Энергетическая безопасность и южный энергетический коридор: последствия в контексте Договора Энергетической хартии - эксперт

В последнее время вопросы энергетической безопасности в евразийском контексте вызывают огромное и все растущее внимание, в особенности на фоне повторяющихся и закономерных споров между Российской Федерацией и Украиной в начале этого года. Двухсторонние межгосударственные переговоры не дали сколь бы то ни было положительного результата и привели к прекращению подачи газа, предназначающегося потребителям в ЕС, транзитом через Украину. Таким образом, в поставках газа во многие страны ЕС, преимущественно в Восточную Европу и на Балканы, а также в Турцию, произошли перебои. В некоторых регионах ЕС этот кризис обернулся серьезными последствиями – в некоторых городах системы центрального отопления не работали целыми днями, а люди страдали от холодной и ветреной зимней погоды. Подобное развитие событий, очевидно, добавило масла в огонь обсуждений вопросов энергетической безопасности Европы, как в плане маршрутов, так и источников диверсификации поставок энергоресурсов.

Существует мнение, что газ больше подвержен влиянию непредвиденных перебоев в поставках, нежели чем нефть. Основные объемы газа поступают в ЕС из России через Украину и Беларусь, действующим в этой цепочке в качестве стран-транзитеров. Поэтому в последние годы надежность газового транзита вызывает серьезные опасения. Хотя альтернативные маршруты и/или источники фигурируют в повестке дня ЕС уже довольно долго, дискуссии в поддержку диверсификации в обоих аспектах в кругах ЕС слышны сейчас громче, чем когда бы то ни было. Один из вариантов – это южный энергетический коридор, потенциально связывающий углеводороды Прикаспийского региона и Средней Азии с ЕС маршрутами, намеченными в обход России. Таким образом, в дополнение к уже существующим российским, идущим транзитом через такие страны как Украина и Беларусь, вырисовывается еще один источник энергоресурсов.

Различные заинтересованные круги предлагают множество теоретических маршрутов. Один из них – это «Южный поток». Планируется, что по нему российский газ пойдет по проложенному на дне Черного моря трубопроводу, который протянется от российского до побережья ЕС в районе Балкан. Однако, если верить последним новостям, смета расходов на строительство этого газопровода подскочила неимоверно - с 11 млрд. долл. до порядка 20 млрд. долл. или около того, тем самым очевидно осложняя судьбу этого проекта в обозримом будущем. Еще одним из предлагаемых маршрутов стал так называемый проект Nabucco, в рамках которого предполагается транспортировка природного газа из Прикаспийского региона (и других дополнительных источников в этой части света) в ЕС транзитом через Турцию. Похоже, в ЕС этому проекту сейчас уделяется больше внимания, что отчасти подтверждается недавней декларацией ЕС в поддержку проекта, равной в материальном выражении 250 млн. Евро финансирования, выделенного, чтобы привлечь дальнейшие уже частные инвестиции. Тем не менее, вряд ли можно говорить о единогласной поддержке этого проекта в ЕС на фоне последних заявлений Канцлера Германии.

Однако в независимости от того, какие проекты выйдут на первый план по итогам обсуждений, на кону – скорее наличие адекватных объемов газа для наполнения всех этих будущих проектов. По данным некоторых источников, для того, чтобы наполнить любой из этих трубопроводов, азербайджанского газа не хватит – потребуется газ и от других прикаспийских государств. Это неизбежно может привести к дискуссии, в центре которой – вероятность сооружения газопровода, трасса которого пройдет по дну Каспийского моря. А здесь опять на первый план выходит правовой статус Каспийского моря, хотя некоторые и говорят, что этот вопрос на самом деле необременителен, и что главная проблема состоит больше в решимости прикаспийских государств определиться по трассе трубопровода, через который они намерены экспортировать свой газ. Не так давно было озвучено мнение, что, например, Туркменистан, более заинтересован в варианте транскаспийского трубопровода в западном направлении, нежели чем в существующей российской газопроводной сети, пока эта страна получает от России за продажу своего ресурса нет-бэк цены европейского рынка.

С другой стороны, вопрос прокладки трансграничных трубопроводов – дело очень сложное и требует известной приверженности цели, последовательности в политике среди заинтересованных кругов, и осуществляется в течение относительно протяженного периода. По сути, этот аспект должен был быть добротно проработан в ходе работы по проекту нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан. Даже этап активных переговоров по необходимым для БТД контрактам занял на деле несколько лет. Кроме того, для привлечения финансирования под проекты подобного толка должна подводиться комплексная правовая база. Отметим, что многосторонняя правовая база, как правило, выступает необходимым инструментом реализации таких проектов, а это требует пристальнейшего внимания и осмотрительности в разработке всех имеющих отношение к проекту документов и выстраивания надлежащего юридического фундамента, на котором будет развиваться проект.

Возможность заключения межгосударственных соглашений с участием соответствующих стран хотя и не исключается, но, очевидно, уже существующая многосторонняя правовая база, как, например, Договор Энергетической хартии, могла бы стать более простым и удобным правовым инструментом успешного осуществления любого подобного проекта. В этой связи можно привести несколько доводов, как то распространение ДЭХ на все виды деятельности в ТЭК, широту охвата его определений и положений, правовая защита инвесторов, в особенности посредством разрешения любых связанных с инвестициями споров в международных органах арбитража и т.д. Не будем забывать, что по проекту БТД, несмотря на наличие в нем международных соглашений с участием трех вовлеченных сторон, пришлось открыто прибегнуть к ссылке на ДЭХ, как на один из документов, определяющих правовую базу для этого конкретного набора договоров по проекту, причем произошло это преимущественно в силу обширного включения в текст ДЭХ положений о защите интересов и предоставлении гарантий для инвесторов. Также стоит отметить, что в рамках процедур применения Хартии неоценимое подспорье представляют собой типовые договоры, которыми можно свободно пользоваться всем заинтересованным сторонам применительно к любому проекту.

Согласно Договору, инвесторам установленных средств обеспечивается адекватный уровень защиты посредством обязательных к исполнению международных арбитражных решений (таких инстанций, как, например, ICSID, решения которой непосредственно исполняются и равносильны решениям местных судов, или UNCITRAL) от всех политических рисков, как то экспроприация, дискриминационное или избирательное отношение со стороны национальных правительств.

Здесь следует подчеркнуть, что в Энергетической хартии не проводится различий по типу энергоресурса, сектору или проекту; посему она распространяется на любой проект в ТЭК, разрабатываемый соответствующими заинтересованными сторонами. В этом плане нужно особо выделить то, что документ абсолютно "слеп" к конкретике проекта, а, следовательно, применим ко всем и любому трубопроводному проекту во всех его составляющих.

Упомянув это, также вспомним, что ДЭХ требует от стран-участниц "прилагать усилия к применению" некоторых принципов в отношении установленных инвестиций, как то национальный режим (NT) ко всем иностранным инвесторам в ТЭК, равно как принципов наподобие режима наибольшего благоприятствования (MFN) и справедливого и равноправного отношения (FET). Этот последний принцип особенно, в силу своей "комплексно-всеохватывающей" природы, рассматривается исследователями-юристами как имеющий решающее значение в обеспечении обширности правового охвата или защиты интересов инвесторов, что далее подкрепляется обязательными арбитражными мерами в разрезе инвестор-государство, прописанными в Договоре.

Бесспорно, ДЭХ разработан в целях устранения политических/правовых рисков, сопряженных с инвестициями в ТЭК на любых этапах, куда подпадают все страны Каспия и Средней Азии, выходящие на Каспийское море, а также возможные транзитные государства (напр. Грузия, Турция), т.е. под эгидой документа все страны, которые играют какую-либо роль в контексте южного энергетического коридора. Это, в свою очередь, предполагает наличие транзитного режима, распространяющегося на сетевой транспорт энергоресурсов и базирующегося на принципе свободы транзита, недискриминации и механизме урегулирования споров по вопросам транзита.

Поэтому можно утверждать, что ДЭХ, будучи единственным многосторонним юридическим инструментом в поощрении инвестиций, особенно в разрезе проектов трансграничных трубопроводных проектов в ТЭК, по-прежнему остается важной правовой основой, которую следует учитывать во всех дискуссиях по вопросам энергетической безопасности, имеющим отношение к вариантам развития южного энергетического коридора в Прикаспийском регионе.

Об этом сообщается в аналитической статье Чала Седата - ведущего аналитика Энергетической Хартии.