Качество запасов нефти ухудшается, стоимость их добычи растет, а цена нефти как будто бы нашла новую точку баланса в $80 за баррель. Минэнерго с Минфином снова включились в спор, льготировать или не льготировать добычу нефти.
«С точки зрения внешних вызовов мы видим рост конкуренции как один из основных. Мы видим большие свободные мощности как в газе, так и в нефти в мире […] и потенциальное наращивание конкуренции, особенно со стороны стран, не входящих в ОПЕК+»,
— заявил первый замминистра энергетики РФ Павел Сорокин в конце января.
«В России с этим корреспондируется ухудшение ресурсной базы, которое мы наблюдаем во всем спектре углеводородов — особенно в нефти, но и в газе»,
— добавил он.
Через неделю в Совете Федерации Минэнерго и Минфин устроили очередную публичную битву за льготирование нефтедобычи.
Так, замдиректора департамента нефтегазового комплекса Минэнерго Роман Кабаков привел данные, что сейчас в соответствии с госбалансом больше половины запасов РФ можно отнести к трудноизвлекаемым (ТРИЗ), из них две трети — запасы, залежи которых отличаются неблагоприятными геологическими условиями залегания или физическими свойствами.
Остальное можно отнести к ТРИЗам по критерию удаленности от основных объектов инфраструктуры и суровых условий разработки. По оценке ведомства, за последние 10 лет ТРИЗ выросли более чем на 4 млрд т только по нефти.
А добыча из ТРИЗ, если относить к ним ачимовские, труднопроницаемые, запасы на шельфе и в Арктике, высоковязкую нефть, удаленные регионы, превышает 160 млн т нефти в год, добавил чиновник. Сейчас в РФ добывается порядка 500 млн т нефти (без учета конденсата), то есть речь идет почти о трети нефтедобычи в РФ.
Директор департамента анализа эффективности преференциальных налоговых режимов Минфина России Денис Борисов высказался за необходимость создания единого классификатора ТРИЗ — эту работу Минприроды ведет уже не один год.
«ТРИЗ — это понятие философское. Как правило, „трудноизвлекаемость“ связана с тем что, либо совсем нет технологии (в случае баженовской свиты и доманиковых отложений), либо они в зачаточном состоянии, либо существующие технологии не позволяют обеспечить достаточную рентабельность разработки (в случае высоковязкой нефти)»,
— говорил глава Государственной комиссии по запасам полезных ископаемых (ГКЗ) Игорь Шпуров.
По его словам, оценку необходимости налогового стимулирования разработки тех или иных ТРИЗ нужно проводить на основе финансово-экономических показателей их разработки в действующей налоговой системе, с учетом предложенных недропользователями мер стимулирования в разных макроэкономических сценариях.
Правительство предпринимает неналоговые и налоговые способы господдержки освоения ТРИЗ. Так, с 2021 года введен новый вид лицензирования — технологические полигоны для разработки ТРИЗ. Выдано уже 12 лицензий, планируемый объем финансирования по этим 12 лицензиям будет превышать 30 млрд рублей, доложил Кабаков.
Также в течение нескольких лет правительство точечно льготирует добычу ТРИЗов, пример 2023 года — возвращение высоковязкой нефти в режим НДД (налог на добавленный доход).
По словам Кабакова, Минэнерго считает, что нужно расширять режим НДД, а также стимулировать добычу на высоковыработанных и высокообводненных месторождениях за счет развития методов увеличения нефтеотдачи (МУН) и их стимулирования.
В 2020 году Минэнерго делало оценки, что стоимость разработки запасов углеводородов в России составляло $10-30 за баррель, а к 2030 году разработка ТРИЗ будет стоить свыше $70-75 за баррель. За последний год цена на нефть, несмотря на сильную волатильность, колеблется вокруг $80 за баррель, а стоимость рубля существенно возросла.
Рон Смит из BCS считает, что добыча нефти в России, даже во многих случаях из трудноизвлекаемых запасов, очень конкурентоспособна по цене на мировом рынке, если не принимать во внимание налоги. При правильных налоговых льготах Россия сможет поддерживать производственные мощности на уровне 11 млн б/с или более по крайней мере в течение следующих 10-20 лет.
«Эта конкурентоспособность должна оставаться даже ниже $40 за баррель, если предположить, что налоговый режим останется сильно привязанным к цене на нефть и что рубль в целом будет слабеть в условиях низких цен. Реальность такова, что правительство должно решить, какую часть прибыли оно должно оставить компаниям, чтобы в достаточной степени инвестировать и поддерживать отрасль, обеспечивая необходимые доходы правительству. Найти этот баланс сложно, а увеличение производства ТРИЗ еще больше усложнит задачу»,
— говорит аналитик.
Софья Мангилева из компании «Яков и Партнёры» отметила, что, по данным Росстата, себестоимость добычи нефти в 2023 году в долларовом выражении выросла с $38 до $50 за баррель, а в рублях снизилась на 4%.
Затраты на добычу нефти в России все еще значительно ниже, чем Великобритании, Канаде и Бразилии, но в два раза выше, чем на Ближнем Востоке, сказала эксперт.
И хотя при текущих ценах можно с уверенностью говорить о конкурентоспособности российских производителей, нельзя не отметить в целом растущую себестоимость добычи: с 2020 года себестоимость выросла на 19% в рублевом выражении, добавила Мангилева. В «Яков и Партнеры» видят 3 ключевые причины роста полной себестоимости сейчас и на горизонте 5 лет:
С начала 1990-х годов на территории России значительно сократились инвестиции в поисково-разведочное бурение, что привело к примерно пятикратному падению объемов проходки. Почти в 5 раз снизился объем эксплуатационного бурения (с ~42 тыс. км в 1987 г. до ~8 тыс. км в 2000 году), частичное восстановление объемов эксплуатационного бурения произошло (до ~30 тыс. км по итогам 2023 г.), однако объемы поисково-разведочного бурения остались на низком уровне. Все это означает, что за последние 20 лет произошло значительное оскудение ресурсной базы. На текущий момент доля месторождений, находящихся в эксплуатации более 5 лет, превышает 90%, что создает необходимость роста ввода в эксплуатацию новых месторождений и, соответственно, значительных капитальных затрат.
Мангилева отмечает и высокую зависимость нефтесервисной отрасли России от западных технологий.
«Достичь прорыва удалось только по отдельным направлениям; при этом в некоторых областях (роторно-управляемые системы (РУС), программное обеспечение, гидравлические системы, оборудование для шельфового бурения и т. д.) импортозависимость от западных поставщиков все еще превышает 70%. Наблюдаются отдельные разработки, которые даже превосходят западные аналоги, однако говорить о полном технологическом суверенитете, по нашему мнению, пока еще преждевременно»,
— сказала эксперт.
Впрочем, глава «Газпром нефти» Александр Дюков считает, что «абсолютно все нефтедобывающие страны» сталкиваются со снижением качества запасов. России в этой ситуации нужно создавать технологии под новые запасы и донастраивать налоговый режим.
В 2015 году США обвалили рынок, выйдя на него с огромным объемом сланцевой нефти, которая также считается трудноизвлекаемой и тогда льготировалась, — цены на нефть рухнули со $100 до $35 за баррель, что, собственно, и привело к созданию ОПЕК+. После этого страны альянса только и видели, что, ограничивая свою добычу, поднимают цену на нефть и, таким образом, добычу нефти в США.
Итогом противостояния стал разрыв соглашения из-за разногласий относительно того, что своими действиями партнеры лишь отдают США долю рынка. Тогда аналитики рынка оценивали, что себестоимость добычи сланцевой нефти составляет $35-45 за баррель. На фоне COVID-19 и ценовой войны, объявленной Саудовской Аравией, сделка ОПЕК+ возобновилась, и цена пошла вверх так же, как и производство в США продолжало рост. Сейчас оно находится на рекордном уровне. И, несмотря на удорожание проектов во всем мире из-за инфляции цен, разрыва логистических цепочек в 2022 году и санкций, почти везде нефтедобыча при текущей цене примерно в $80 за баррель является рентабельной.
В «Яков и Партнеры» ожидают, что цены в 2024 году будут сохраняться на достаточно высоком уровне, что не в последнюю очередь связано с геополитическим напряжением.
«Бюджет РФ 2024–2026 годов сверстан с учетом стоимости нефти в $60 за баррель, на текущий год такой расчет просматривается как вполне реалистичный. В 2023 году нефтяные доходы составили более 20%. Снижение цены на $5 при сохранении объемов приведет к потере 3 трлн рублей или 10% бюджетных поступлений. Цены на нефть также будут определять перспективность разработки месторождений ТРИЗ и областей со слабо развитой инфраструктурой»,
— сказала Мангилева.
Впрочем, не стоит забывать, что российская нефть продается с дисконтом к Brent в январе на уровне $18 за баррель, хотя в начале введения санкций разрыв достигал $40 за баррель.
Минфин в опубликованных в сентябре «Основных направлениях бюджетной, налоговой и таможенно-тарифной политики на 2024 год и на плановый период 2025 и 2026 годов» указал, что экономика разработки недр с использованием НДД более благоприятна по сравнению с участками, находящимися на общей системе налогообложения.
Поэтому компании в условиях сделки ОПЕК+ предпочитают добывать нефть на льготируемых участках, что приводит к снижению доходов бюджета. При этом в режиме НДД добывается уже половина нефти в РФ. Минфин считает необходимым пересмотреть параметры НДД почти по всем группам месторождений — терять бюджетные доходы ведомству не позволено.
Тем не менее в ходе круглого стола Борисов заявил, что Минфин России готов рассмотреть возможность расширения периметра применения НДД с 2027 года при условии сохранения доходов бюджета.
«Решение о переводе может быть принято раньше, чтобы у компаний была возможность планировать право применять НДД с 2027 года»,
— заявил он.
«Поэтому мы очень ждем, что Минприроды, Минэнерго совместно с нефтяными компаниями найдут некий консенсус и выработают единое определение ТРИЗов. Тогда будет проще вести диалог, в том числе о необходимости их перевода на НДД»,
— подчеркнул он.
Светлана Кристалинская