Владимир Пастухов: Нет весомых препятствий для замены западных продуктов аналогами РФ

«НиК»: Уважаемый Владимир Александрович, как известно, российский нефтегазовый комплекс находится в двойственном положении: с одной стороны, против него действуют западные санкции, с другой — он старается сохранить приемлемый уровень добычи и поставок углеводородного сырья на внутренний и мировой рынки. Как вы оцениваете в этих условиях ситуацию с обеспечением его потребностей различным оборудованием и комплектующими? Насколько существенна доля их импорта?

— Потребности российских компаний, добывающих и транспортирующих нефть и природный газ, в оборудовании и технике никоим образом не уменьшились, несмотря на ограничения на экспорт углеводородов из России со стороны властей Европейского союза, США и их сателлитов. Как вы знаете, российские поставки в Европу снизились до минимума, тогда как в Азию постепенно растут.

Соответственно, наши компании продолжают разрабатывать действующие и осваивать новые углеводородные месторождения: они по-прежнему бурят скважины, обустраивают промыслы, прокладывают трубопроводы, обновляют перерабатывающие мощности.

В то же время ввоз оборудования и запчастей из-за границы сократился. Замечу, что этот процесс был запущен еще в 2014 году, когда Европейский союз и США ввели санкции в отношении российских компаний, ограничив поставки оборудования и услуг для проектов в Арктике и на глубоководном шельфе. Отсюда импульс к импортозамещению: по оценке Министерства промышленности и торговли Российской Федерации, в 2014 году доля зарубежного оборудования для нефтегазового комплекса составляла 60%, в апреле 2022 года — уже 40%.

Установленные в нынешнем году санкции и сворачивание в стране деятельности крупнейших западных сервисных компаний, таких как Schlumberger, Halliburton, Baker Hughes и Weatherford, однозначно будут стимулировать процесс замены иностранной техники российскими аналогами. И этот подход тиражируется не только на работы в Арктике или на шельфе, но и на весь сектор в принципе. Локализация новых для России производств, сопровождающих добычу, переработку и транспортировку углеводородного сырья, неизбежна.

«НиК»: Какие сейчас наиболее проблемные места в плане ввоза оборудования и комплектующих для нефтегазового комплекса? Есть позиции, нехватка которых ощущается особо остро?

— Я бы выделил два ограничения. Во-первых, снижение импорта из-за границы в связи с санкционной повесткой. Зарубежные инжиниринговые и машиностроительные концерны сокращают свое присутствие на российских рынках услуг, оборудования, специальной техники. Совершенно очевидно, что этот процесс может продолжиться и дальше: на Западе активно стремятся ограничить продажи продукции машиностроения в России, и нефтегазовое — не исключение.

Во-вторых, далеко не все нужные нашим нефтегазовым компаниям позиции можно было раньше завезти из-за границы, сейчас — тем более. Для таких случаев легализация в марте 2022 года параллельного импорта стала своевременной мерой поддержки нефтегазового комплекса. Например, в России не в полном объеме выпускаются плунжерные насосы высокого давления или магнитные подшипники, поэтому отказаться от их ввоза из-за рубежа одномоментно нельзя. Но зато можно развивать их производство в России, как предусматривает план по импортозамещению в нефтегазовом машиностроении.

«НиК»: Как, на ваш взгляд, чувствует себя сейчас отечественное нефтегазовое машиностроение? Его предприятия могут стать полноценной альтернативой ушедшим иностранным игрокам? Каков потенциал замещения заграничного оборудования и запчастей в ближайшие годы?

— Ситуация на машиностроительных предприятиях напрямую зависит от заказов со стороны российских нефтегазовых компаний, а они свои инвестиционные проекты, в общем-то, кардинально не пересматривают и не замораживают. Да, возможно, кое-где сдвигаются сроки, меняются параметры. Однако отечественные производители нефтегазового оборудования выполняют обязательства по заключенным контрактам, их заказчики сохраняют планы по реализации проектов и программ. Никто из машиностроительных заводов не остановился, все работают.

Весомых же препятствий для замены продукции западных производителей российскими аналогами я не вижу, главное, чтобы наши машиностроители имели твердые заказы на комфортных условиях оплаты, свободные мощности для их выполнения и возможности для оперативной замены запчастей. Государство необходимые меры поддержки предоставит.

«НиК»: Владимир Александрович, возглавляемое вами агентство с момента своего создания занималось трансфером технологий, собственно, это является одной из его основных задач. Какие разработки и методы были «переведены» им на российскую почву?

— Сейчас в нашем портфеле порядка двух десятков технологий, востребованных при добыче и транспортировке углеводородного сырья в России, и каждая из них достойна отдельного рассмотрения. Среди них я бы выделил водородную термобарохимическую обработку пластов для интенсификации притоков нефти. В ее основе лежит использование свойств водорода, который позволяет ускорить движение нефти в пласте и таким образом повысить эффективность добычи. Данная технология может быть адаптирована к любым особенностям скважины и позволяет оказывать многофакторное воздействие на породу в коллекторе и насыщающие его флюиды. Ее возможности уже оценили «Газпром добыча Уренгой» и «Новатэк-Юрхаровнефтегаз».

«НиК»: С февраля текущего года Агентство по технологическому развитию предоставляет гранты на разработку конструкторской документации, необходимой для производства комплектующих изделий. Какие задачи в этой области решены?

— Как вы понимаете, нельзя предоставлять гранты, не имея информации о том, какие конкретно компоненты востребованы в той или иной отрасли промышленности. Поэтому агентство сформировало перечень приоритетных комплектующих на основе запросов потребителей, реестры потенциальных исполнителей конструкторской документации и производителей, которые на ее базе могут наладить серийный выпуск деталей.

На сегодняшний день реестр приоритетных комплектующих насчитывает более 700 наименований, из них в производстве 75 единиц заинтересован нефтегазовый комплекс. Так, определено техническое задание и поддержана разработка конструкторских документов на синхронные генераторы, газоразделительные мембраны, узлы очистки бурового раствора. Средний размер гранта на эти проекты превысил 90 млн руб.

«НиК»: Насколько сейчас оказался востребован обратный инжиниринг?

— Он на наших глазах становится фактором повышения технологического суверенитета России в условиях сокращения присутствия на рынке иностранных сервисных и технологических компаний. С одной стороны, обратный инжиниринг — это лишь инструмент, который не может исключить опасений добычных и перерабатывающих компаний. Все-таки речь идет о бесперебойности поставок оборудования и запчастей для ремонта разной технологичности. С другой стороны, рынок инжиниринговых услуг быстро обрастает все новыми и новыми направлениями, давая прекрасную возможность избежать в будущем нехватки самых различных изделий.

Технически схема обратного инжиниринга выглядит следующим образом. Берется образец того или иного комплектующего изделия, проводятся его замеры, определяются материалы, необходимые для его изготовления. Далее строится 3D-модель изделия и разрабатываются его чертежи. На их основе создается и испытывается опытный образец, проводится (если требуется) корректировка конструкторской документации, после чего выпускается пилотная партия, а затем можно налаживать серийное производство.

Фактически обратный инжиниринг позволяет в сравнительно короткие сроки получить комплект документации, нужной для массового выпуска продукции на любом профильном предприятии.

«НиК»: Как существенно может снизиться доля иностранных комплектующих и оборудования в нефтегазовом комплексе нашей страны в среднесрочной перспективе?

— Здесь многое будет зависеть от конкретного изделия, его доли на российском рынке и возможностей предприятий-изготовителей. Например, согласно плану импортозамещения в нефтегазовом машиностроении, в 2021 году доля отечественных силовых верхних приводов для буровых установок составляла 30%, к 2024 году она должна увеличиться до 60%. Доля разбуриваемых пакеров вырастет с 70% до 90%, поликристаллических алмазных резцов — с 0% до 40%, криогенных насосов для перекачки сжиженного природного газа — с 5% до 25%, криогенных шарниров (для стендеров СПГ) — с 0% до 60%. Соответственно, должны снизиться доли их иностранных аналогов.

«НиК»: Чей вклад в развитие обратного инжиниринга наиболее эффективен? Какие компании содействуют замещению импортных комплектующих сегодня?

— Как показал наш опыт, наибольший вклад вносят подразделения вузов и научных организаций, находящиеся на стыке индустрии и науки, инжиниринговые организации. Среди тех, кто активно занимается обратным инжинирингом для нефтегазового комплекса, упомяну Уфимский государственный нефтяной технический университет, Санкт-Петербургский политехнический университет Петра Великого, Российский государственный университет нефти и газа имени И. М. Губкина, Волгоградский государственный технический университет, Уральский федеральный университет имени Б. Н. Ельцина, «Проминжиниринг», «Юнайтед Солюшенс», Егоршинский радиозавод, Краснодарский компрессорный завод, Кингисеппский машиностроительный завод, НПК «Энергодвижение», Специальное конструкторское бюро приборов подземной навигации.

Их деятельность говорит о том, что будущее в обратном инжиниринге — за научно-производственными объединениями, которые будут в кооперации с бизнесом строить промышленные площадки и выпускать на них высококачественную и пользующуюся спросом продукцию. Это прямой путь к технологическому суверенитету российского нефтегазового комплекса.