«В первую очередь наши решения обеспечивают именно экономическую эффективность»

Мы поговорили с директором по работе с энергетическими компаниями и инфраструктурными проектами Дмитрием Горошковым и директором по крупным инфраструктурным проектам Денисом Ермиловым о том, как изменилось предложение «Северстали» для нефтегазовых компаний, причем не только с точки зрения продукции, но и комплексного подхода к инфраструктурным проектам.

— Что представляет собой бизнес-модель комплексного подхода при реализации крупных проектов?

— Денис Ермилов. Согласно классической модели, крупные проекты реализуются через централизованного EPC-подрядчика, который или напрямую, или через сеть субподрядчиков контрактует металлопродукцию. Это зачастую бывает не очень эффективно с точки зрения качества и сроков, а в конечном итоге — с точки зрения общего экономического эффекта.

Кроме того, металлопродукция покупается, как правило, когда продукт находится в зрелой стадии, что не дает возможности оптимизировать решения, применить более технологичные материалы, которые влияли бы и на сроки производства работ, и на бюджет.

Наша обновленная модель предусматривает вынесение контрактации металлопродукции непосредственно на первый уровень, на прямую контрактацию с заказчиком. Кроме того, в новой модели мы пробуем заходить в проект на самом начальном этапе, когда еще даже не принято инвестрешение, не разработано ТЭО. Мы идем к проектировщикам — будь то FEED-проектирование, пре-FEED-проектирование — и совместно разрабатываем технические решения на базе металлопродукции.

Важно отметить, что под каждый проект мы собираем индивидуальный портфель продукции, в котором есть как наши классические продуктовые группы, такие как труба, сортовой прокат, металлоконструкции, листы и многое другое, так и то, чего у нас на сегодняшний день пока нет, но мы дополняем это с помощью партнеров-переработчиков.

Также мы всегда смотрим на новые возможности. Если мы видим, что у нас есть время и что это обоюдно экономически выгодно и эффективно, мы готовы разрабатывать новые продукты под проект, под нужды заказчика.

—Для каких именно сегментов нефтегазовой отрасли «Северсталь» предоставляет комплексные решения? В частности, из-за санкций нефтяники и газовики сталкиваются с проблемами как с поставками оборудования, так и материалов. А с учетом российских планов по достижению целей в производстве 100 млн тонн СПГ к 2030 году, я думаю, здесь основной фокус для вашей деятельности. Есть ли у вас какие-то решения для СПГ-отрасли?

— Дмитрий Горошков. Если говорить о нефтегазе, то мы системно работаем с тремя ключевыми нишами.

Исторически «Северсталь» активно работала в сфере транспортировки. Компания в своем составе имеет Ижорский трубный завод, и мы являемся одним из самых эффективных производителей труб большого диаметра за счет вертикально интегрированной цепочки. Каждый год мы выводим на рынок несколько новых продуктов, которые, с одной стороны, позволяют строить трубопроводы во все более сложных условиях, а другой стороны, позволяют обеспечивать принципиально другие возможности пропускной способности трубопроводов.

Что касается СПГ, то действительно тема участия в проектах по производству СПГ важна для нас. Для этого направления у «Северстали» есть как уникальные решения, например, криогенные стали Cryonix, которые мы производим для резервуаров хранения СПГ, так и широкий ассортимент прочей востребованной в данных проектах продукции: арматура для фундаментов, металлоконструкции, трубная продукция и многое другое. Сейчас «Северсталь» исполняет два очень ответственных контракта в этой области.

Наконец, в нише добычи наш основной фокус — это оффшорная добыча, где мы предлагаем заказчикам трубную продукцию, свайные решения и металлоконструкции.

— То есть фактически «Северсталь» подходит к исполнению контрактов по системе EPC?

—  Денис Ермилов. EPC (Engineering, Procurement, Construction) — три сакральные буквы нефтегазового сегмента. Я бы покривил душой, сказав, что у нас есть все три сегмента.

В первую очередь, мы фокусируемся на инжиниринге, в котором исторически сильны, а также поставках всей необходимой металлопродукции. Это инжиниринг вокруг металлоизделий, металлоконструкций и всего, что с этим связано. У нас есть отдельный актив «СПб-Гипрошахт», который уже не первый год ведет разработку проектной документации в части КМ, КМД, КЖ-разделов для основных нефтегазовых проектов в стране. Соответственно, именно это мы видим для себя главным фокусом развития.

Помимо базовой разработки документации, мы всегда смотрим на возможность value-инжиниринга, чтобы уменьшить металлоемкость, увеличить прочность конструкций, сократить сроки производства работ и оптимизировать бюджет за счет новаторских стратегических решений. Совершенно очевидно, что без раннего входа в проект и использования инжиниринга заложить такие решения проблематично. Тем самым, заказчик упускает возможность и выгоду.

Сейчас мы реализуем определенное количество контрактов в рамках новой бизнес-модели и не везде имеем возможность подключиться к проекту на ранней стадии. Где-то первичные КМ разрабатывают проектные институты, которые выбрал заказчик. К сожалению, в результате возникает большой объем изменений на этапе реализации проекта. Это негативно влияет на динамику поставки.

—Ранее в интервью вы упоминали, что обеспечиваете снижение металлоемкости, то есть, фактически компания сокращает свою прибыль ради повышения эффективности проекта заказчика. А какие еще выгоды получает заказчик от использования вашего проектного подхода и работы с компанией?

—  Дмитрий Горошков. Сделаю небольшую поправку. Для нас важна оптимизация валовой маржи, которую компания зарабатывает. Если мы за счет продажи высокопрочной стали продадим меньше тонн, но это высвободившееся машинное время «Северсталь» использует для того, чтобы продать больше тонн в другие проекты, валовая прибыль компании возрастет. Таким образом, и заказчик получает эффект за счет сокращения металлоемкости, и «Северсталь» зарабатывает на валовой прибыли.

Для любого заказчика важна экономическая эффективность проекта. В первую очередь наши решения обеспечивают именно экономическую эффективность.

Второе — это надежность. Можно подписать блестящий контракт, но если мы поставили продукцию несвоевременно или поставили некачественную, в итоге сдвижки у заказчика могут составлять месяцы или годы. Он не сможет получить выручку за свою продукцию, опять же отдача на инвестиции будет ниже ожидаемой. При нашем подходе к поставкам «Северсталь» обеспечивает сквозной контроль качества продукции и надежности поставок на своих производственных мощностях и предприятиях партнеров.

В-третьих, это операционное удобство. Когда заказчик может администрировать контракт с надежным поставщиком, в личном кабинете отслеживать все этапы реализации поставки и получать ответы на вопросы от специально выделенной команды — это колоссальное удобство, которое позволяет в том числе сократитьоперационные затраты.

Сейчас мы работаем над созданием специализированного софта по управлению комплексными поставками, способного повысить предсказуемость сроков поставки металлопродукции, обеспечить возможность оперативного внесения изменений в проектную документацию с минимально возможным влиянием на сроки поставки и ускорить обмен информацией по статусу реализации отгрузок.

— Скорее всего, такая работа вряд ли была бы возможна без наличия базы научных знаний и развития собственных компетенций в области инжиниринга, RND?

—  Денис Ермилов. Да, разумеется. RND или НИОКР — это неотъемлемая часть нашей работы с проектной экосистемой. Ярчайшим примером успешной работы «Северстали» в рамках НИОКР могу назвать линейку криогенных сталей. На сегодняшний день и криогенная сталь листовая, и криогенная арматура, и ряд других проектов являются уникальными для российского рынка и широко востребованными всеми ключевыми заказчиками, которые реализуют СПГ-проекты.

При этом мы смотрим на любые другие возможности как в рамках СПГ, так и в рамках других нужд в части нефтегазового сегмента.