Нефти недостаточно

Наличия природных ресурсов мало для успешной модернизации. Зачастую они замедляют развитие, обеспечивая элиты гарантированной рентой

ЭКСПЕРТ

Александр Кокшаров

Результаты модернизаций с опорой на доходы от экспорта нефти весьма различаются от страны к стране. Некоторые добились впечатляющего прогресса исключительно на нефти (Норвегия, после открытия североморских месторождений) или опираясь на нее (Канада и Британия). В других государствах нефть создала основу для заметного улучшения уровня жизни и диверсификации экономики, хотя и не обеспечила полноценного превращения в развитые страны (так произошло в Малайзии, арабских государствах Персидского залива — например, ОАЭ или Саудовской Аравии). А в третьих государствах нефть серьезно не изменила траектории экономического развития (Мексика и Венесуэла как находились на средней ступени развития сто лет назад, так и находятся на ней сегодня). Зачастую же открытие нефтяных месторождений привело к катастрофическим последствиям: скажем, Нигерия или Ангола пережили десятилетия разрушительных гражданских войн и до сих пор являются странами, где коррупция одна из самых высоких.

О проблеме "нефтяного проклятия" экономисты говорят уже давно, еще с середины XX века, когда стало ясно, что в ряде стран нефтяное изобилие приводит к стагнации, а иногда — к экономическому спаду.

Из всех примеров нефтяных модернизаций наиболее примечательны для России опыт Венесуэлы и Мексики. Эти страны обладают крупными запасами нефти и газа и являются заметными производителями и экспортерами. Но кроме нефти и газа обе страны имеют довольно диверсифицированную структуру экономики (по сравнению, скажем, с Нигерией или Саудовской Аравией) и находятся на среднем уровне развития. Обе страны долгое время демонстрировали неплохие показатели развития и высокие темпы роста, оставив в далеком прошлом гражданские войны, революции и диктатуры каудильо.

Страна-бензоколонка

О наличии нефти в Венесуэле было известно еще до начала европейской колонизации. Местные индейцы использовали нефть для изготовления смолы, которой конопатили лодки каноэ, а также для изготовления факелов. Несмотря на это, первые буровые вышки в Венесуэле появились лишь в 1910-х годах, когда бум производства автомобилей в США привел к появлению серьезного спроса.

В 1908 году президентом Венесуэлы стал Хуан Висенте Гомес, который в течение нескольких последующих лет выдал концессии на разведку и добычу нефти. Большинство нефтяных концессий было выдано его близким друзьям, которые, в свою очередь, передали их иностранным нефтяным компаниям (включая Caribbean Petroleum, которая позже вошла в состав Royal Dutch/Shell). Первое крупное месторождение, Мене-Гранде, было обнаружено в 1914 году, что привело к настоящему буму: в Венесуэлу устремились иностранные нефтяные компании, которые принесли с собой капитал и технологии. Уже три года спустя в разных регионах страны были обнаружены крупные месторождения, на которых началась добыча нефти. К 1918 году нефть попала в список экспортных статей Венесуэлы — здесь был построен первый терминал для экспорта в Соединенные Штаты.

К 1929 году Венесуэла оказалась на втором месте по добыче нефти в мире (после США) и крупнейшим экспортером. Столь быстрое развитие отрасли привело к тому, что нефтяной сектор стал доминировать в экономике страны. С 1920-го по 1935 год доля нефти в венесуэльском экспорте выросла с 1,9 до 91,2%. Такое резкое повышение зависимости от нефти привело к эффекту "голландской болезни".

Внутри страны ни сельское хозяйство, ни промышленность не могли конкурировать с нефтяной отраслью в плане привлечения капиталов и рабочей силы, поэтому стагнировали. Венесуэла неожиданно стала отставать в развитии от своих соседей, у которых не было нефти, например от Колумбии.

Нет "новым конкистадорам"!

Приход иностранных инвесторов в нефтяную отрасль также привел к появлению ксенофобии, ранее не характерной для венесуэльского общества. Писатель Хосе Рафаэль Покатерра сравнивал иностранных нефтяников с испанскими конкистадорами. Отрицательное отношение к иностранным инвесторам стало чертой, которая характеризовала отношения Венесуэлы с иностранными компаниями в последующие годы. Такие настроения привели со временем к национализации нефтяной отрасли в 1970-х и широкой поддержке, которой пользуется популистский и антиамериканский по своим характеристикам президент Уго Чавес.

В 1941 году новым президентом стал Исайяс Медина Ангарита, бывший армейский генерал. В 1943-м по его инициативе был принят новый закон, регулировавший деятельность иностранных компаний. По сути, этот документ предусматривал разделение продукции (и прибылей) в нефтяном секторе Венесуэлы на равных между компаниями и государством.

Несмотря на сокращение доходов, нефтяные компании активно инвестировали в нефтедобычу, поскольку армии США, Британии и союзников нуждались в бензине и керосине. К 1945 году добыча выросла на 60% и превысила 1 млн баррелей в сутки. Послевоенный бум в Соединенных Штатах привел к дальнейшему увеличению нефтедобычи. За пять послевоенных лет автопарк в США вырос с 26 до 42 млн автомобилей, что создавало новый спрос на венесуэльскую нефть.

Правда, в середине 1950-х нефтяные цены упали в связи с резким ростом добычи на Ближнем Востоке, где были открыты гигантские месторождения Саудовской Аравии и Ирака. Кроме "того, Соединенные Штаты, пытаясь предотвратить коллапс собственной нефтедобычи, ввели страновые квоты на импорт нефти. Но низкие цены и ограничения на импорт привели к появлению картеля стран-нефтеэкспортеров. Уже в 1960 году представители Венесуэлы, Ирана, Саудовской Аравии, Ирака и Кувейта на встрече в Багдаде решили создать ОПЕК, чтобы стабилизировать нефтяные цены и обеспечить свои интересы. Это способствовало сокращению перепроизводства и создало возможности для влияния на рынок.

В руках государства

Однако странам ОПЕК было сложно регулировать уровень добычи в условиях, когда сама добыча осуществлялась иностранными компаниями, в основном американскими и британскими "семью сестрами". Поэтому в начале 1970-х нефтедобывающие страны Персидского залива начали переговоры с нефтяными компаниями с целью повышения участия в секторе.

В 1972 году они получили 25-процентные пакеты акций в местных нефтяных филиалах, а спустя менее чем год пересмотрели условия соглашений, повысив свою долю до 60%. В 1973 году нефтеэкспортеры Персидского залива решили повысить цены на 70%, а также ввели запрет на экспорт в государства, поддерживавшие Израиль (в частности, в США и Нидерланды), спровоцировав первый нефтяной кризис. Это сыграло на руку Венесуэле. Раз Соединенные Штаты не могли получать арабскую нефть, они переключались на альтернативные источники, но уже по более высокой цене. С 1972-го по 1974 год доходы венесуэльского правительства выросли вчетверо.

Впрочем, арабский подход решили скопировать и в Венесуэле. В 1974 году президентом стал Карлос Андрее Перес, избранный с экономической программой "Великая Венесуэла", которая предусматривала государственный контроль над нефтяной отраслью (добыча природного газа была передана в руки государства еще в 1972 году) и диверсификацию экономики через замещение импорта (весьма популярный рецепт в странах Латинской Америки в те годы). В январе 1976 года вся нефтяная отрасль страны была национализирована, а правительство создало Petroleos de Venezuela (PdVSA) для управления полученными активами.

Но экономическое благополучие оказалось весьма недолгим, даже несмотря на огромный приток нефтедолларов в 1970-х и 1980-х. Государства ОПЕК постепенно перестали соблюдать дисциплину в выполнении квот, и цены вновь начали снижаться. Как и в первой половине века, в Венесуэле вновь стали отмечаться симптомы "голландской болезни", особенно ярко это было заметно в 1990-х. С 1990-го по 1999 год доля промышленного производства в Венесуэле сократилась с 50 до 24%, в то время как в среднем по Латинской Америке произошло снижение с 36 до 29%. Эффективность PdVSA оказалась под большим вопросом. Так, если с 1976-го по 1992-й на расходы приходилось в среднем лишь 29% доходов национальной нефтяной компании, то с 1993-го по 2000-й — уже 64%.

Команданте Чавес

Недовольство венесуэльцев состоянием своей экономики привело в декабре 1998 года к избранию нового популистского президента — Уго Чавеса. К моменту его избрания дисциплина в ОПЕК вновь стала страдать: некоторые государства, включая Венесуэлу, регулярно нарушали свои квоты на добычу, что привело к обвалу цен. Одной из задач Чавеса оказалось повышение дисциплины в ОПЕК. В 2000 году он организовал саммит глав государств альянса (первый за 25 лет и второй в истории организации). Действия ОПЕК вновь стали влиять на рынок, что позволило альянсу сыграть на повышение цен. И хотя ОПЕК была одним из многих факторов, приведших к повышению цен в течение первого десятилетия XXI века, роль альянса была весьма заметной.

Впрочем, эта политика привела к конфликту между Чавесом и национальной нефтяной компанией. На протяжении десятилетий PdVSA привыкла не выполнять квоты, а добывать как можно больше нефти, чтобы максимизировать свои доходы. Сотрудники PdVSA в 2002 году провели забастовку, полностью остановив добычу нефти в стране (что убрало с рынка 3 млн баррелей в сутки, приведя к резкому скачку цен). Правительство уволило более 19 тыс. сотрудников компании, заменив их сторонниками Чавеса, но производство не могло полностью оправиться в течение всего последующего года.

Правительство Чавеса также решило действовать против иностранных нефтяных компаний, которые были допущены в страну в 1990-х на основании соглашений о разделе продукции. Политика ренационализации сектора привела к тому, что некоторые компании были вынуждены согласиться с повышением доли PdVSA в их венесуэльских партнерах (Total и Statoil), но некоторые ушли из страны (американские ConocoPhillips и ExxonMobil).

Ограничения для иностранного капитала отрицательно сказались на состоянии сектора. Дело в том, что PdVSA должна инвестировать не менее 3 млрд долларов ежегодно, чтобы поддерживать производство на старых месторождениях, на некоторых из которых добыча иначе падает на 25% в год. Но проблема заключается в том, что компания обеспечивает около половины доходов правительства и 80% экспортной выручки страны. Правительство активно пытается перераспределять доходы от нефтяного сектора на социальные цели, а не использовать их для новых инвестиций. Более того, социальными проектами занимается и PdVSA, которая была вынуждена инвестировать не только в нефть, ночи в птицефермы и хлебозаводы, поставляющие продукцию по субсидированным ценам.

Время худеть

Квазисоциалистическая экономическая политика Уго Чавеса позволила Венесуэле добиться некоторых результатов. Благодаря высоким ценам на нефть в течение 2000-х экономический рост составил в среднем 9%, а безработица стала падать после 2003 года. Последнее было достигнуто за счет активного расширения государственного сектора. В 2007-2008 годах в стране были национализированы не только нефтяная отрасль, но и черная металлургия, цементная промышленность и мобильная связь. Оказавшиеся в руках государства компании ставят задачей не повышение эффективности, а расширение занятости по советскому образцу.

"Боливарианская революция" Чавеса, среди прочего, включает в себя борьбу с инфляцией, как ее понимают сторонники социалистических методов. С 2003 года в стране централизованно устанавливаются цены на 400 видов товаров, включая продукты питания, "для борьбы с инфляцией и защиты бедных". Их результатом стал периодический дефицит продуктов (в государстве с тропическим сельским хозяйством!) и резкий рост цен. В целом по стране в минувшее десятилетие инфляция составляла 21% в год, однако продукты питания на черном рынке дорожали на 50% ежегодно. Летом 2009 года Чавес призвал венесуэльцев худеть — не только для того, чтобы улучшить собственное здоровье, но и чтобы уменьшить спрос на продукты питания.

Несмотря на все реформы за годы правления Чавеса, Венесуэла так и не смогла осуществить модернизацию. ВВП на душу населения в 2008 году составил 13,5 тыс. долларов (84-е место в мире), а около трети населения продолжает жить ниже черты бедности. Огромные запасы нефти и природного газа Венесуэлы оказались недостаточны для того, чтобы сделать страну новой Норвегией.

Национализировать пораньше

В отличие от Венесуэлы, классического нефтяного государства, влияние нефтяного фактора на развитие Мексики было куда менее значительным. Если Венесуэла занимает по добыче и экспорту нефти на душу населения восьмое место в мире, то Мексика, население которой в четыре раза больше (111,2 и 26,8 млн человек соответственно), оказывается лишь в третьем десятке. По сути, лишь дважды нефть играла ключевую роль в мексиканской политике и экономике: в конце 1930-х, когда отрасль была национализирована, а политическая система стала однопартийной, и в 1970-1980-е, когда вначале нефтяной бум вызвал резкое увеличение доходов, а затем снижение цен привело к полноценному кризису.

Нефтяная отрасль в Мексике существует на протяжении уже целого столетия. Когда в США в конце XIX века начался нефтяной бум, пробное бурение стали вести к югу от границы, в Мексике. Однако первая нефть в этой стране была обнаружена лишь в 1901 году. Нефть на побережье Мексиканского залива начали добывать в 1910-м, а уже год спустя Мексика оказалась экспортером. Новая конституция 1917 года объявила все недра национальным достоянием, и нефтяные компании (в основном американские) были вынуждены смириться с тем, что максимальный срок лицензий на добычу составил 50 лет.

Рост спроса в США в 1920-е был настолько сильным, что Мексика превратилась в одну из ведущих нефтяных держав. Она соревновалась за второе место по добыче нефти в мире с Венесуэлой. Великая депрессия и здесь сыграла отрицательную роль: производство стало падать, компании начали сокращать зарплаты. Это привело к забастовке 1935 года, за которой последовала национализация сектора. Президент Ласа-ро Карденас своим указом предоставил правительству Мексики монополию на разведку, добычу и переработку нефти и природного газа, равно как на дистрибуцию нефтепродуктов.

Национализация нанесла серьезный урон отрасли. Хотя добычу нефти удалось восстановить довольно быстро (уже в июне 1938 года ее уровень достиг 35% от дозабастовочного), в целом национальная нефтяная компания Ретех так и не смогла наладить эффективное управление отраслью. Недовольные национализацией американские компании организовали эмбарго на импорт мексиканской нефти в США. Это привело к снижению экспорта, а затем и добычи нефти. В 1965 году Мексика добывала лишь 360 тыс. баррелей в сутки, что было почти в десять раз меньше добычи Венесуэлы. В 1960-х страна даже превратилась в импортера нефти, поскольку нехватка инвестиций не позволяла добывать достаточно для покрытия внутренних потребностей.

Вторая надежда

Приток новых нефтедолларов Мексика получила вследствие нефтяного шока 1973 года. Добыча нефти уже в 1975 году выросла до 806 тыс. баррелей в сутки, а затем началась разработка новых месторождений на шельфе, и в 1978-м Мексика вошла в число крупнейших экспортеров нефти. К 1985 году добыча составляла 2,9 млн баррелей в сутки — больше добывали лишь США, СССР и Саудовская Аравия.

Особенно быстрое увеличение нефтяных доходов в Мексике отмечалось во время нефтяного бума 1978-1981 годов, когда рост в стране достигал 8-9%. Правительство Мексики (как и Венесуэлы в те же годы) рассчитывало за счет этих доходов покрыть растущий дефицит бюджета. Но, как и в Венесуэле, оно не справилось ни с требованиями профсоюзов и госслужащих, ни с ростом госдолга. Со снижением цен на нефть в 1981 году из Мексики начался отток капитала, что привело к новой девальвации песо. Вместо того чтобы экономить, правительство подняло зарплаты в преддверии выборов.

Пришедший к власти в 1982 году Мигель дела Мадрид национализировал банки, девальвировал песо и объявил дефолт по внешнему долгу, который на тот момент составлял 35% ВВП страны. Экономические неурядицы не удалось преодолеть и на протяжении последующего десятилетия. В 1994 году Мексику сотряс еще один долговой кризис с девальвацией и бегством капитала из страны.

К началу 2000-х годов нефтяная отрасль Мексики, приносившая около трети бюджетных доходов страны, оказалась основательно истощена. Старые месторождения приносили все меньше отдачи, а инвестиции Ретех в разведку и разработку значительно снизились. Попытки властей в 2001-2002 годах либерализовать законодательство и допустить иностранных инвесторов в нефтяную отрасль провалились из-за сопротивления в парламенте.

Добыча нефти в Мексике достигла пика в 2004 году (3,38 млн баррелей в сутки) и с тех пор упала до уровня 1996 года (2,8 млн баррелей в сутки). Подойдя к столетию своей нефтяной отрасли, Мексика осталась на среднем уровне развития в глобальном масштабе. В 2008 году подушевой ВВП здесь оказался лишь чуть выше венесуэльского — 14,3 тыс. долларов (79-е место в мире).