Добыча уходит под воду?

В июне этого года агентство Wood Mackenzie, проанализировав рынок глубоководных буровых установок, пришло к выводу, что интерес к ним быстро возрождается из-за стабильного спроса на углеводороды и новых открытий на шельфе в разных странах. В июле The Wall Street Journal сообщила, что акции компаний из нефтесервиса, занимающегося скважинами на дне океана, в этом году последовательно растут. Услуги подрядных организаций, которые занимаются бурением и обслуживанием подводных скважин, распланированы вплоть до 2030-х гг. Такая активность в глубоководном бурении по всему миру, разумеется, вызвала рост стоимости услуг в сегменте. Если сравнивать первую половину 2023-го с 2022 годом, то ставка аренды морских буровых установок увеличилась примерно на 50% и приближается к $500 тыс. за день.

По данным Rystad Energy, 40 из 50 крупнейших открытий месторождений с углеводородами, сделанных с 2010 года, приходятся именно на шельфовые проекты. Понять крупные нефтяные компании в этом плане можно. Добыча на шельфе — это дорогостоящие проекты, но в большинстве случаев они обладают большими запасами, обеспечивающими стабильный объем извлечения углеводородов на очень долгий период. Нет необходимости, скажем, как в случае со сланцевой добычей в бассейне Permian, Bakken, или Eagle Ford, что в США, постоянно вести разведку и бурить новые скважины из-за быстрого истощения месторождений.

Ирония в том, что добыча нефти и газа под водой — это долгоиграющие проекты, а многие страны в Европе, США и даже отчасти в Азии активно продвигают стратегию по декарбонизации и отказу от углеводородов к 2050 году. Безусловно, у каждой страны есть своя индивидуальная программа, отдельные оговорки по ее реализации, не у всех есть одобренные правительством законы, где напротив даты 2050 года стоит четкая фраза «никакой нефти и газа». Но если говорить о государствах входящих в ОЭСР, то в целом власти стран в ближайшие 10-25 лет намерены последовательно сокращать использование углеводородов в энергетике, транспорте и ряде других отраслей. Это сильно противоречит политике крупнейших нефтегазовых компаний, которые сегодня активно вкладывают в шельфовую добычу, которая начнет давать результат в полном объеме как раз к тому времени, когда от нефти и газа надо отказываться.

Рисковать никто не хочет

Еще 10 лет назад на рынке морских буровых установок был довольно ощутимый и длительный спад. Одна из главных причин — политика энергоперехода в США, Европе и ряде других стран. По сути, Парижское соглашение по климату привело к тому, что десятки и даже сотни глубоководных установок с буровыми судами либо списали, либо законсервировали. Однако сейчас среди нефтегазовых мейджоров наблюдается разворот на 180 градусов.

Вновь появившийся интерес компаний к добыче на море обусловлен несколькими факторами. Одним из них является истощение многих месторождений на суше и необходимость к переходу ТРИЗов. В отчете Wood Mackenzie «Разведка нефти и газа: обзор 2022 года» говорится, что количество разведочных скважин было вдвое меньше, чем в годы, предшествовавшие пандемии. При этом сам объем добычи в примерно 20 млрд бнэ соответствовал среднегодовым объемам 2013–2019 гг. Очевидно, что при таком подходе (истощать действующие месторождения по максимуму) нужны альтернативные источники по извлечению углеводородов, которые должны быть готовы к эксплуатации ко времени полной выработки тех, что используются сейчас. И как раз с поиском новых месторождений у нефтегазовых компаний в мире большие проблемы. Аналитики из Rystad Energy уверяют, что в первой половине 2023 года было обнаружено 2,6 млрд бнэ что на 42% меньше, чем в первой половине 2022-го (55 открытий по сравнению с 80-ю год назад). При этом появляется новая тенденция — все больше корпораций отдают предпочтение морской добыче.

«На шельфовую отрасль в этом году пришлось около 95% расходов на разведку»,

— говорят в Rystad Energy. Компании не отпугивает даже тот факт, что результаты такой разведки пока что трудно назвать успешными, ведь только две трети территорий, где велась разведка, показали значимые запасы углеводородов.

Результаты разведки на шельфе в мире за последний год показывают, что большая часть найденных углеводородов распределена между сверхглубоководными и глубоководными месторождениями с одной стороны и запасами углеводородов на шельфе с другой.

Как утверждают в Rystad, пока что в лидерах Гайана. У ее берегов на шельфовом блоке Stabroek в 2023 году обнаружено 603 млн бнэ. На втором месте Турция с 380 млн бнэ, на третьем Нигерия — 296 млн бнэ, а на четвертом Намибия — 287 млн бнэ. Оценки, кстати, могут в скором времени ощутимо вырасти, поскольку разведка в этих местах еще не закончена. Если же говорить о странах, где больше всего скважин на шельфе в данный момент, то список лидеров несколько другой.

Говоря о перспективе, больше всего проектов по шельфовой добыче в ближайшие годы придется на регионы в Южной (Суринам, Гайана, Бразилия), Северной Америки (преимущественно в Мексиканском заливе) и Африке (восточное побережье и ряд проектов со стороны Атлантики). Аналитики из Rystad говорят, что во второй половине этого года основной рост числа скважин (на 27% по сравнению с 2022 годом) придется именно на глубоководную добычу.

Однако это не значит, что такой тип добычи станет основополагающим для большинства нефтегазовых компаний мира. Увеличение расходов на разведку — это одно, а вот инвестиции в непосредственно саму добычу, это уже совсем другое. Ведь в случае с глубоководными проектами окупаемость сталкивается с серьезными рисками при условии, что цена нефти на мировых рынках может упасть. Возможно, по этой причине, как пишет Bloomberg, шельфовая добыча может и ждет инвестиций, но крупнейшие буровые компании в мире не торопятся с серьезным расширением бурового флота. В американском издании уверяют, что компании, работающие на шельфе «не проявляют энтузиазма к строительству дорогостоящей инфраструктуры», а владельцы буровых даже заинтересованы в небольшом количестве скважин, чтобы удерживать их стоимость на высоких отметках, т. е. максимально зарабатывать на этом.

Переоцененный тренд

В беседе с «НиК» эксперт ФНЭБ и Финансового университета Станислав Митрахович отметил, что нынешняя конъюнктура на рынке черного золота не слишком благоприятна для всех без исключения дорогостоящих проектов по глубоководной добыче и работа на шельфе.

«Были ведь проекты в России на шельфе — в Карском море, разработки на Южно-Киринском месторождении. Но что с ними сейчас? Где освоение Штокмановского газоконденсантного месторождения? В других странах, хоть и есть определенная динамика, все равно сегодня не те объемы добычи и число реализуемых проектов, как 10 лет назад. В той же Бразилии, которая в отличие от других стран-добытчиков нефти, продолжала увеличивать инвестиции в отрасль в 2020-м, не вкладывала большую часть средств именно в извлечение на глубоководных проектах. Это до сих пор не совсем целесообразно с экономической точки зрения, причем речь идет о многих странах. Рисков достаточно много. Даже боязни форс-мажора никто не отменял. Авария на проекте BP Deepwater Horizon, случившаяся в 2010 году, до сих пор отпугивает многих от реализации подобных объектов.

Большую роль играет и экологическая повестка. Компании с осторожностью вынуждены подходить к глубоководной добыче. Еще вчера многие аналитические агентства говорили (а некоторые и продолжают это утверждать) о том, что якобы пик производства и потребления нефти пройден»,

— считает эксперт.

Что еще важнее, так это волатильность цен. Как справедливо отметил Станислав Митрахович, 10 лет назад в Канаде не боялись вкладывать огромные средства в добычу нефтеносных песков, а потом, когда стоимость черного золота серьезно снизилась, упав с отметки в $90 за баррель, проекты пришлось консервировать, а компаниям смириться с убытками. Где гарантия, что сегодня у берегов Африки или Южной Америки, если вложиться в очень дорогостоящий глубоководный проект, будет экономически выгодная добыча, скажем, при стоимости нефти в мире в $50?

«Если же станет понятно, что цена нефти надолго задержится на высоких отметках, тогда другое дело. Или если будет уверенность в том, что Запад будет крайне эффективно закрывать доступ российской нефти на мировой рынок, а на Ближнем Востоке вспыхнет серьезный конфликт. Тогда, конечно, нефти нужно будет больше и глубоководная добыча при растущих ценах, станет актуальной на долгий срок»,

— говорит эксперт ФНЭБ.

По мнению Станислава Митраховича, следует более внимательно смотреть на телодвижения Бразилии. Если она начнет еще более активно инвестировать в морскую добычу, тогда у глубоководных проектов действительно есть перспектива, причем более серьезная, чем сегодня. Впрочем, эксперт подчеркнул, что даже при таком сценарии, гораздо больше шансов на дополнительные инвестиции у сланцевой добычи на территории США или даже у разработки запасов Баженовской свиты в РФ. Также не стоит забывать и про разного рода проекты на Ближнем Востоке.

Важно отметить, что инвестиции в добычу углеводородов за последние несколько лет серьезно увеличились. Но при этом доля проектов, где энергоносители извлекаются из морского дна, далеко не главенствующая. В майском отчете Rystad говорится, что после февраля 2022-го ожидаемые инвестиции в ископаемое топливо в 2022 и 2023 годах выросли на $140 млрд (до начала СВО сумма составляла $945 млрд, а после ее начала — $1,1 трлн).

Именно в этих дополнительных $140 млрд инвестиций в добычу по всему миру доля вложений в шельфовую добычу составила только $40 млрд, а вот в добычу сланцевой нефти и газа — на $80 млрд (еще $20 млрд другие виды деятельности на суше). И это при том, что нефтегазовые мировые мейджоры — ExxonMobil, BP, Shell, TotalEnergies, Eni и Chevron — в этом году потратят на разведку около $7 млрд, что примерно на 10% больше, чем в 2022 году.

В итоге можно заключить, что морская добыча возвращается «в строй» после коронакризисных годов и отчасти даже игнорирует принципы энергоперехода в перспективе:

• по данным Baker Hughes, число морских буровых судов, используемых для разведки и добычи нефти и газа, восстановилось в мае 2023-го до допандемического уровня, увеличившись на 45% по сравнению с минимумами октября 2020 года;
• в Barclays ожидают, что количество шельфовых проектов, которые получат одобрение в этом году, достигнет 10-летнего максимума;
• аналитики Wood Mackenzie прогнозируют продолжение роста активности, обещая, что к 2025 году разведка и бурение на шельфе вырастут на 20%.

Однако, во-первых, рост больше затрагивает именно добычу на шельфе, а не глубоководные проекты. Во-вторых, если посмотреть на статистику действующих скважин, причем вообще всех (и на суше, и на море), то их количество во многих регионах мира по состоянию на весну 2023-го даже не превысило показателей января 2020-го.

Добыча углеводородов в море интересна не всей мировой нефтегазовой отрасли, а отдельным компаниям и странам вроде Великобритании, Гайаны, Мексики, Бразилии, Норвегии и США. При этом такая тенденция может очень быстро ослабнуть с падением мировой цены на нефть. Никакого шельфового или глубоководного бума в мире нет, просто есть ситуативный интерес к морской добыче в благоприятных условиях для проведения масштабной разведки.

Илья Круглей