Туркменистан: будущее энергетики через призму талибского соседства

В специальном материале для «НиК» Институт развития технологий ТЭК (ИРТТЭК) анализирует ситуацию и разбирается, насколько смена власти в Кабуле отразится на туркменской энергетике.

На газ, нефть и нефтепродукты приходится почти 90% экспортной выручки Туркменистана, в котором основную роль играет «Туркменнефть» — национальная нефтедобывающая компания. Работают в стране и несколько иностранных компаний. Британская Monument Oil и ExxonMobil работают на морских месторождениях, в то время как Petronas и Dragon Oil работают на суше.

Добыча нефти в Туркменистане постепенно падает — слишком невелики были ее запасы. А вот что касается природного газа, страна имеет четвертые по величине запасы после России, Ирана и Катара, оцениваемые в 19500 млрд кубометров (на конец 2019 г.).

Проблема Туркменистана в том, что большинство его соседей на отсутствие газа тоже не жалуются, поэтому приходится договариваться о его транзите. Например, Россия является одной из ключевых стран по транспортировке газа туркменами. В апреле 2003 года Туркменистан и Россия заключили довольно выгодное 25-летнее соглашение по транзиту.

Однако главным партнером туркменов в области энергетики по-прежнему остается Китай.

В декабре 2020 года было объявлено о скором открытии новой компрессорной станции на Малайском месторождении природного газа в северо-восточной провинции Лебап. Этот объект будет выполнять двоякую функцию: перекачивать газ с самого Малайского месторождения, а также увеличивать поставки с месторождений Галкыныш, Даулетабад и Уч-Аджи. Весь этот газ направляется в Китай. Компрессорная станция Малай рассчитана на перекачку 30 млрд кубометров газа в год. Экономика Туркменистана почти полностью зависит от продажи газа Китаю.

Наибольший потенциал Туркменистана и сегодня — это его энергоресурсы.

Президент Бердымухамедов последние годы стимулировал некоторые иностранные инвестиции в энергетический сектор. Туркменистану нужны новые потоки доходов.

В том числе поэтому Туркменистан в последние годы стал активнее посматривать и в сторону Афганистана, который стал проявлять активный интерес к туркменскому газу и электричеству. Чему Ашхабад был очень рад. Разумеется, это все происходило до недавних афганских событий.

Афганистан: сотрудничество под вопросом

Еще в декабре 2020 года Туркменистан вовсю наращивал свое энергетическое взаимодействие с Афганистаном. Туркмены взяли на себя обязательство со временем наладить или увеличить надежные поставки природного газа, топлива и электроэнергии своему южному соседу. Потребность Афганистана в электроэнергии быстро росла. Если в 2018 году страна потребляла около 6000 гигаватт-часов (по данным Управления энергетической информации США), то к 2032 году спрос должен был достигнуть почти 16000 гигаватт-часов.

Афганские официальные лица заявили, что страна тратит более $220 млн в год на покупку электроэнергии. По состоянию на 2016 год не менее 12,3% из нее приходилось на Туркменистан. Который, конечно, в то время сильно отставал от конкурентов, таких как Узбекистан, Таджикистан и Иран. Но с удовольствием наращивал сотрудничество. И в декабре 2020 года президент Гурбангулы Бердымухамедов даже подписал контракты, обязывающие Туркменистан увеличить поставки электроэнергии в Афганистан.

Правительство Таджикистана было в восторге. В стране и так со времен распада СССР количество электростанций выросло с 4 до 12, а еще и перспективы развития были довольно радужные.

В том числе за счет Афганистана, в котором хоть и было неспокойно, но атмосфера относительной стабильности вроде бы присутствовала.

Вовсю шли работы по реализации проекта высоковольтной линии электропередачи Туркменистан-Афганистан-Пакистан (ТАП). Работы шли быстрыми темпами и должны были быть завершены к злосчастному августу 2021 года.

В январе 2021 года Афганистан и Туркменистан торжественно открыли три крупных проекта в области энергетики и связи, направленных на укрепление двусторонних связей. Президент Афганистана Ашраф Гани и его туркменский коллега Гурбангулы Бердымухамедов наблюдали за запуском проектов через видеосвязь из Кабула и Ашхабада. Гани сказал, что это огромная гордость для его страны. Министры иностранных дел обеих стран проводили всевозможные конференции, в том числе в городе Герат на западе Афганистана, где обсуждали весь спектр региональных проектов по энергетике и торговле.

Например, перспективно выглядел газопровод ТАПИ (Туркменистан — Афганистан — Пакистан — Индия) и транзитный маршрут из лазурита, соединяющий Афганистан с Турцией и Европой через Туркменистан, Азербайджан и Грузию. Везде Туркменистан играл важнейшую роль, исходя из своего географического положения.

Трубопровод — единственный экономически жизнеспособный способ транспортировки природного газа Центральной Азии через Каспийское море в Европу, если по определенным причинам хочется миновать Иран. Или Россию, если этим хочется воспользоваться Туркменистану.

Талибская реальность

Талибан был бы не против сохранить все договоренности предыдущего правительства, которые теперь стали бы приносить деньги ему. Тем не менее, существует огромный фактор риска, вызванный недоверием инвесторов к фундаменталистской группировке, чьи финансовые состояния во многом держатся на производстве наркотиков.

Тем не менее талибы после фактического прихода к власти в Афганистане пока стараются не спугнуть иностранных инвесторов и не отрезать наработанные предыдущими властями соглашения.

Что вполне логично стратегически. Например, Сухаил Шахин, член переговорной группы талибов в Катаре уже сказал, что его движение предлагает «полную поддержку реализации ТАПИ и других проектов развития в нашей стране и обеспечения их безопасности».

С приходом к власти талибов энергетическая инфраструктура и природные ресурсы региона находятся под большей угрозой, чем когда-либо с 2001 года, когда США ввели в страну войска.

Приход талибов пока сильно не отразился на достигнутых договоренностях, в которых участвует Туркменистан. Инвесторы и политики взяли паузу и оценивают риски.

Через 20 лет Афганистан снова находится под властью талибов, а соседние страны, включая Туркменистан, быстро переоценивают перспективы совместных инвестиционных проектов. Пока, кажется, экономические интересы одерживают верх, но теперь все зависит от поведения самих талибов.