Калмен Губайдуллин: Природный газ и СПГ — главные рычаги декарбонизации

К концу десятилетия в глобальной энергетической системе будет задействовано значительно больше чистых технологий, чем сегодня. Об этом свидетельствует последний отчет Международного энергетического агентства (МЭА) «Перспективы развития мировой энергетики, 2023 год» (World Energy Outlook 2023).

Аналитики МЭА, в частности, обращают внимание на стабилизацию рынков природного газа, благодаря чему мощности по производству сжиженного природного газа (СПГ) к 2030 году существенно вырастут.

Несмотря на то, что сегодня рынок экологически чистого топлива развит еще недостаточно, в скором будущем конкурентные преимущества получат компании, которые уже сейчас инвестируют в чистые технологии, считает эксперт в области декарбонизации Калмен Губайдуллин.

Калмен занимается разработкой проектов, которые не только помогают в осуществлении энергетического перехода, но и делают его экономически оправданным.

В интервью эксперт рассказал о создании глобальной карты декарбонизации, важности оптимизации существующих систем и участии искусственного интеллекта в инициативах, направленных на снижение углеродного следа.

Калмен, вы эксперт в области декарбонизации, ключевой участник нескольких крупных проектов по использованию сжиженного природного газа. Как оцениваете роль СПГ в процессе энергоперехода?

СПГ играет важнейшую роль в декарбонизации, выступая в качестве переходного топлива, которое помогает снизить зависимость от более углеродоемких источников, таких как уголь и нефть.

Как более чистое ископаемое топливо СПГ при сжигании выделяет примерно вдвое меньше углекислого газа по сравнению с углем и на 30% меньше, чем нефть, когда используется для выработки электроэнергии и в промышленности. Это снижение выбросов CO2 имеет важное значение в мировой борьбе с изменением климата.

Более того, при сжигании СПГ выделяется меньше загрязняющих веществ, таких как диоксид серы, оксиды азота и твердые частицы, что способствует улучшению качества воздуха.

Гибкость и надежность СПГ делают его идеальным партнером для возобновляемых источников энергии, таких как ветер и солнце, которые по своей природе являются прерывистыми.

Потребление СПГ можно быстро нарастить, чтобы удовлетворить потребности в энергии, когда возобновляемые источники недоступны, и обеспечить тем самым стабильное энергоснабжение. На сегодняшний день природный газ и СПГ как его форма сыграли наиболее важную роль в декарбонизации, если сравнивать их с любыми другими рычагами этого процесса.

Вы работаете консультантом в фирме, входящей в большую тройку консалтинговых компаний, а до этого были сотрудником Shell и «Сахалин Энерджи». Как практика в этих компаниях помогла вам развить экспертность в сфере декарбонизации в нефтегазе?

В Shell я получил уникальный опыт в управлении проектами и процессами, направленными на повышение производственной эффективности. Эта работа позволила мне видеть технические и бизнес-процессы с высоты и стратегически оценивать их.

Что касается «Сахалин Энерджи», в этой компании я занимался эксплуатацией в области СПГ, что дало мне понимание роли природного газа в энергетическом переходе и помогло изучить вопрос о том, как промышленность может увеличивать производственную эффективность и снижать выбросы на практике.

Мы реализовали несколько инициатив, направленных на оптимизацию энергетических процессов и снижение выбросов парниковых газов. Это включало внедрение современных технологий для повышения энергоэффективности и использование лучших мировых практик в области экологического управления. «Сахалин Энерджи» была и во многом остается лидером по внедрению новых технологий.

Во время работы в «Сахалин Энерджи» вы стали лауреатом конкурса в рамках Научно-практической конференции молодых специалистов. Был ли тот проект связан с вашей нынешней работой, направленной на снижение углеродного следа и повышение энергоэффективности в нефтегазовой отрасли?

Мой проект был посвящен оптимизации работы компрессоров. Я использовал технологическую симуляцию для подтверждения гипотезы о возможности увеличения пропускной способности компрессора, перекачивающего газ криогенной температуры. После успешного проведения полевых испытаний моя гипотеза была подтверждена, что позволило существенно повысить эффективность работы компрессора.

Этот проект имеет прямую связь с моей нынешней работой в области декарбонизации и общего увеличения эффективности производства — сегодня мне также нередко приходится заниматься оптимизацией работы оборудования. Технический опыт, полученный при работе над проектом, оказался крайне полезным для моей текущей деятельности в области декарбонизации.

Как один из ведущих экспертов вашей нынешней компании вы были в числе руководителей проекта по разработке карты декарбонизации с объектами на всех континентах мира. Какие цели стояли перед вами и другими участниками столь масштабной программы?

Нашей основной целью было создать принципы декарбонизации, которые могли бы быть применены на глобальном уровне, охватывая все этапы — от добычи и транспортировки до переработки и распределения продуктов производства. Объем работы включал более 50 объектов в различных частях света, что потребовало учета разнообразных географических, климатических и операционных условий.

Мы провели комплексный анализ текущих выбросов и энергетической эффективности на каждом объекте, собрав и обработав огромное количество данных. На основе этого анализа были разработаны универсальные принципы и стратегии декарбонизации, включающие оптимизацию энергоэффективности, внедрение систем улавливания и хранения углерода — CCS, интеграцию возобновляемых источников энергии и снижение метановых выбросов.

Насколько понимаю, итогом ваших усилий было создание стандартов и практических руководств, которые можно использовать на глобальном уровне для достижения климатических целей. Какой эффект дает применение ваших методик на практике?

Да, мы смогли разработать подходы к снижению выбросов примерно на 80–95% в зависимости от типа объекта. Энергоэффективность производственных процессов была одним из ключевых экономически эффективных рычагов и, как правило, позволяла снизить выбросы на 5–15% благодаря внедрению новых технологий и оптимизации существующих систем.

Практические наработки уже находят применение в конкретных проектах, способствуя глобальному снижению углеродного следа и переходу к более экологически чистым и экономически эффективным методам производства.

Еще одна ваша разработка — инструмент на основе искусственного интеллекта, который оценивает выбросы парниковых газов нефтегазовых объектов и предлагает детализированный план декарбонизации с оценкой затрат и выгод. Расскажите, как он работает.

Это комплексное решение, которое охватывает все этапы процесса от выявления источников выбросов до разработки стратегий их снижения. Основная цель этого инструмента заключается в систематизации и предоставлении точных данных и аналитических отчетов, которые помогают предприятиям не только понимать текущий уровень выбросов, но и находить наиболее эффективные способы их уменьшения через набор рычагов, которые я с командой разработал на основании опыта и открытых источников.

Мы начинаем с проведения детального аудита, включающего измерения и анализ текущих выбросов по всем видам оборудования и технологических процессов. Затем, используя аналитические модели и алгоритмы, мы предлагаем конкретные технические и операционные решения: увеличение энергоэффективности, модернизация оборудования, оптимизацию процессов, внедрение новых технологий и так далее.

Более того, наш инструмент включает функцию оценки капитальных и операционных затрат, что позволяет предприятиям видеть не только экологические, но и экономические преимущества предлагаемых мер. Это позволяет не только решать задачи по декарбонизации, но и находить финансово оправданные решения и стадийно планировать декарбонизацию.

Экономические преимущества — немаловажный момент, учитывая, что одно из главных препятствий к экологизации экономики — распространенное представление о финансовой затратности мер по декарбонизации. Как ваша работа помогает менять ошибочные ментальные установки?

Действительно, многим клиентам, с которыми мне приходилось работать, было неочевидно, что можно сократить выбросы СО2 и метана на 10–15% с помощью экономически обоснованных мер.

Например, замена некоторых частей оборудования на более энергоэффективные может одновременно повысить производительность. Если цель — добиться нулевых чистых затрат, то часто можно дополнительно сократить выбросы до 15%.

Если бы большинство предприятий стремились к максимальной экологизации при нулевой чистой приведенной стоимости, мы могли бы значительно снизить глобальные выбросы. В ходе своих проектов мне часто приходится доносить эту мысль до заказчиков.

Благодаря своим инновационным инженерным решениям в области декарбонизации вы стали участником двух крупных отраслевых организаций, которые курирует британский Инженерный совет — Engineering Council и глобальный Институт химиков-технологов — Institution of Chemical Engineers. Расскажите, что дает членство в этих престижных ассоциациях.

Статус аккредитованного инженера в Европе, то есть Ceng, и дипломированного члена международного сообщества инженеров-технологов, MIChemE — это возможность обмениваться опытом с другими профессионалами.

Я активно участвую в деятельности этих организаций, регулярно посещаю конференции и семинары, чтобы быть в курсе последних достижений и трендов в инженерии. Я фокусируюсь на декарбонизации, природном газе, AI и управлением технологическим процессом. Также мне нравится участвовать в программах наставничества, где я помогаю молодым инженерам развиваться в их карьере.

Какими проектами в рамках глобальной климатической повестки вы занимаетесь сегодня?

Активно занимаюсь проектами, направленными на возобновляемые источники электроэнергии и синтетические топлива. Эти проекты включают разработку стратегий интеграции возобновляемых источников в существующую энергетическую инфраструктуру и создание решений, способствующих снижению углеродного следа.

Одновременно с этим я продолжаю активно работать над решением операционных задач в нефтегазовой отрасли. Сочетание работы над передовыми проектами в области возобновляемой энергетики и решений актуальных вопросов в нефтегазовой сфере позволяет мне эффективно балансировать между инновациями и оперативной эффективностью.

Я убежден, что для успешного перехода к более устойчивой энергетике необходимо не только внедрять новые технологии, но и оптимизировать существующие процессы. В дальнейшем я намерен продолжать эту работу, интегрируя передовые решения для возобновляемых источников энергии в текущие операционные процессы компании. Это позволит значительно продвинуться в достижении климатических целей и обеспечить устойчивое развитие отрасли.