Расширение БРИКС — новая страница мирового рынка углеводородов?

В Йоханнесбурге окончился 15-й саммит БРИКС, который длился с 22 по 24 августа. В ходе него блок решил принять в свои ряды 6 новых членов: Эфиопию, Саудовскую Аравию, ОАЭ, Египет, Аргентину и Иран. Первое, что бросается в глаза при взгляде на новых членов, — это тот факт, что большая часть из них являются весьма серьезными странами-экспортерами нефти, в меньшей мере еще и серьезными добытчиками газа.

Важно отметить, что в этом году желание вступить в БРИКС также изъявляли Сенегал, Алжир, Индонезия, Бангладеш, Бахрейн, Белоруссия, Боливия, Куба, Гондурас, Казахстан, Кувейт, Марокко, Нигерия, Палестина, Таиланд, Венесуэла и Вьетнам. Как минимум половина из них — это тоже весьма крупные поставщики нефти или газа. При этом у таких стран, как Нигерия, Венесуэла, Сенегал, есть вполне серьезный потенциал к увеличению добычи углеводородов, который не реализован по причине либо вопросов безопасности, либо нехватки в данный момент инвестиций.

В целом же БРИКС превращается не просто в некое экономическое объединение, перспективы которого крайне туманны, а цели кооперации между странами по ряду отраслей весьма расплывчаты. С пополнением объединение превращается в блок из государств, которые занимают колоссальную долю как в мировом производстве и экспорте углеводородов, так и в их потреблении.

Роль БРИКС в мировой энергетике

С 1 января 2024 года, когда в объединение официально вступят новые 6 стран, блок будет де-факто контролировать примерно 44% мировых запасов нефти. Для сравнения: у G7 этот показатель равен примерно 4%.

В БРИКС состоят крупнейшие нефтедобытчики, которые в 2022 году в среднем добывали:

• Бразилия — 3 млн б/с;
• Китай — 4 млн б/с;
• Россия — 11,2 млн б/с.

Теперь этот список пополнился новыми крупнейшими на мировом рынке производителями черного золота, которые в 2022-м показали следующие результаты:

• Иран — 2,55 млн б/с;
• ОАЭ — 4 млн б/с;
• Саудовская Аравия — 12,4 млн б/с.

Можно было бы провести некую аналогию с ОПЕК+, где также есть объединение ряда стран, чья совокупная добыча черного золота на мировом рынке имеет колоссальный вес. Однако БРИКС — это не только перечень производителей нефти, но еще и группа стран, доля которых в мировом потреблении нефти тоже играет огромную роль. Китай, если верить прогнозам ОПЕК, увеличит по итогам 2023 года свой спрос до 15,7 млн б/с, а Индия — до 5,4 млн б/с.

В итоге складывается следующая ситуация. Индия и Китай, если учитывать их добычу нефти в 2023 году, будут нуждаться в среднем примерно в 16,5 млн б/с импортной нефти. Этот объем, в теории, можно покрыть за счет одного только экспорта РФ (в среднем за прошедшие месяцы 2023-го — около 8 млн б/с) и Саудовской Аравии (примерно 7,5 млн б/с).

По сути, крупнейшие покупатели нефти в мире после США — Китай и Индия — теперь будут в рамках БРИКС сидеть за одним столом с двумя крупнейшими поставщиками нефти из ОПЕК+. Более того, есть еще и Иран, а также, если учитывать страны, которые тоже хотят в будущем попасть в БРИКС, то Пекин и Нью-Дели смогут в рамках этого объединения договариваться сразу с девятью странами из ОПЕК+.

С нефтепереработкой все получается еще интереснее. Если взять Индию, Китай, Россию, Саудовскую Аравию и ОАЭ, то в сумме эти игроки на мировом рынке нефтепродуктов имеют колоссальную долю, причем как в производстве, так и в экспорте. Даже несмотря на то, что экспорт нефтепродуктов у некоторых из этих стран в последние год-полтора несколько ниже обычного (впрочем, у другой части стран он растет), их долю на рынке трудно переоценить.

• По данным Минэнерго России, объем переработки нефти в стране по итогам 2022-го составил 271,7 млн т. Экспорт в том же году — 126 млн т.
• В Индии производится около 250 млн т нефтепродуктов (с 2021 по 2022 фискальный год — 254,3 млн т). При этом южно-азиатская страна экспортирует в последние годы 50-60 млн т.
• Китай в 2022 году произвел почти 675-700 млн т нефтепродуктов, из которых только за период январь–июнь на экспорт ушло 53,69 млнт. Кстати, в I квартале 2023-го экспорт серьезно увеличился — на 59% в сравнении с аналогичным периодом в 2022-м, до 18,2 млн т.

Выходит, эти три участника БРИКС в сумме за год производят почти 890 млн т нефтепродуктов. Для сравнения: США, лидер по нефтепереработке в мире, произвели в 2022-м почти 800 млн т. А ведь к БРИКС теперь присоединились ОАЭ с Ираном и Саудовской Аравией, у которых есть серьезные мощности по нефтепереработке, а также большой потенциал в росте. Крупные НПЗ в последние годы активно строятся не только в Китае и Индии, но и в странах Персидского залива. В 2021 году мощности ближневосточных НПЗ выросли до 12,1 млн б/с, а к 2026 году должны увеличиться до 15,48 млн б/с (в 2016 году было 12,6 млн б/с). Та же Саудовская Аравия, к примеру, в апреле 2023 года обошла США, став вторым по величине экспортером дизтоплива и газойля в мире, уступая лишь России. Королевство экспортировало 914 тыс. б/с ДТ и газойля, тогда как США — 874,9 тыс. б/с, а РФ — 1,1 млн б/с. В мае 2023-го, по данным Vortexa, Эр-Рияд поставлял в Европу рекордные объемы — около 320 тыс. б/с дизтоплива.

Безусловно, новые ближневосточные члены БРИКС являются серьезным «бонусом» для организации в рамках мировой торговли.

Конечно, речь не идет о создании какого-то аналога ОПЕК+ в виде объединения стран-поставщиков нефтепродуктов. Торговля этими товарами вообще носит крайне частный характер для каждого из мировых поставщиков. К примеру, индийские НПЗ в последние 1,5 года зарабатывают больше за счет того, что с европейского рынка исчезли российские поставщики нефтепродуктов. Китайские компании вряд ли захотят просто так уступать свои позиции на рынке нефтепродуктов Азии, особенно когда Пекин выдает рекордные квоты на экспорт топлива. Ближневосточные НПЗ не ждут смиренно, когда российские компании вернутся на рынок нефтепродуктов ЕС в полном объеме, а быстро занимают нишу. РФ не переживает о том, что укрепляется на рынках североафриканских стран, конкурируя с ближневосточными компаниями, и использует посредников для продажи топлива в ЕС, соперничая с поставками из Саудовской Аравии или ОАЭ.

Но при этом ничего не мешает странам БРИКС более тесно сотрудничать, чтобы не наносить ущерб своему экспорту нефтепродуктов. Никто не собирается уступать друг другу место на различных рынках в ущерб себе. Но, с другой стороны, на протяжении последних полутора лет все эти страны — участники БРИКС и те, что в него сейчас вступают, — органично заменяют друг друга на разных рынках нефтепродуктов, перестраивают логистику… и не мешают соучастникам рынка — не обрушают экспорт нефтепродуктов конкурента, ведь показатели поставок у всех не претерпели критически негативных изменений.

Отказ от нефтедолларов — работа на десятилетия

Еще до начала проведения саммита глава Нового банка развития (НБР) БРИКС Дилма Руссефф заявила, что банк намерен начать кредитование в южноафриканской и бразильской валютах для снижения зависимости от доллара США. В октябре должны появиться ценные бумаги в индийских рупиях. По словам финансового директора НБР Лесли Маасдорпа, по программе, рассчитанной на пять лет, облигаций в рупиях выпустят на $2,5 млрд.

На очереди также Россия и ОАЭ. Считается, что кредитовать друг друга и финансировать проекты страны БРИКС будут в собственных денежных единицах. Дружественные операции ослабят зависимость от доллара и евро, а значимость валют БРИКС в международной финансовой системе возрастет. В теории выпуск облигаций должен сократить риски блокировки активов стран блока со стороны США, как это уже произошло в случае с Россией.

Однако это все не значит, что с пополнением рядов БРИКС страны-экспортеры нефти уже завтра перестанут пользоваться нефтедолларом. НБР был создан в 2015 году, но за все время существования он выдал займов на $33 млрд (на 96 проектов в 5 странах БРИКС), что не так уж много, учитывая размер экономик государств из этого объединения. Более того, сейчас НБР не участвует в проектах в РФ из-за санкций.

Как отметил в комментарии для «НиК» аналитик ФГ «Финам» Александр Потавин, страны БРИКС пока не будут иметь единую валюту из-за наличия принципиальных различий между ними по целому ряду макроэкономических, бюджетных и финансовых вопросов. Им остается только налаживать торговлю в национальных валютах. Но здесь есть свои проблемы и ограничения. Они касаются вопросов с возможностью свободной конвертации валют одних стран блока в другие. Например, из-за жесткой позиции Резервного Банка Индии российские экспортеры не могут конвертировать и вывести из Индии те деньги, которые они получили от продажи нефти. В итоге у российских нефтяников в Индии зависли $30 млрд, что стало ключевой проблемой слабеющего курса рубля с начала этого года. Россия вынуждена замораживать свои доходы в этой стране.

«Китайский юань тоже не является свободно конвертируемой валютой, и его курс искусственно назначается Народным Банком Китая в зависимости от внутренних потребностей и под руководством правительства страны. Этот протекционизм Китая не позволяет юаню повысить свою роль в международных расчетах. Последний отчет SWIFT показал, что доля китайской валюты в международных расчетах составляет лишь около 3%. Власти Китая выставляют большое количество жестких условий, как в экспортно-импортных сделках, так и по использованию юаня в кредитных операциях. Таким образом, юань не является свободно плавающей валютой, хотя с 2015 года Народный банк Китая стал повышать гибкость процесса его ценообразования.

У других стран блока БРИКС тоже есть свои национальные валютные особенности. Данный фактор до определенного момента будет сдерживать развитие расчетов в национальных валютах.

Вообще прием в блок БРИКС таких стран, как Аргентина, Иран, Эфиопия и Египет вряд ли реально чем-то усилит эту организацию. Присоединение к блоку Саудовской Аравии по идее может укрепить способности богатых стран БРИКС в финансировании различных совместных проектов в местных валютах. Но способность саудитов поддерживать стабильный курс риала к доллару США также имеет свои пределы и ограничения: Эр-Рияд продает на экспорт свою нефть только за доллары США»,

— говорит эксперт.

Александр Потавин также напомнил, что о развитии расчетов в национальных валютах в структуре БРИКС заговорили в 2012 году. В результате в 2015 году был создан НБР с капиталом в $100 млрд. Предполагалось, что банк будет заниматься закрытием дефицита счета текущих операций в условиях нехватки национальных валют и оттока капитала. Но по факту, около 78% фондирования реализуется в валютах «недружественных» РФ стран, 18% — в юанях и 4% — в южноафриканском рэнде.

«Плюс к этому, в марте 2022 года НБР присоединился к американским санкциям и, по сути, ввел рестрикции против России, заблокировав там все операции. Таким образом, процесс продвижения расчетов в местных валютах идет со скрипом из-за множества проблем»,

— отметил эксперт «Финам».

Впрочем, надо признать и другой факт. Если 5-10 лет назад разговоры об отказе от нефтедолларов считались на мировой арене либо табу, либо фантастикой. Теперь об этом открыто говорят первые лица государств, причем создавая конкретные механизмы для реализации такой инициативы. Отдельные страны БРИКС уже сегодня могут де-факто похвастаться большим объемом взаиморасчетов не в долларах. К примеру, в Минфине РФ уже заявляли, что примерно 70% расчетов в торговле России и Китая производятся в нацвалютах. ОАЭ в этом году впервые продали около 1 млн баррелей нефти Индии используя нацвалюты обеих стран.

В беседе с «НиК» главред geoenergetics.info Борис Марцинкевич отметил, что если судить по выступлению лидеров стран БРИКС, то одно из главных направлений блока — это разработка механизмов торговли между странами в нацвалютах. Среди целей реформирования НБР фигурирует их увеличение в корзине банка. Вопрос в том, как быстро эта инициатива будет реализовываться.

«В целом, потенциал взаиморасчетов за углеводороды в нацвалютах довольно хороший. Второй и третий потребитель нефти в мире — Китай и Индия — могут получать желаемые 16,5 млн б/с нефти от стран БРИКС, которые по совместительству являются крупнейшими добытчиками в ОПЕК+. Нефть — биржевой товар, для нее не нужны какие-то патенты. С газом та же история. Запасы этого энергоносителя у одной только России и нового члена БРИКС Ирана колоссальные. Они могут покрывать огромные объемы спроса в КНР и Индии. Технический вопрос доставки для газовых потребителей в БРИКС тоже решить можно. У НОВАТЭКа уже запатентована технология сжижения газа, причем не только в арктических проектах. Проще говоря, в плане энергетики членам БРИКС есть что продавать друг другу.

Не исключено, что страны БРИКС пойдут в определенном смысле по стопам Евросоюза, который за 20 лет до принятия в оборот евро активно использовал ECU — представителя корзины валют, входивших на тот момент в валютную систему Европы. Учитывая большие отличия экономик стран БРИКС и европейских государств, не исключено что процесс использования нацвалют с последующим переходом к новой валюте, возможно, даже произойдет быстрее. Все упирается в результаты реформирования НБР и то, из чего будет состоять его „порция“ нового уставного капитала. Для этого у старых членов БРИКС еще есть почти три месяца (до официального вступления новых стран)»,

— считает Борис Марцинкевич.

Он подчеркнул, что во многом все эти процессы в торговле без нефтедоллара зависят и от ряда технических моментов, особенно от наличия торгового флота, что для России является крайне важным и болезненным вопросом. Насколько быстро получится нарастить число необходимых судов? Пока ответить трудно. Не исключено, что Москва может более тесно сотрудничать в этом вопросе с китайскими судоверфями и даже с иранскими сталелитейными предприятиями.

«О взаиморасчетах в нацвалютах сегодня стали так открыто говорить и прорабатывать механизмы, поскольку есть объективное взаимное притяжение экономик стран БРИКС и новых членов этого блока. Речь идет не только о росте поставок нефти из РФ в Индию и КНР. Есть и увеличение продаж российских нефтепродуктов в Бразилию. Даже с ЮАР есть большой потенциал по сотрудничеству в той же угольной генерации. Весной этого года российская СГК, к примеру, провела проверку электростанций на угле в южноафриканской республике и оказалось, что их вообще-то надо ремонтировать, поскольку из 39 ГВт мощностей в рабочем состоянии только около 20 ГВт.

Мне кажется, что активнее всех дистанцироваться от нефтедоллара будет Китай. У него уже есть Шанхайская биржа, где нефть приобретается за юани. Обороты пусть и медленно, но все же растут. Остальные члены БРИКС, причем не только покупатели нефти, но и ее экспортеры, тоже по объективным причинам будут разрабатывать использование альтернативной нефтедоллару системы. Та же Саудовская Аравия, которая сегодня все такие транзакции проводит в американской валюте, в этом заинтересована. Она видит, как страны G20 по своим политическим причинам попросту захватили активы РФ на своей территории. Залезли в карман даже частным лицам из РФ, у которых были счета в банках Великобритании и США. Эр-Рияд прекрасно понимает, что то же самое может произойти и с членами королевской семьи, и с активами вообще всей Саудовской Аравии. А повод Вашингтон, если ему нужно, очень быстро найдет. Так почему бы при таких рисках саудитам не подготовить запасной план по платежам в БРИКС?»

— задается риторическим вопросом Борис Марцинкевич.

По его мнению, если 16,5 млн б/с нефти, которые потребляют Индия и Китай, начнут продаваться вне долларовой системы, в США, по разным оценкам экспертов, попросту хлынет около $5-6 трлн, которые окажутся ненужными мировой финансовой системе (на каждый баррель приходится не только реальная стоимость в долларах, но и операции по спекуляции связанными с нефтью ценными бумагами). Для экономики Штатов это что-то вроде ядерного удара. Выходит, у БРИКС, если он создает такой механизм, есть «оружие сдерживания» против США, благодаря которому, как и в случае наличия ядерных ракет, можно более успешно договариваться, диктовать свои условия, находить компромиссы.

Илья Круглей