Абхазский шельф временно недоступен

Это может привести к уходу из Абхазии компании «Роснефть», которая сегодня является, по сути, единственным крупным российским холдингом, подтвердившим готовность делать здесь крупные инвестиции. Нефтяники уже заявили о возможной приостановке своей деятельности в Абхазии и «справедливой компенсации вложенных средств». Президент страны Рауль Хаджимба занял компромиссную позицию: он говорит, что добыча нефти пагубна для Абхазии, но не отказывается от выполнения условий соглашений с «Роснефтью».

Старинный спор

Вопрос о рисках нефтедобычи в Абхазии был вновь поднят после того, как в середине июня на заседании правительства страны рассматривался вопрос о продлении сроков изучения шельфа. Первоначально соглашения, заключенные в 2009 году между «Роснефтью» и руководством Абхазии на 45 лет, предполагали, что на это уйдет пять лет. Однако нефтяники не уложились в этот срок и попросили увеличить период изучения Гудаутского участка еще на три года.

Именно это обстоятельство и стало для Шамиля Адзынба поводом вновь поставить вопрос о возможности добычи нефти в Абхазии. «Необходимо внести изменения в законодательство, чтобы вопросы добычи полезных ископаемых решал народ на всеобщем референдуме. У нашей страны есть много способов заработать деньги более безопасным путем, чем нефтедобыча… Надо понимать, чем в перспективе всем нам это грозит. Именно грозит, говорю!» – заявил первый вице-премьер – и единственным из всех членов правительства проголосовал против внесения изменений в распоряжение.

Вскоре после этого на рекламных щитах по всему Сухуму появились плакаты против нефтедобычи в Абхазии. На некоторых из них приводились слова первого президента страны Владислава Ардзинба, сказанные им еще в 2005 году, задолго до признания независимости Абхазии Россией и появления планов «Роснефти». Однако тогда в Абхазию хотела прийти другая российская нефтяная компания – ЛУКОЙЛ, руководство которой провело ряд встреч с Раулем Хаджимба, занимавшим тогда пост премьер-министра.

Но решающим в тот момент оказалось мнение Владислава Ардзинба. «Абхазия не обладает политическими и международно-правовыми инструментами для того, чтобы защитить свои интересы в случае разработки нефти транснациональными корпорациями, а также обеспечить свою безопасность», – говорил первый президент Абхазии. По его словам, добыча нефти несовместима с развитием курортной сферы и создает реальную угрозу уникальным природным условиям Абхазии.

Однако преемник Ардзинба Сергей Багапш придерживался иного мнения: появление в Абхазии «Роснефти» пришлось именно на годы его президентства. «Я тоже не враг своему народу, но сегодня на Черном море работают до 130 платформ.. Спрашивается: если все кругом работают на небольшом Черном море, Абхазия одна будет сохранять свою экологию? Прекрасно, но так не получится. Мы начинаем работать», – заявил Багапш в начале 2011 года, оговорившись, правда, что если население страны выскажется против, то он будет вынужден уступить.

Без пяти минут мораторий

Судя по тому, что правительство Абхазии за единственным исключением Шамиля Адзынба проголосовало за внесение упомянутых поправок в соглашение с «Роснефтью», позиция Багапша имеет немало сторонников в исполнительной власти страны (49% долей в ООО «РН-Шельф Абхазии» принадлежит правительству Абхазии, 51% – «Роснефти»).

Однако в парламенте Абхазии давно придерживаются, скорее, позиции Владислава Ардзинба. В частности, координационный совет политических партий и общественных организаций Республики Абхазия, в прошлом году сыгравший решающую роль в смене власти в стране, не раз высказывал «крайнюю обеспокоенность» темой разведки и разработки нефтяных месторождений.

Именно поэтому выступление Шамиля Адзынба на заседании правительства нашло поддержку у депутатов парламента. Первоначально они вообще хотели принять закон о запрете геологоразведки и разработки нефти, но их отговорил президент страны Рауль Хаджимба. По его просьбе парламентарии 30 июля приняли постановление о создании комиссии по изучению экономической эффективности и экологической безопасности по разведке и добыче нефти в Абхазии. Однако в этом документе они рекомендовали правительству страны приостановить действие лицензии, выданной «Роснефти», до окончания работы комиссии.

Этот демарш вызвал немедленную реакцию российских нефтяников, которые уже на следующий день опубликовали свою позицию по вопросу сотрудничества с Абхазией.

Суть документа сводится к следующему: «Роснефть» готова приостановить свою деятельность на территории страны до принятия окончательно решения по вопросу добычи нефти, но при этом будет вынуждена «зафиксировать убытки», а «в случае принятия негативного решения готова провести переговоры о справедливой компенсации вложенных средств».

Сбить градус конфликта попытался Рауль Хаджимба, прокомментировав ситуацию вокруг «Роснефти» для прессы. По его словам, сам он на протяжении многих лет является противником нефтедобычи – кстати, еще в прошлом году, будучи депутатам парламента, Хаджимба высказывал аналогичную позицию (наряду с нынешним премьер-министром страны Артуром Миквабия). Но это, по мнению президента, не означает, что страна должна отказываться от своих обязательств, которые предполагают соглашения с «Роснефтью». Впрочем, уточнил Рауль Хаджимба, еще не сказано, что добыча нефти обязательно будет осуществляться.

Инвестиции без гарантий

Ситуация вокруг добычи нефти в Абхазии отчасти напоминает нашумевший конфликт в Воронежской области, связанный с геологоразведкой крупного месторождения никеля в бассейне реки Хопер. Две эти истории объединяет то, что наличие больших запасов полезных ископаемых еще нужно доказать, но противники их добычи решили принять предупредительные меры задолго до этого момента.

Наличие в Абхазии большой линзы нефти высокого качества в так называемой Гудаутской впадине (от Сухума до Гудауты) было установлено еще советской геологоразведкой. В момент прихода «Роснефти» в Абхазию объем извлекаемых ресурсов по категории D2 предварительно оценивался в 270 млн тонн условного топлива. В то же время сообщалось, что вероятность нахождения на шельфе Абхазии промышленных запасов углеводородов – всего лишь порядка 14%.

Как следует из недавнего сообщения «Роснефти», компания на данный момент выполнила полный комплекс геофизических и геохимических исследований, провела сейсморазведку 2D и 3D и начала подготовку к поисковому бурению. Иными словами, до промышленной добычи еще очень далеко.

О том, что начало добычи нефти – это дело довольно отдаленного будущего, неоднократно говорили и некоторые представители абхазских властей. Например, председатель государственного комитета по экологии и природопользованию Роман Дбар еще в 2009 году отмечал, что реально до начала добычи пройдет достаточно большое время, как минимум десять лет, а также потребуются немалые затраты, связанные с поисковыми работами (на тот момент – около 7 млрд рублей).

Поэтому, по мнению Дбара, основной смысл изыскательских работ состоит, скорее, в том, чтобы понимать, какими ресурсами страна располагает хотя бы теоретически. «Я считаю, что мы должны воспользоваться возможностями, которые предоставляет наш стратегический партнер. Мы должны иметь ответ на вопрос, чем именно мы располагаем, в каком количестве, и пригодно ли месторождение для эксплуатации», – заявил тогда главный эколог Абхазии. Кроме того, он обратил внимание, что изыскательские работы на шельфе дают возможность решить ряд других задач, например, оценку состояния рыбных ресурсов.

В 2014 г. вице-премьер Беслан Эшба сообщал, что «Роснефть» уплатила в бюджет Абхазии 283 млн рублей налогов. Как следует из недавнего сообщения «Роснефти», в 2014 г. ее дочерние общества «РН-Шельф Абхазии» и «РН-Абхазия» перечислили 122,2 млн рублей налоговых платежей.

Собственные доходы бюджета Абхазии в прошлом году составили 2,988 млрд рублей, то есть вклад «Роснефти» в них достиг порядка 4,1%. Кроме того, компания взяла на себя в Абхазии ряд «непрофильных» обязательств – таких, как проект строительства санатория в Пицунде.