Российским нефтепродуктам 5 февраля закрыли рынок Евросоюза. В МЭА подсчитали, что в прошлом году ЕС покупал у России в среднем 1,2 млн баррелей нефтепродуктов в сутки, а это примерно 40% все европейского импорта. При этом в структуре российского экспорта поставки нефтепродуктов в ЕС занимал 42%.
Мы не знаем, как будут восполнять выпавшие российские объемы в Европе. Но, учитывая темпы покупки нефтепродуктов из РФ в 2022 году (+7,8% к уровню 2021 года), какие-то запасы в ЕС накопили.
Важнее, что будет с нашей нефтепереработкой. Самое печальное, что в последние годы модернизация российских НПЗ во многом была обусловлена постоянно меняющимися требованиямм европейских регуляторов. Они заботились о загруженности НПЗ Европы, создавая условия, при которых российские нефтепродукты не подходили для применения в ЕС без дополнительной переработки на европейских НПЗ.
Сейчас получается, что усилия и вложенные средства российских компаний в модернизацию НПЗ в РФ во многом были напрасными.
Председатель Комитета по экономике Ассоциации нефтепереработчиков и нефтехимиков, профессор, доктор экономических наук Тамара Канделаки рассказала «НиК», чего ждать российской нефтепереработке от потери европейского рынка и как в дальнейшем развивать НПЗ, чтобы они не зависели от постоянно меняющихся условий мирового рынка.
Экспорт нефтепродуктов морским транспортом из России в направлении Европы составлял порядка 70 миллионов тонн, из которых порядка 60% приходится на светлые нефтепродукты (дизельное топливо, газойль и печное топливо), остальное — это темные нефтепродукты (главным образом, мазут и вакуумный газойль). В терминологии зарубежных регуляторов — светлые+ВГО — это те, которые продаются с премией к нефти, а мазут, нефтяной кокс и др. — с дисконтом. На самом деле это не совсем так, и, судя по всему, оные регуляторы слабо представляют себе рынок, который они гробят. В последние годы много пишут о недостатках российской статистики, и это до определенной степени оправдано — охват ее показателей стал намного меньше. Но в Европе со статистикой, по моему мнению, дело обстоит тоже нездорово, особенно в части транзитных поставок.
В действительности, имея порт назначения Роттердам (а это один из крупнейших торговых центров мира), танкера там перепродаются и потом уезжают совсем в другие направления. Кроме того, в ЕС существуют собственные требования к качеству топлив, например, по содержанию в них ВИЭ, и смешение, например, российского дизельного топлива производится на территории ЕС. Вдобавок, топливо может накапливаться в каком-либо порту и потом экспортироваться на дальние расстояния крупнотоннажными танкерами, фрахт которых на единицу груза ниже, чем танкера, которые отгружают российские порты.
Я бы сказала, что задача момента — оцифровать внешние танкерные перевозки из Роттердама и выделить те направления, куда российские компании могут поставлять нефтепродукты. Это большая и серьезная работа.
Что касается перенаправления морского экспорта нефтепродуктов, то, прежде всего, в дружественные страны (список известен). Это страны Азии, Африки, Латинской Америки. Есть и более сложные схемы. При этом у каждого нефтепродукта есть своя специфика, например, для нафты (прямогонного бензина) в стране импортере должно присутствовать нефтехимическое предприятие, имеющее в составе бензиновый пиролиз и не имеющее в достаточном объеме собственного ресурса этой самой нафты.
Про «серые» смеси много пишут зарубежные информагентства, но насчет «болгарских» я очень сомневаюсь. Да и Венгрия обладает своим приличным НПЗ. Зачем им реэкспортировать российские нефтепродукты, если они выпускают свои (венгерской MOL принадлежат заводы в других европейских странах)? С позиций логистики скорее это могут быть латвийские и румынские глубоководные порты, тем более в Румынии — река Дунай.
В этом году ФТС закрыл данные по экспорту нефтепродуктов. Приведу открытые данные за 2020 г. по группе 2710 (это основные нефтепродукты, кроме СУГ и синтетических масел, и без вывоза в страны Таможенного союза):
| Наименование | $/т |
| Нефтепродукты | 320 |
| Нефть | 303 |
Напомню, что помимо эмбарго постпреды ЕС согласовали «потолок» цен на нефтепродукты из России, он будет установлен на уровне $100 за баррель на нефтепродукты, торгующиеся с премией, и $45 за баррель — на торгующиеся со скидкой.
Выводы, как говорится, делайте сами. Но с пониманием, что прибыльность экспорта, во-первых, очень зависит от пошлин. И, во-вторых, любое серьезное производство генерирует немалые налоги и создает рабочие места для людей, за которые платятся зарплатные налоги и сборы.
После введения европейского эмбарго и «потолка» цен на российские нефтепродукты пока сложно сказать, кто больше всех пострадает. Скорее всего, проще будет тем НПЗ, которые расположены ближе к дальневосточным портам и вообще не ориентированы на европейский рынок. В то же время ряд заводов может начать экспорт нефтепродуктов в Центральную Азию.
Тем не менее, мне кажется, что труднее всего придется заводам европейской части России. А если рассматривать по продуктам, то самые большие сложности могут возникнуть с дизельным топливом и крекинговым мазутом. И это значит, что под угрозой окажутся те НПЗ, которые имеют в составе гидрокрекинг.
При этом российский рынок дополнительные объемы нефтепродуктов забрать быстро не сможет. Спрос на готовые нефтепродукты (автомобильный бензин и дизельное топливо), прежде всего, зависит от уровня доходов потребителей, то есть населения и бизнеса. На самом деле зависимость более сложная — это стоимость автомобилей, стоимость их эксплуатации, соотношение цен на разные виды топлива, и, конечно, техническая возможность эксплуатации автотранспорта, а именно — состояние дорог.
Сейчас трудно предсказывать, когда начнет расти экономика, Росстат показывает снижение ВВП. По моему мнению, в обозримом будущем могут произойти структурные изменения: одни отрасли будут развиваться, других ожидают тяжелые времена. В любом случае, уже увеличилось потребление дизельного топлива вследствие переориентации автомобильных грузоперевозок с европейского на другие направления.
Существует интересная тема развития потребления судового топлива. Можно, например, на Дальнем Востоке, создать (а вернее восстановить) условия, при которых судовладельцам будет выгодно бункероваться в российских портах, этот рынок вполне может вырасти — там есть соответствующие мощности.
Что касается цен на внутреннем рынке, то они, скорее всего, существенно не снизятся. Поскольку, если предложение на внутреннем рынке превысит спрос, будут остановлены мощности — со всеми вытекающими. Кроме того, стоимость топлива на российском рынке значительно зависит от акцизов, которые не имеют привычки снижаться.
«Глава Минэнерго России Николай Шульгинов сообщил, что Россия не видит оснований для резкого сокращения переработки нефти и выпуска нефтепродуктов из-за вступающего в силу 5 февраля эмбарго ЕС на российское топливо. Возможность переноса сроков ремонта НПЗ также не рассматривается».
Очень бы хотелось в это верить. Но, на мой взгляд, европейские регуляторы фактически подталкивают Россию к сокращению переработки. А это, во-первых, приведет к сокращению выручки, а значит численности персонала, то есть к социальной напряженности. Во-вторых, гораздо проще следить за танкерными перевозками афрамаксов, чем малотоннажных продуктовых танкеров.
Более того, сейчас выдвигаются конспирологические теории, подвергающие сомнению существование скидок на российскую нефть и нефтепродукты. Однако эти скидки есть, равно как космические расценки за фрахт. То есть компании уже терпят убытки.
В сложившейся ситуации российские заводы не только могут, но и должны изменить структуру переработки, чтобы добиться минимальных финансовых потерь от сокращения экспорта. Но это касается сложных заводов, которые имеют высокий индекс Нельсона. Простые НПЗ ничего кардинально изменить не могут.
Но я бы поставила вопрос шире. Похоже, наступил момент, когда надо менять вектор развития всей нефтепереработки в направлении химии.
Напомню, что КНР, начав с производства так называемых товаров народного потребления, для которых нужны волокна, пластики и др., перестроил и продолжает перестраивать свою нефтепереработку с тем, чтобы полностью замкнуть производственную цепочку. Рынок для китайских дешевых готовых изделий — это не только США и Европа, но и Россия, а их дешевизна обусловлена серьезными льготами, которые китайское правительство предоставило местным коммерсантам при экспорте.
Развивая эту мысль: похожая стратегия могла бы работать в нашем отечестве в отношении легкой и текстильной промышленности, из которых последняя является замыкающим переделом для цепочки «нефть в химию». Рынок текстильных изделий для населения в действительности огромный, и он может и должен стать драйвером развития экономики, само собой, при условии достойных льгот по налогам для малого и среднего бизнеса, который сегодня делает эти самые изделия из привозного сырья.
В связи с этим на месте Минэнерго РФ я бы взяла паузу в части существующей программы модернизации НПЗ. И, как минимум, изучила возможности, которые предоставляет переориентация в направлении химии. А как максимум — взяла бы курс на химизацию страны. Конечно, это непросто. Нужно работать рука об руку с Минпромторгом, и, конечно, экономическим блоком. Тем не менее будущее, безусловно, за этим направлением. Технический прогресс остановить невозможно.