На кризис надейся…

Bloomberg заговорил о новой мировой энергетической реальности, которая потребовала много танкеров. Однако это не новая реальность, а как раз старая, которая была окончательно оформлена с принятием эмбарго в отношении российских углеводородов и разворотом экспорта нефти и газа. Новая энергореальность весь мир только ожидает, и очертания ее достаточно жутковаты.

От перемены мест слагаемых теряют все

Стоит отметить, что бум строительства нефтеналивного флота закономерен. Трубопроводные поставки из РФ сведены до минимума, теперь углеводороды везут главным образом в танкерах. По данным S& P Global, экспорт российской нефти и нефтепродуктов в ЕС в конце 2021 года составлял порядка 4,5 млн баррелей в сутки, из которых 3,2 млн баррелей приходилось на сырую нефть. Причем около 34% от этого объема шло по трубопроводу «Дружба», а это порядка 1 млн баррелей в день.

Однако после введения эмбарго на морские поставки российской нефти, а также прекращения транспортировки нефти по северной ветке «Дружбы» в Польшу и Германию в ЕС продолжили поступать только 10-11% сырья по южной ветке нефтепровода в Венгрию, Словакию и Чехию.

Остальные объемы должны будут приходить в Европу в танкерах. Правда, Германия все же надеется получать по «Дружбе» нефть Казахстана. В 2021 году она получила из России по этому маршруту 17 млн тонн. Астана честно призналась, что способна стабильно отправлять по «Дружбе» 1,5 млн, в крайнем, пиковом случае — 6 млн тонн, но не более.

Очевидно, что спасение энергетики ЕС теперь находится в руках судовых компаний, а также портовой инфраструктуры. В целом же Европе потребуется изменения всей логистики и, как неизбежное зло, сокращение переработки нефти и нефтепродуктов.

К сожалению, ровно те же последствия «новой энергореальности» преследуют и Россию, ей тоже нужно больше судов, а также требуется перестройка всей логистики. Причем данную ситуацию западные аналитики хорошо осознают. По крайней мере, в США боятся ухода российского сырья с мирового рынка. Их устраивает, когда все куда-то плывет и всем потребителям хватает сырья.

Вашингтон уже похвастался, что стал в 2022-м главным экспортером нефти в ЕС, заняв целые 18% европейского рынка, в то время как Россия сократила свою долю с 31% до 4%. Однако в 2021 году США занимали 13% нефтяного рынка ЕС, то есть рост достаточно скромный. При этом не стоит забывать и тот факт, что в течение всего 2022 года Соединенные Штаты распродавали свой стратегический резерв, а теперь его надо заполнять.

Кроме того, не ясно, кто же занял российскую нишу на европейском нефтяном рынке, 27% — это очень приличные объемы. Никто из экспортеров такой рост не демонстрировал. Скорее всего, на помощь нефтяной промышленности ЕС пришли «латвийские смеси», а также нефть Китая, нефтепродукты из Индии, Северной Африки, Турции, Ближнего Востока. То есть Россия и ЕС остались при своем, просто потеряли деньги за счет смены логистики. Очевидно, что в текущем году эти потери продолжатся, причем как у России, так и у ЕС.

Газ будет дорожать

Ситуация с экспортом метана в ЕС несильно отличается от поставок нефти. Отметим, что к 2023 году российский сетевой газ продолжил поступать в 11 европейских стран, в том числе и Турцию. Транзитом через Украину его продолжают получать Словакия, Австрия, Словения, Венгрия и Италия. По «Балканскому потоку» — Румыния и Греция. Кроме того, по «Балканскому потоку» российский газ поставляется в Сербию, Северную Македонию, а также Боснию и Герцеговину. Турцию снабжают «Турецкий» и «Голубой» потоки. Конечно, потеря немецкого рынка больно ударила по российскому экспорту.

Но на фоне сокращения трубопроводных поставок вырос экспорт в ЕС российского СПГ, который даже занял на нем второе место. Напомним, что в 2022 году Россия поставила в Европу около 17 млн тонн СПГ: 95,3% этих поставок приходилось на Францию (34,4%), Испанию (26,6%), Нидерланды (19,6%) и Бельгию (14,7%). Средняя стоимость российского СПГ в ЕС по итогам 2022 года выросла на 121%, до $983 за тысячу кубометров.

За счет этого в Евросоюзе стали возникать неожиданные энергохабы. Например, морской экспорт СПГ из Барселоны итальянским потребителям в 2022 году вырос в 17 раз. Грубо говоря, Испания стала спекулировать. В результате Еврокомиссия решила и вовсе ограничить свободный рынок, введя «потолок» цен на газ для всех бирж в ЕС, то есть хоть как-то застраховаться от ценовых пиков, подобных тем, что были в 2022 году.

Уже никто не сомневается, что газ для европейских стран может быть только дорогим или очень дорогим, кроме того, придется раскошелиться и на новую инфраструктуру в виде СПГ-терминалов и газопроводов к ним.

России от этого не легче. Ведь наша страна фактически была изгнана с крупнейшего и премиального газового рынка. Поэтому теперь ей надо думать о том, что делать с высвободившимися объемами газа, которые ранее шли в ЕС, а это порядка 80 млрд кубометров. Развитие газохимии, увеличение числа и мощностей заводов по сжижению газа и строительство новых газовозов, как, собственно, и новые газопроводы — все это требует инвестиций, освоения новых рынков и политических договоренностей, то есть времени и денег. Единственное, что может утешать нашу страну, так это то, что у нее все же есть сырье, поэтому рано или поздно покупатели на него найдутся, да и развитие переработки еще никому не мешало.

А кто бенефициары?

В настоящее время выигрывают от всех этих перестроек в мировой энергетике только трейдеры, судовые компании и судоверфи. Для них действительно настали «тучные годы». Но их благоденствие будет продолжаться до очередного финансового кризиса.

Что же касается США, которых подозревают в извлечении наибольшей выгоды из текущей ситуации, то все не так однозначно. США весь 2022 год занимались распродажей своего SPR, а ведь он заполнялся при минимальной стоимости сырья в 2020 году. Напомним, что в 2021 году Стратегический резерв содержал 638 086 000 баррелей, к 11 ноября 2022 года он похудел до 392 119 000 баррелей. Американский Белый дом хочет возобновить закупки нефти для стратегического резерва при достижении стоимости WTI в $67-72 за баррель, администрация Байдена ожидает этого в 2024 или 2025 годах. Сбудется ли такой прогноз с учетом готовности ОПЕК+ поддерживать цены любыми способами — а эту готовность продемонстрировали заявления России и ряда стран ОПЕК о добровольном сокращении добычи нефти, — трудно сказать.

Экспорт газа, которым Вашингтон так же гордится, помог пережить эти зиму ЕС, но он способен нарушить энергобаланс на внутреннем рынке Соединенных Штатов, поскольку изначально экспорт газа не был самоцелью для США — он лишь позволял продавать излишки газа. Главной миссией активного производства метана было удешевление американской генерации и сокращение капитальных затрат на производство. Дешевый газ — это экономическое преимущество американской экономики. Однако со столь резвым экспортом оно может быстро закончится. Дело в том, что львиную долю газа в США обеспечивают сланцевые месторождения. Согласно прогнозу МЭА, добыча сланцевого газа в Соединенных Штатах к 2030 году составит не более 150 млрд кубометров в год. Возможно, этот прогноз слишком пессимистичен, однако совокупные разведанные запасы газа в США составляют 12,9 — 13,5 трлн кубометров, а добыча природного газа — более 900 млрд кубометров в год, при этом на внутренний рынок идет около 876 млрд кубометров.

Все последние годы добыча газа в США даже не закрывала спрос. Мы все помним, что первая партия газа с проекта «Ямал СПГ» пошла именно на восточное побережье США, где из-за снежного шторма в январе 2018 года цены поднимались до беспрецедентных $6,3 тыс. за 1 тыс. кубометров. Сложно представить, что такой скачок стоимости газа мог случиться при профиците энергосырья на внутреннем рынке. Новые СПГ-проекты, которые реализуются в США, не являются гарантией газового изобилия страны.

В данном случае показателен опыт Австралии. Согласно данным Австралийской комиссии по вопросам конкуренции и защите прав потребителей, страна в 2023 году столкнется с экономически опасным дефицитом природного газа — около 10%. Комиссия уже призвала австралийских экспортеров СПГ немедленно увеличить поставки газа на внутренний рынок восточного побережья. Однако возникает закономерный вопрос: неужели нельзя было раньше просчитать потребности внутреннего рынка и объем запасов? Ведь строительство СПГ-заводов — дело весьма затратное и требует серьезного инвестиционного обоснования и долгосрочного планирования.

Планирование? Нет, не слышали…

Судя по всему, строительство сжижающих мощностей — это вообще не гарантия больших запасов газа и тем более наличия какого-то планирования. Напомним, что Австралия начала активно экспортировать свой СПГ в 2010-х годах. В тот момент уже можно было рассчитать рост потребностей внутреннего рынка.

Причем данный пример свидетельствует о самой большой глобальной проблеме мировой энергетики — это отсутствие какого-либо серьезного планирования. Большинство экспертов отрасли еще 10 лет назад указывали, что в текущем десятилетии традиционные запасы нефти у всех основных поставщиков углеводородов начнут истощаться. То есть активные вложения в добычу надо было делать еще в 2014 году. Но произошло все наоборот: именно за последние десятилетие деньги традиционную энергетику обходили стороной.

Кстати, в марте 2023 года на конференции CERAWeek генсек ОПЕК Хайсам аль-Гайс заявил, что нефтяная отрасль нуждается в значительных инвестициях для удовлетворения растущего мирового спроса, и это гораздо важнее, чем проблема перенаправления потоков сырья. Вместо этого ведущие мировые агентства пишут о рекордных заказах на строительство танкеров, но посмотреть на ситуацию чуть шире они не хотят.

Инвестиции испугались кризисов и «зеленых»

Заместитель генерального директора Института национальной энергетики Александр Фролов заметил, что в мировой энергетике события 2022-23 годов стали логичным продолжением череды кризисов, начавшихся еще в 2014 году:

«Последние 9 лет была череда крупных кризисов в области энергетики. Большая их часть касалась рынка нефти, а за счет этого и рынка газа. Поэтому рассматривать нынешнюю ситуацию в отрыве от этого контекста было бы ошибочно. Главным итогом прошедших 9 лет стало снижение инвестиционных потоков в традиционную энергетику, в первую очередь, добычу нефти и газа. При этом в 2019-20 годах был еще и отдельно взятый кризис на мировом газовом рынке. В Европе и Азии он был связан с избытком предложения, европейские компании потеряли деньги из-за резкого удешевления сырья. В результате летом 2021 года, когда газ начал дорожать, эти компании не спешили заполнять ПХГ в надежде на его удешевление, что стало дополнительной причиной роста цен на европейском газовом рынке в 2022 году»,

— пояснил эксперт.

По его словам, прошлый, 2022 год принес дополнительные факторы, которые плавно вошли в контекст недостаточной инвестиционной активности в отрасли:

«Самое главное, что в 2022 году, несмотря на усиление кризиса, возврата к прежним объемам инвестиций не произошло. Хотя, очевидно, чти ситуация того требовала»,

— отметил Фролов.

Он также напомнил и про «зеленую повестку», которая оказала колоссальное давление на нефтегазовые компании:

«У нас получается синергетический эффект от совокупности кризисного опыта с падением цен на сырье, накопленного за последние 9 лет, а также от „зеленой“ повестки. Эти факторы давят на компании, заставляя их недостаточно вкладывать в свои инвестпроекты, что может привести к нехватке предложения уже в ближайшем будущем при сохранении текущих темпов роста потребления энергосырья»,

— заявил эксперт.

Он заметил, что в настоящее время принципиально изменилось только направление поставок, но дефицита на мировом рынке пока нет:

«Санкции против РФ скорее сдерживали рост предложения, чем приводили к падению поставок. Это просто еще один дополнительный фактор в рамках текущего энергокризиса, активная фаза которого началась в 2021 году. Пока предложение и спрос на мировом рынке находятся в относительно сбалансированном положении, тем не менее устойчивость мировой энергетики к различным вызовам, которые обязательно произойдут в течение ближайших 10 лет, стала ниже»,

— подчеркнул Фролов. Более того, по его мнению, Европа не выучила те уроки которые ей принес экономический кризис 2008 года, поэтому ситуация может повториться.

Банкротства спасут мировую энергетику

Резюмируя все вышесказанное, можно констатировать, что в ближайшие 10 лет мировая добыча из-за хронической нехватки денег начнет стагнировать. В результате этого на рынке возникнет существенный дефицит предложения. «Зеленые технологии» будут неспособны удовлетворить растущий спрос на энергию, в противном случае потребность в нефти и газе давно бы исчезла. При этом не стоит забывать, что углеводороды — это еще и нефтегазохимия, а также удобрения. Нехватка последних грозит миру голодом.

Помочь избежать столь негативного сценария могут только три фактора, один страшнее другого: эпидемия, война и финансовый кризис. Собственно, финансовый кризис — это самое безобидное, что способно затормозить рост потребления нефти и газа. Однако такого рода потрясение, скорее всего, изменит весь мировой энергорынок: нефтедоллар может прекратить свое существование, а вместе с ним перестанет существовать и ряд других инструментов определения стоимости сырья.