Диверсия на «Турецком потоке»: скрытая угроза

К началу 2023 г. «Газпром» столкнулся с тем, что выстроенная за предыдущие два десятилетия система диверсификации поставок газа в Европу за счет реализации крупномасштабных газотранспортных проектов оказалась практически полностью разрушенной — как в переносном, так и в прямом смысле. Об этом говорят следующие факты:

• Санкционная война между Россией и Польшей лишила «Газпром» возможности использовать газопровод «Ямал-Европа»;
• Диверсионный акт на Балтике уничтожил экспорт по «Северному потоку», который в последние годы находился на уровне, близком к технически возможному по данному коридору;
• Германия не дает разрешение на ввод в эксплуатацию уцелевшей после сентябрьской катастрофы нитки «Северный поток-2»;
• Украина блокирует полноценное выполнение транзитного контракта 2019 г. между «Газпромом» и «Нафтогазом Украины», ссылаясь на невозможность контроля украинской стороной ГИС «Сохрановка», одного из двух пунктов входа на ее территорию российского газа и разрешает транзит только через ГИС «Суджа».

Полноценно функционируют лишь 2 газопровода: «Турецкий поток», обеспечивающий своими двумя нитками поставки в Юго-Восточную Европу и Турцию, и «Голубой поток», доставляющий газпромовский газ в азиатскую часть Турции.

Таким образом, из газотранспортных мощностей, обеспечивавших российский экспорт в Европу и Турцию в объеме 174,9 млрд куб. м. в 2021 г., в распоряжении «Газпрома» остается не более 47,5 млрд куб. м. без учета нестабильного украинского контракта. Таким образом, объемы газа, поставляемые по «Турецкому потоку», становятся крайне важным источником для текущей валютной выручки «Газпрома». При этом вторая нитка «Турецкого потока», помимо коммерческой составляющей, имеет и важное политическое значение, поскольку обеспечивает газом страны Европы, придерживающиеся относительного нейтралитета (Венгрия, Сербия, Греция и сербская часть Боснии и Герцеговины) в событиях на Украине.

Если до 2022 г. Россия демонстрировала четкое стремление уйти от украинского транзита газа в исполнении своих международных обязательств, и «Северный поток-2» должен был поставить крест на украинском транзите, то теперь ситуация изменилась.

Украина в преддверии завершения контракта 2019 г. имеет прямой интерес в том, чтобы монополизировать российские газотранспортные потоки и навязать «Газпрому» будущие транзитные услуги на своих коммерческих условиях.

С начала СВО украинские руководители не раз озвучивали мысль о том, что весь российский транзит газа должен идти исключительно через территорию страны, а за счет оплаты транзита Россия будет участвовать в восстановлении украинской экономики. Фактически это означает стремление украинских властей вернуться к объемам транзита на уровне 80-110 млрд куб. м. с повышенными тарифами на транспортировку, при том что в 2022 г. «Газпром» использовал только чуть более 50% законтрактованных мощностей, отчасти из-за ситуации на ГИС «Сохрановка».

В данном случае прозрачность тарификации, которая была установлена в стране в рамках проведенной «европейской» реформы, никого не должна вводить в заблуждение. Если представится возможность, в транспортный тариф будут включены различные политически мотивированные составляющие («Транснефть» и европейские компании-покупатели российской нефти по нефтепроводу «Дружба» уже хорошо знакомы с такими действиями Украины), то такие тарифы могут существенно быть увеличены по сравнению с рыночными тарифами, используемыми в Европе. Но на пути этой украинской мечты о возвращении полномасштабной транзитной монополии стоит «Турецкий поток».

Следовательно, по украинской логике, его будет необходимо ликвидировать путем диверсии, благо практика показала, что такие действия в отношении «Северного потока» смогли нанести колоссальный ущерб интересам «Газпрома», фактически выкинув российскую компанию с рынка Северо-Западной Европы. На Черном море организовать диверсию намного проще, чем на Балтийском море, поскольку для такой «работы» можно использовать портовую инфраструктуру Украины.

Самостоятельно Украина не обладает ресурсами для проведения столь сложной операции (как бы не уверяли мировую общественность немецкие спецслужбы, отрабатывающие версию подрыва газопровода группой украинских энтузиастов), однако, как известно, такими ресурсами обладают «продвинутые» в морских подводных операциях страны НАТО, две из которых — США и Норвегия — по итогу 2022 г. стали прямыми коммерческими бенефициарами уничтожения «Северных потоков» за счет увеличения объемов продажи своего газа (США — с 30,8 млрд куб.м в 2021 г. до 72,1 млрд куб. м. в 2022 г., Норвегия — с 113,1 млрд куб. м. в 2021 г. до 119,7 млрд куб. м. в 2022 г.) Эти же страны фигурируют в расследовании известного американского журналиста С. Херша как непосредственные участники произошедшей на Балтийском море диверсии. Следовательно, вопрос с квалифицированными исполнителями, действующими в коммерческих интересах своих стран, для такой операции не стоит, если политическое решение будет принято.

Интерес США в подрыве газопровода, как представляется, имеет двойственный характер: либо это дальнейшее замещение российских поставок на тот случай, если «Газпром» откажется использовать украинскую газотранспортную систему через дополнительные продажи американского СПГ европейским компаниям, либо если «Газпром» идет на украинские условия, то это даст возможность США сэкономить на экономической помощи Украине. При любом варианте американцы ничего не теряют, реальные проблемы у них могут возникнуть только если они будут схвачены за руку непосредственно при проведении диверсии. В противном случае мировому сообществу в очередной раз будет представлена версия о всесилии украинских волонтеров-частных лиц, которые решительными действиями наносят урон газовой инфраструктуре противника.

Таким образом, вероятность того, что газопровод «Турецкий поток» в ближайшие месяцы может стать объектом диверсионной атаки, становится весьма высокой, поскольку противники России имеют и мотив, инфраструктуру, опыт и средства для проведения такой операции. Очевидно, что успех диверсионного предприятия нанесет «Газпрому» значительный экономический ущерб, поставив компанию перед непростым выбором:

1. либо отказ от поставок на юго-восток Европы и в европейскую часть Турции, что будет чревато недополучением экспортных доходов;
2. либо использованиедля транзита газа территории Украины, признание отсутствия других возможностей для решения транзитной проблемы.

Политические условия необходимости сохранения стран и народов, придерживающихся относительно благоприятного нейтралитета в Юго-Восточной Европе, приводят к тому, что выбор второго варианта в этом случае окажется неизбежным и «Газпрому» придется платить.

За последний месяц произошло два нападения морских беспилотных аппаратов на российские разведывательные корабли «Иван Хурс» (24.05) и «Приазовье» (11.06), осуществлявшие патрулирование газопровода «Турецкий поток». Эти нападения можно расценивать как попытку прощупывания системы обеспечения безопасности газопровода. Нападение на «Приазовье» было осуществлено во время проведения профилактических работ на газопроводе. В воздушном пространстве над нейтральными водами Черного моря активно работают самолеты и беспилотники стран НАТО, в том числе и в районах прохождения газопровода «Турецкий поток». Представляется, что одной из задач объединенных усилий Украины и НАТО является вскрытие системы обороны «Турецкого потока» российским флотом, чтобы затем осуществить попытку ее «ослепления» для проведения самого диверсионного акта.

«Газпром», как ключевой бенефициар и по функционирования «Турецкого потока», как представляется, должен быть в высшей степени заинтересован в его безопасной работе и предотвращении каких-либо инцидентов. История с «Северным потоком» должна быть выучена компанией наизусть, и именно «Газпрому» необходимо уже сегодня озаботиться усилением мер по обеспечению защиты газопровода. «Газпром» имеет возможность инициировать предложения по принятию различных межведомственных мер для минимизации негативного сценария развития событий, хотя понятно, что полностью гарантировать безопасность газопровода эти меры не смогут.

Первой и самой простой мерой, которая логичным образом напрашивается в контексте украинских атак на корабли в районе газопровода, является усиление корабельной группировки Черноморского флота, обеспечивающей безопасность газопровода и организация практического противодействия потенциальным попыткам диверсантов нанести ущерб газотранспортной системе.

Второй мерой является максимально быстрое прекращение «зерновой сделки», что позволит ввести блокаду морских портов Украины и лишит возможности выхода в море украинских судов. Это затруднит для украинской стороны проведение операций по «вскрытию» существующей безопасности газопровода.

Основной зоной, где вероятность проведения диверсии может быть наиболее высокой являются нейтральные воды Черного моря. Здесь возможна инициатива проведения совместного российско-турецкого патрулирования на маршруте пролегания газопровода. Привлечение флота и авиации страны НАТО (Турция) для обеспечения безопасности газопровода может снизить риск применения специальных сил других стран НАТО для проведения диверсии. Для организации совместного патрулирования может быть создан координационный центр России и Турции по аналогу с той структурой, которая в настоящее время обеспечивает реализацию зерновой сделки.

Основной задачей в части обеспечения безопасности становится формирование специального режима нахождения различных гражданских судов на маршруте пролегания газопровода в нейтральных водах. Такой специальный режим должен предоставить военным морякам России и Турции возможность досмотра подозрительных судов с тем, чтобы ликвидировать возможность их использования для диверсионных действий в отношении газопровода.

Весьма интересным решением в части обеспечения международных гарантий безопасности «Турецкого потока» может стать публичное обращение России к странам Черноморского бассейна с целью подписания декларации о недопущении использования странами региона или третьими странами с территории стран Черноморского бассейна действий, направленных на уничтожение или нанесение энергетической инфраструктуре, имеющей международное значение. Даже если Украина не подпишет такую декларацию, другие государства Черноморского бассейна могут подписать документ. Таким образом будут достигнуты сразу три цели:

• Публично заявлено о возможности диверсии на газопроводе, что может сдержать диверсионную активность в этом направлении;
• Выявлены страны-отказники с территории, которых может исходить такая опасность для российской газотранспортной инфраструктуры;
• При отказе Украины появится возможность еще раз подчеркнуть приверженность страны террористическим методам борьбы с инфраструктурой, имеющей международное значение.

С учетом межведомственного характера предложенных мер возможно их вынесение «Газпромом» на Совет Безопасности России с тем, чтобы привлечь к их реализации профильные министерства и ведомства, придав обеспечению безопасности газопровода приоритетный государственный статус. Скрытая угроза останется, но вероятность ее реализации будет существенно снижена.

Станислав Рогинский