доходность от снижения акцизов только вырастет», – полагает он.
Хазанов отмечает, что сбалансировать внутренний рынок, ограничив его экспорт, конечно, можно. Однако нефтяные компании вряд ли согласятся сделать это добровольно.
Поэтому будет гораздо эффективнее на государственном уровне установить нормы поставок бензина и дизельного топлива как на внутренний рынок, так и на внешний.
«Спрогнозировать, как долго продлится «понимание» нефтегазовых компаний, сложно. Пока в качестве компенсации правительство изменило снижение акцизов не с 1 июля, как ранее планировалось, а с 1 июня. Сейчас ситуация устраивает всех: альтернатива в виде роста экспортной пошлины на нефтепродукты для нефтяников была бы более убыточной. Хотя и текущая ситуация не принесет существенной прибыли», – говорит Алексей Потапов, генеральный директор компании «АвтоСпецЦентр KIA Столица».
Кабинет министров отмечает, что не может требовать снижения цен, поскольку это противоречит принципам рыночной экономики, но принять участие в вопросе ценообразования ему пришлось.
Хотя тот факт, что цены зафиксированы на уровне 30 мая, а не 31-го, когда было отмечено падение, говорит о том, что вряд ли социальная ответственность продержится продолжительное время.
«Не исключено, что, когда договоренность о сдерживании цен закончится, нефтяники попытаются компенсировать убытки ростом цен. Насколько вырастет стоимость, пока сложно сказать, но скачок, несомненно, ожидается»,
– полагает эксперт.
Вместе с тем все чаще звучит предположение, что можно достичь баланса на внутреннем рынке, если ограничить экспорт нефти. Однако вряд ли компании пойдут на это: цены на нефть растут, а рубль дешевеет, поэтому внутренний рынок для нефтяных компаний абсолютно невыгоден. При этом в конечной стоимости литра бензина доля самой нефти составляет не более 10-15%. Большая часть – налоги, а также расходы на добычу и переработку, которые зависят от курса.
«Рост цен на внутреннем рынке – попытка свести к минимуму убытки от продажи нефтепродуктов в России. Но какие бы соглашения ни заключались, к концу 2018 года цены неизбежно вырастут, поскольку ожидается рост цен и на мировом рынке. К декабрю 2018 года ждут скачка цен на 15,6%. При этом многие автомобилисты уже сейчас задумываются о переходе на альтернативное топливо»,
– говорит Алексей Потапов.
По его словам, эксперты «АвтоСпецЦентра KIA Столица» опросили 200 владельцев внедорожников с объемом двигателя от 3 литров и расходом бензина более 13 литров на 100 км, готовы ли они при условии дальнейшего роста цен на бензин перейти на альтернативное топливо – газ. Порядка 22% опрошенных серьезно задумываются об этом, а 5% планируют уже к осени оснастить авто специальным оборудованием. Кстати, этот тренд отвечает тем задачам, о которых говорил Владимир Путин в ходе недавней «Прямой линии» с гражданами страны.
Между тем Евгений Федоров, член комитета Госдумы по бюджету и налогам, убежден, что нынешняя ситуация с ценами на бензин была абсолютно предсказуема.
«Речь идет о сознательном решении, которое принято Международным валютным фондом и реализовано российским правительством с 2014 года, – изменении принципов налогообложения нефтегазовой отрасли на принципы открытого рынка. Это называется «налоговый маневр». Удивительно, что рост цен на бензин произошел только сейчас. Исходя из сознательного подхода, цена на бензин и нефтепродукты в РФ должна быть такой же, как в Европе, т. е. в 2-2,5 раза выше»,
– говорит Федоров.
В чем суть этого решения? До 2014 года основное налогообложение в нефтянке было «в таможне», которая реагировала на международные цены на нефть. В условиях роста мировых цен на нефть, когда нефтяные компании наращивали экспорт, таможенные барьеры «съедали» дополнительные доходы и таким образом уравнивали цены на мировом рынке с ценами на внутреннем рынке. В результате российским компаниям было неважно, где зарабатывать – на международном рынке или на внутреннем.
После 2014 года был введен бюджетно-налоговый маневр. В чем его суть? Снизили налогообложение по линии таможни на вывоз и увеличили НДПИ. То есть во втором варианте нет никакой привязки к самостоятельности российского нефтяного рынка. Поднялась цена на нефть в мире – она должна подниматься и в России.
«У нас возник не экономический бассейн, мы попали в единый мировой океан. Со стороны мирового рынка это решение и то, что сейчас происходит с ценами на бензин в России, – вполне логично», – полагает Федоров.
«Как только я услышал, что этим занимается вице-премьер Дмитрий Козак, я понял, что проблема не будет решена. Он может поговорить с компаниями, договориться с ними, но он не может заниматься макроэкономическим урегулированием, так как не имеет нужных инструментов. Можно административно прижать компании, как в свое время происходило с ретейлом и ценами на гречку: два месяца торговля держала цены, но потом они все равно поднялись, поскольку им тоже нужно платить зарплату своим работникам и они не могут работать в убыток», – говорит он.
Валерий Войтко, координатор российского движения «Дальнобойщик», отмечает, что для транспортных компаний каждое повышение акцизов на рубль, повышение цен на топливо на 50 коп., на рубль или 1,5 руб. – это фактически тот же самый отраслевой кризис. Если в 2006 году в среднем доля топлива в расходах транспортной компании составляла 24-27%, то в 2011-2012 годах – уже 34-36%.
«Сегодня доля топлива в расходах достигает 42-44%. Все это закладывается в себестоимость товаров и проявится примерно через 1-1,5 месяца, когда складские запасы иссякнут и мы увидим ощутимый рост цен на продукты питания и потребительские товары. У меня вызывают большие сомнения рассуждения о наших очередных прорывах, улучшении благосостояния, подъеме доходов граждан»,
– говорит Войтко.
Соответственно, в этих условиях рентабельность автоперевозок снижается. Пошел абсолютно прогнозируемый процесс разорения предприятий.
«Мы стоим на пороге серьезных инфраструктурных кризисов: автотранспорт выполняет ведущую роль в жизнеобеспечении государства», – убежден эксперт.
Напомним, президент Российской Федерации Владимир Путин в ходе «Прямой линии» выразил негодование в связи с ростом цен на нефтепродукты. Это была реакция на звонок жителя Санкт-Петербурга, спросившего, когда остановится рост цен.
«То, что сейчас происходит, – это недопустимо. Но это результат неточного регулирования, которое было введено в сфере энергетики», – отметил Владимир Путин.
На предложение национализировать «нефтянку» президент сказал: «Это сложный, очень опасный процесс, который может привести к негативным результатам не только для отрасли, но и для всей экономики. Там все не так просто… Нам главное – обеспечить, чтобы, кому бы ни принадлежали эти предприятия, чтобы они действовали в рамках закона, чтобы они инвестировали в добычу и в развитие переработки на территории страны и в полной мере выполняли бы свои обязательства перед бюджетом. Делали бы свои предприятия эффективными, конкурирующими со своими партнерами на мировых рынках. На самом деле это у наших нефтяников получается».
Мария Ромашкина