Китай и Россия пытаются подорвать господство доллара на нефтяных рынках

Российский и китайский углеводородные гиганты «Газпром» и CNPC договорились рассчитываться за поставки газа в рублях. Китай уже давно рассматривает позицию юаня в мировом рейтинге валют как отражение своей геополитической и экономической значимости на мировой арене, пишет Саймон Уоткинс для Oilprice.com

Обсуждаемая перспектива прекращения гегемонии доллара США на мировых рынках нефти и газа стала еще на шаг ближе к реализации пару недель назад, когда энергогиганты «Газпром» и Китайская национальная нефтяная корпорация (CNPC) объявили, что договорились перевести платежи за поставки газа из долларов в рубли (RUB) и юани (RMB). На первом этапе расчетов платежи в нацвалютах страны будут использовать в поставках по восточному маршруту газопровода «Сила Сибири» с общим объемом поставок минимум 38 млрд кубометров газа в год. Далее новую схему платежей планируется расширять.

Отметим, хотя продолжающиеся международные санкции против России в связи с СВО на Украине в феврале стали триггером  изменения в методологии платежей, Китай по меньшей мере с 2010 года пытается бросить вызов позиции доллара США как де-факто мировой резервной валюте. Китай давно рассматривает положение своей валюты юаня в мировом валютном рейтинге как отражение своей геополитической и экономической значимости на мировой арене.

Как подробно проанализировано в последней книге С. Уоткинса о мировых нефтяных рынках, первые признаки стремления Китая продвинуть юань предприняты еще на саммите G20 в Лондоне в апреле 2010 года, когда Чжоу Сяочуань, управляющий Народным банком Китая (НБК), высказал идею становления юаня в качестве новой глобальной резервной валюты, которая в какой-то момент заменила бы доллар США. Он добавил, что включение юаня в структуру резервных активов специальных прав заимствования (СДР) МВФ станет ключевым шагом к этой цели. В тот момент как минимум 75% ежедневного оборота на мировых валютных рынках (FX) объемом $4 трлн, согласно данным Банка международных расчетов (BIS), приходилось на «Большую четверку» международных валют: доллар США (USD), евро ЕС (EUR), британский фунт (GBP) и японскую иену (JPY). Помимо доминирования на валютных рынках, валюты из СДР также превалируют в качестве платежных, резервных и инвестиционных инструментов в мировой экономике.

Огромная шумиха в китайских СМИ случилась тогда, когда юань был включен в  состав СДР в октябре 2016 года, а его удельный вес в СДР МВФ составил 10,9% (доля доллара США составляла тогда 41,9% процента, евро — 37,4%, фунта стерлингов — 11,3%, иены — 9,4%). По состоянию на 2022 год доля юаня в структуре СДР выросла до 12,28%, и Китай считает эту пропорцию не совсем соответствующей его растущему статусу сверхдержавы.

Китай остро осознает тот факт, что, будучи крупнейшим импортером сырой нефти в мире с 2017 года (и крупнейшим в мире нетто-импортером нефтетоплива с 2013 года), он косвенно подвержен капризам внешней политики США через механизм ценообразования на нефть в долларах. Позиция Вашингтона относительно доллара как оружия еще сильнее укрепилась после начала СВО России на Украине и последовавших за этим санкций под руководством США, самые суровые из которых — как и санкции в отношении Ирана с 2018 года — касаются запрета на использование доллара в международных расчетах. Экс-исполнительный вице-президент Банка Китая Чжан Яньлин в апрельской речи заявил, что последние санкции против России «приведут к тому, что США потеряет свой авторитет и подорвет господство доллара в долгосрочной перспективе». Он  добавил:

«Китай должен помочь миру избавиться от долларовой гегемонии как можно раньше».

Россия придерживается той же точки зрения относительно выгод от разрушения гегемонии доллара США на мировых рынках углеводородов. Но Китай не желал открыто бросать вызов США в разгар торговой войны со Штатами при крайне непредсказуемом бывшем президенте США Дональде Трампе, так что РФ мало что могла сделать. Однако признаки намерений России проявились сразу после санкций США против ее ключевого ближневосточного партнера Ирана в 2018 году. В сентябре того же года глава  НОВАТЭКа Леонид Михельсон заявил, что Россия обсуждает дедолларизацию торговли со своими крупнейшими торговыми партнерами, такими как Индия и Китай, и даже арабские страны рассматривают такой вариант.

«Если они [США] действительно создадут трудности для наших российских банков, то все, что нам нужно сделать, это заменить доллары»,

— сказал он. Примерно в то же время Китай запустил Шанхайскую фьючерсную биржу, где стали торговаться нефтяные контракты, номинированные в юанях. Тактику опробовала в 2014 году «Газпром нефть», поставочные контракты по сырой нефти с Китаем и Европой с расчетами в китайских юанях и российских рублях.

Идея вновь обрела актуальность в связи с санкциями, введенными против России после начала СВО на Украине. Практически сразу президент России Владимир Путин подписал указ, обязывающий покупателей российского газа в Европейском союзе (ЕС) платить в рублях с помощью нового механизма конвертации валюты — в противном случае поставки могут приостановить. Угроза почти сработала по «линиям раздора» возглавляемого Штатами альянса НАТО, когда основные потребители российского газа в ЕС пытались придумать, как соответствовать требованиям Путина об оплате газа в рублях, не нарушая открыто никаких санкций. С тех пор Россия просто играет с ЕС: недавно она заявила, что не станет возобновлять поставки по трубопроводу «Северный поток-1» — одному из основных газовых маршрутов в Европу — после «обнаружения неисправности во время технического обслуживания». Масштабы такой скрытой угрозы можно оценить также, исходя из заявления Путина, что Россия прекратит весь экспорт энергоносителей в ЕС, если будет введен ценовой потолок на российские нефть и газ.

Дальнейшая экспансия других валют — хотя по факту, только юаня — для подрыва долларового ценообразования на нефть и другие углеводороды зависит от использования этой валюты в странах, которые еще не находятся под санкциями США. К счастью для Китая, Саудовская Аравия (КСА), другой лидер ближневосточного мира (в дополнение к Ирану, который уже использует юани и рубли для торговли), продемонстрировала готовность расширять бизнес с Китаем, включая использование юаня для оплаты поставок нефти. Еще в августе 2017 года вице-министр экономики и планирования Саудовской Аравии Мохаммед аль-Тувейджри на конференции КНР-КСА в Джидде сказал:

«Мы будем очень рады рассмотреть возможность финансирования в юанях и других китайских инструментах». Он добавил: «Китай, безусловно, является одним из ведущих рынков для диверсификации инвестиций […] Мы также получим доступ к другим техническим рынкам с точки зрения уникальных финансовых возможностей, частных размещений, панда-бондов [номинированных в юанях облигаций, выпущенных заемщиками не из КНР] и пр.».

Учитывая, что подавляющее большинство государственных займов Саудовской Аравии (включая крупные облигационные займы и синдицированные кредиты) в предыдущие несколько лет были номинированы в долларах США, отказ от долларовых инвестиций позволил бы сделать структуру заемного капитала КСА гибче, хоть и после дисбаланса, который может возникнуть в первое время из-за привязки национальной валюты страны к доллару США.

За последние несколько месяцев Саудовская Аравия сблизилась с Китаем. Так, знаковым событием в развитии взаимоотношений стало подписание в августе многостороннего меморандума о взаимопонимании (MoU) между Saudi Arabian Oil Company  (Saudi Aramco, ранее Arabian American Oil Company) и китайской Sinopec. Президент Sinopec Ю Баокай заявил:

«Подписание Меморандума о взаимопонимании — шаг к новому этапу нашего партнерства в Королевстве […] Две компании объединят усилия для возобновления жизнеспособности и достижения нового прогресса в рамках инициативы «Один пояс и один путь» и арабской Vision 2030. Меморандум охватывает широкий спектр сотрудничества в области интеграции нефтепереработки, нефтехимии, инжиниринга, закупок и строительства, нефтесервисных услуг, технологий добычи и переработки, процессов улавливания углерода и водорода. Что важно для долгосрочных планов Китая в Саудовской Аравии, так это возможность строительства огромного производственного хаба в Энергетическом парке Короля Салмана (SPARK), что предусматривает постоянное присутствие на территории Саудовской Аравии значительного числа китайского персонала: не только тех, кто непосредственно связан с производством нефти, газа, нефтехимией и другими видами деятельности в сфере углеводородов, но также и группы сотрудников службы безопасности для «обеспечения безопасности китайских инвестиций».