Иранский перезапуск

На президентских выборах Ирана победил умеренный реформатор Масуд Пезешкиан. Политик в ходе выборов сообщал, что одна из его ключевых задач — отмена санкций против Тегерана. Если ему это удастся, то подобный внешнеполитический курс может привести, во-первых, к восстановлению отношений с США, а во-вторых, к росту экспорта нефти из Ирана. Последнему в ОПЕК+ вряд ли обрадуются, ведь Исламская республика Иран (ИРИ) до сих пор освобождена от квот по добыче.

Что происходит с иранской нефтянкой?

В своем предвыборном заявлении Пезешкян сообщал, что Ирану нужна «внешняя открытость и экономическое развитие, которые невозможны без интерактивной внешней политики и сдержанности». Добиться этого нынешний президент хочет за счет восстановления «ядерной сделки», заключенной в 2015-м между ИРИ и группой стран из России, США, Франции, Китая, Германии и Франции. Суть договоренностей в том, что Тегеран замораживает иранскую ядерную программу в обмен на снятие санкций.

Восстановить ядерную сделку будет крайне трудно. В мае 2018-го США в одностороннем порядке вышли из сделки, оправдывая свое решение якобы тайными попытками Тегерана создать собственный ядерный арсенал. Тогда президентом США был Дональд Трамп. После его инициативы санкции против ИРИ усилились, а экспорт нефти стал ощутимо сокращаться на протяжении нескольких лет. Для сравнения: с 2015 по 2018 гг. добыча выросла с 2,9 млн б/с до 3,8 млн б/с, а после санкций от Трампа снижалась с 3,4 млн б/с в 2018 году до 2 млн б/с в 2020-м.

Напомним, выборы президента США уже близко, и есть серьезные предпосылки для того, чтобы снова выиграл Трамп, чье отношение к «ядерной сделке» с Ираном вряд ли изменилось.

Однако если США не будут вводить более жесткие санкции, чем ныне действующие, экспорт, как и добыча Ирана, продолжат рост, начавшийся с 2020-го. Сегодня нефть Ирана увеличивает свою долю на азиатских рынках. В феврале 2023-го, как писали в Bloomberg, ссылаясь на данные Kpler, продажи иранской нефти в КНР составили 1,2 млн б/с (второй по величине показатель с 2017 года), а в мае, судя по отчетам Argus, поставки выросли до 1,34 млн б/с. В июне, согласно отчетам S&P Global, китайские независимые нефтеперерабатывающие компании увеличили импорт иранской нефти на 4,3%, до 8-месячного максимума в 6,1 млн т. В целом же иранский экспорт за первую половину 2024-го вырос на 20% по сравнению с аналогичным периодом 2023-го, составив 1,5 млн б/с. Ряд аналитических агентств прогнозирует дальнейший рост.

Впрочем, они хоть и говорят б увеличении добычи, но явно в меньших объемах, чем официальные лица в руководстве ИРИ. В мае этого года власти республики заявляли, что за первые 10 месяцев 2024-го страна нарастит добычу до 4 млн б/с. В S&P Global уверены, что показатель не поднимется выше 3,2 млн б/с до конца 2025-го.

Что будет мешать Тегерану на нефтяном рынке?

Ранее министр нефти Ирана Джавад Оуджи заявлял, что ИРИ вложила значительные средства в развитие нефтяной отрасли, благодаря чему добыча нефти в стране постоянно растет, увеличившись за последние 4 года с 2,2 млн б/с до почти 3,57 млн б/с. При этом у внутреннего рынка есть потенциал к росту потребления нефти.

В Иране расположено более 10 нефтеперерабатывающих заводов (НПЗ). За счет этого ИРИ не только удовлетворяет спрос на внутреннем рынке, но и увеличивает экспорт. Поставки нефтепродуктов за рубеж в ценовом выражении увеличились с $10,8 млрд в 2019-м до $36 млрд в 2023 году. При этом у Ирана есть достаточный технический опыт для строительства новых НПЗ. Даже в S&P Global отмечают потенциал для роста нефтепереработки Тегерана (к концу 2025-го мощности НПЗ составят 2,3 млн б/с).

Проще говоря, даже при нынешних санкциях иранская нефтянка растет, а если новому президенту удастся реанимировать «ядерную сделку», то появится больше инвесторов для отрасли.

Однако надо понимать, что противников роста доли иранской нефти на мировом рынке много. Во-первых, это США и их союзники, которые по политическим соображениям мешают иранской нефтянке санкциями, в первую очередь, не допуская к отрасли ИРИ зарубежных инвесторов и поставщиков технологий с оборудованием. Во-вторых, не все в ОПЕК+ рады тому факту, что ИРИ наращивает добычу.

Сейчас Иран поднялся на 4-е место по экспортным продажам нефти в рамках ОПЕК (на Иран приходится почти 9% продаж нефти и газоконденсата картеля). При этом у ИРИ, как и у Венесуэлы с Ливией, нет ограничений в виде квот на добычу. Пока члены не только ОПЕК, но и ОПЕК+ соблюдают условия сделки по сокращению добычи от привычных уровней, Тегеран может смело делать обратное, завоевывая все большую долю на различных рынках. В первую очередь, на азиатских. Не исключено, что в какой-то момент в картеле решат, что если США не хотят сдерживать иранскую нефтянку, то надо будет сделать это самим, назначив Тегерану квоты.

Впрочем, в развитии нормальных отношений США и Ирана тоже есть большие сомнения. Пезешкян всегда был среди реформаторов, которые выступали за возобновление отношений с Западом, включая Соединенные Штаты. Он критиковал действия иранских властей, которые жестко подавили митинги после выборов, на которых выиграл ставленник консерваторов. Нынешний президент Ирана, а в прошлом министр здравоохранения, критикой отреагировал и на протесты 2022 года, вызванных смертью Махсы Амини (девушка умерла после задержания полицией нравов из-за предполагаемого нарушения правил ношения хиджаба).

Однако Масуд Пезешкиан — это все-таки президент, второе лицо, которое выполняет функции премьер-министра. Основные направления развития исламской республики все же определяет верховный лидер, сейчас это 85-летний Али Хаменеи, занимающий пост с 1989 года. К тому же Трампа, который в ноябре этого года может выиграть президентскую гонку в США, списывать со счетов не стоит. Да, сейчас в руководстве Штатов побаиваются вводить серьезные санкции против крупных игроков на нефтяном рынке (российские танкеры решили не трогать, хотя рестрикции ранее объявляли), боясь роста цены черного золота. Но будет ли Вашингтон так осторожен всегда?

Иранская нефть… или российская?

Как отметил в комментарии для «НиК» политолог, эксперт Финансового университета при Правительстве РФ Руслан Сафаров, у победы реформатора на выборах в Иране есть свои внутренние причины. Тегеран явно дает сигнал Вашингтону, поскольку в регионе крайне неспокойно, и он на грани войны между Израилем и Ливаном.

«Но непонятно что будет после выборов президента США. Если демократы удержат власть, то переговорный трек с Тегераном будет восстанавливаться. Правда, в общении с иранскими коллегами я понял, что они не сильно верят Вашингтону после того, как Вашингтон в одностороннем порядке вышел из „ядерной сделки“. Если победит Трамп, то смягчения американских рестрикций ждать не стоит.

В любом случае, Ирану стоит ждать реакции Вашингтона по восстановлению „ядерной сделки“ после ноября. До выборов Тегеран никаких документов с Вашингтоном подписывать не будет»,

— говорит эксперт.

По словам Руслана Сафарова, у Дональда Трампа, если он выиграет выборы, будут развязаны руки. До проведения выборов нельзя трогать крупных нефтяных игроков. Не дай бог, поднимутся цены на нефть, а следом и бензин в самих США, что крайне плохо для политиков. А вот после выборов можно всегда списать рост цен либо на «кровавый Кремль», либо на «злобных иранских мулл».

«Остается много неясностей. Даже если выиграет Трамп и усилит санкции против Ирана, не понятно, где США будут нефть, чтобы компенсировать снижение предложения. Мексика не выручит — у нее самой сейчас проблемы в отрасли. Венесуэла тоже. В итоге придется либо не вводить новые рестрикции против Ирана, либо ослаблять их по отношению к российской нефтянке. При демократах на послабление рестрикций больше шансов у Тегерана, при республиканцах — у Москвы.

У Ирана, вероятно, есть шанс наладить отношения с США. Но среди проблем ИРИ не только Трамп. Есть еще и мощное лобби в Вашингтоне, выступающее за поддержку Израиля. Да и сам Иран не может отказаться от палестинской темы, поскольку она — это входной билет Тегерана на арабский Восток»,

— резюмировал эксперт.

Илья Круглей