Posted 5 мая 2022,, 10:30

Published 5 мая 2022,, 10:30

Modified 16 августа 2022,, 21:50

Updated 16 августа 2022,, 21:50

Атомный ренессанс Европы: идея хорошая, но поздновато

5 мая 2022, 10:30
Что в итоге энергетика Европы получит от споров об экологичности «мирного атома»?

Энергокризис и санкции против РФ заставляют руководство некоторых европейских стран все чаще искать альтернативу российскому углю и газу, которые играют ключевую роль в энергобезопасности Евросоюза.

В 2021 году поставки из России заняли 45% импорта газа ЕС. Их объем, по данным МЭА, составил 155 млрд куб. м газа (40% от всего потребления ЕС). Поставки российской сырой нефти заняли в общем импорте ЕС 27%, угля — 46%.

Идея о том, что все эти углеводороды из РФ можно заменить ВИЭ-генерацией, в большинстве стран Европы постепенно отходит на второй план, уступая более реалистичной стратегии — поиску альтернативы в виде атомной энергетики.

Однако даже в этом вопросе в Евросоюзе нет четкого единства. Если в Великобритании и Франции сегодня главы государств говорят о необходимости строить новые АЭС и модернизировать уже действующие энергоблоки, то в Германии и Австрии, наоборот, всячески стараются блокировать подобные инициативы. Есть и государства вроде Чехии и Польши, где политики в целом не против наращивания генерации за счет «мирного атома», однако не хотят сотрудничать по этому вопросу с «Росатомом» — ведущим игроком на мировом рынке атомной энергетики.

2 февраля этого года Еврокомиссия (ЕК) приняла поправки в закон о таксономии (пакет правил и системы классификации, регулирующие инвестиции в деятельность, которую в ЕС считают экологически чистой). По сути, ЕК присвоила проектам в сфере атомной энергетики и природного газа «зеленый» статус. Теперь постройка новых и модернизация уже существующих АЭС, как и любое инвестирование в отрасль, де-юре не противоречат принципам «Зеленой сделки» Евросоюза, цель которой — снижение выбросов СО2 до нуля к 2050 году.

Мера вполне адекватная, учитывая растущие цены на газ, уголь, нефть и санкции против главного их поставщика в Европу. Впрочем, есть некоторые оговорки. Атомная энергия была включена в таксономию, но только на переходной основе. Уже существующие в Европе реакторы с установленными сроками годности могут считаться «зелеными» лишь до 2040 года, а новые — до 2045 года.

Генеральный директор «Европейского атомного форума» (European Atomic Forum) Ив Десбазей приветствовал такую инициативу ЕК, однако не смог скрыть своего сожаления по поводу оговорок в этом законе. «Некоторые из критериев, выдвинутых для атомной энергетики, на практике окажутся очень сложными для достижения, и мы по-прежнему разочарованы тем, что атомная энергия все еще рассматривается в качестве переходной технологии», — заключил Ив Десбазей.

Даже несмотря на все оговорки о включении атомной энергетики в перечень экологически чистых источников генерации, в Евросоюзе нашлись противники такой инициативы. Австрия и Люксембург пригрозили подать в суд на Еврокомиссию за зеленый свет для работы АЭС в ближайшие годы. Почти сразу же их поддержали Германия, Испания, Дания и Португалия. Впрочем, перечисленные страны выразили солидарность в этом вопросе только заявлениями на уровне министров энергетики. До подачи конкретных исков в адрес ЕК пока еще не дошло, хотя консультации продолжаются.

К примеру, министр экологического перехода Испании Тереза Рибера заявила, что Европейская комиссия совершила «большую ошибку», назвав атомную и газовую промышленность «зелеными инвестициями». Однако она тут же оговорилась, что Мадрид пока не намерен присоединяться к вероятному судебному иску Австрии и Люксембурга против Еврокомиссии, поскольку это «потребует четкого юридического анализа».

Ряд других стран Евросоюза — Франция, Финляндия и большинство государств Центральной и Восточной Европы — поддержали включение атомной энергетики в «зеленую таксономию» ЕС. В феврале 2022 года глава Франции Эммануэль Макрон приветствовал идею о присвоении «зеленого» статуса атомной энергетике. 6 февраля он даже попросил госкомпанию Electricite de France (EDF) — ведущего поставщика электричества в стране — приступить к разработке и постройке шести новых реакторов третьего поколения (EPR) к 2050 году. Также Макрон напомнил, что к 2024 году планируется ввести в эксплуатацию строящийся блок Flamanville 3 мощностью 1,6 ГВт.

В целом страны Евросоюза разделились на два лагеря по принципу «за» или «против» развития атомной энергии в Старом Свете. Но такое разделение мнений не совсем совпадает с принципом «кто больше всего в ЕС производит атомной энергии, тот ее и защищает».

В 2020 году, по данным Eurostat, производство атомной энергии в ЕС составляло почти 25% от общего объема выработки электричества, а действующие ядерные реакторы имелись у 13 стран: Бельгии, Болгарии, Чехии, Германии, Испании, Франции, Венгрии, Нидерландов, Румынии, Словении, Словакии, Финляндии и Швеции. Всего, по данным статистического управления Евросоюза, в эксплуатации находилось 109 реакторов.

При этом крупнейшими производителями атомной энергии в Европе были Франция (52% от общего объема производства в ЕС — 353833 ГВт⋅ч), Германия (9% — 64382 ГВт⋅ч), Испания (9% — 58299 ГВт⋅ч) и Швеция (7% — 49198 ГВт⋅ч).

Выходит, из четырех стран, на которые приходится более трех четвертей общего объема электроэнергии, вырабатываемой на атомных объектах в ЕС, две (Германия и Испания) сегодня выступают за остановку всей отрасли, одна (Франция) — за развитие «мирного атома» и еще одна (Швеция) старается вести себя нейтрально.

На первый взгляд поведение Германии и Испании кажется крайне странным. Однако если посмотреть на долю производства атомной энергии в рамках общего объема выработки электричества в отдельной стране и соотнести эти данные с показателями других государств ЕС, то логика становится более понятной.

Германия и Испания хоть и являются ключевыми производителями атомной энергии в ЕС, но давно не считают такой источник генерации столь же критически важным для своего энергобаланса, как, скажем, газ, ВИЭ или уголь.

Австрии, кстати, в вышеуказанном списке нет, поскольку она отказалась от выработки атомной энергии на своей территории еще в 1970-х. Неудивительно, что правительство этой страны безбоязненно выступает против развития отрасли. По той же логике действуют и другие государства, не использующие этот тип генерации.

1 января 2022 года в Германии от сети были отключены три из последних шести АЭС в ФРГ. Сейчас на территории страны остаются три электростанции: в Баварии, Баден-Вюртемберге и Нижней Саксонии. Их предполагается отключить в конце 2022 года. Гендиректор крупнейшего энергетического концерна E.ON в Германии Леонард Бирнбаум заявил, что работа находящейся в ведении компании АЭС в Баварии «Изар-2» не будет продлеваться, даже несмотря на сложную ситуацию в энергетической сфере и попытки сократить зависимость от российских углеводородов.

Руководство Испании намерено остановить все семь атомных реакторов (общей мощностью 7,4 ГВт в стране к 2035 году. К концу 2030-го планируется остановить четыре реактора общей мощностью 4 ГВт (около 7,8% от всей генерации страны), а оставшиеся три реактора — в 2035 году.

Исходя из этого вполне ожидаемо, что Берлин и Мадрид, де-факто уничтожая собственную атомную энергетику, стараются подтолкнуть к такому же решению и всю Европу, ведь у стран с работающими АЭС будет явное преимущество в развитии экономики за счет более дешевого и с гарантированными поставками, в отличие от ВИЭ-объектов, электричества.

Германии, Испании и другим противникам атомной энергетики оппонирует не менее влиятельная в своей сумме группа европейских стран, которую возглавляет Франция. Аналитики S&P Global Commodity Insights прогнозируют, что именно Париж может стать в Европе флагманом по постройке новых АЭС. Однако включение атомной энергетики в «зеленую таксономию» Евросоюза, которое, конечно, можно считать важной победой, все же не решает всех проблем Франции и других стран, намеренных наращивать атомную генерацию и параллельно с этим отказываться от угля и газа, в том числе из России.

С острой необходимостью постройки новых атомных реакторов сегодня согласны почти все политические элиты Франции, которые поддерживают в том числе и строительство малых модульных реакторов (SMR). Макрон в конце 2021 года объявил о планах инвестировать $1,08 млрд в развитие SMR мощностью 10–300 МВт каждый.

EDF ради этих целей даже готова отодвинуть на второй план идеи декарбонизации. Компания планирует продать свой бизнес, связанный с солнечными панелями и ветряками, а на вырученные средства увеличить инвестиции в атомную энергетику. Как сообщает BFM Business со ссылкой на неназванные источники в правительстве Франции, Париж работает с банком Goldman Sachs над несколькими сценариями по реструктуризации EDF. По предварительным оценкам, продажа ВИЭ-объектов французской госкомпании может принести $16 млрд.

Однако мотивация по обновлению сферы атомной энергетики пришла в эту страну с явным опозданием. Отрасль давно не получала таких же инвестиций, как проекты с «зеленой» энергетикой. У ряда французских АЭС истекает срок годности, а другие требуют срочной модернизации.

Участились случаи сбоев и выявления дефектов на реакторах. Яркий пример — декабрь 2021 года, когда во время профилактических проверок первичного контура реакторов №1 и №2 в АЭС Sivo специалисты EDF выявили коррозию на сварных швах трубопровода, по которому подается вода для охлаждения. Оба энергоблока остановили работу для устранения неполадок. Два реактора АЭС Chooz, имеющие аналогичную технологию, тоже временно вывели из эксплуатации, чтобы проверить на наличие таких же дефектов. В итоге страна временно лишилась почти 10% от всей мощности французской атомной энергетики. Из-за этого доля «мирного атома» в энергобалансе Франции в 2022 году будет явно ниже, чем в 2020-м. Аналитики из S&P Global считают, что по итогам текущего года доля генерации АЭС в стране составит не более 58%.

Даже если EDF вовремя построит во Франции шесть реакторов EPR, о которых недавно говорил Макрон, и даже если будут созданы еще восемь, о чем сейчас ведутся консультации, страна через 10–20 лет не сможет массово перейти только на использование «мирного атома» в сфере энергетики. Такие меры по большей части лишь компенсируют снижение объемов выработки, которое вызвано устареванием уже действующих АЭС. В S&P Global Commodity Insights ожидают, что появление во Франции новых 14 реакторов поможет лишь гарантированно сохранить 50-процентную долю атомной энергетики в структуре генерации страны к 2050 году.

Есть и нерешенные проблемы с финансированием, необходимым для обновления отрасли. По оценкам EDF, для строительства шести реакторов EPR потребуется около $54 млрд. Это при том, что EDF завершил 2021 финансовый год с чистым долгом в размере $46 млрд. Государство могло бы довести свою долю акций в EDF до 100% (сейчас — 84%), тогда компания, считают в S&P, сможет стать более привлекательной для инвесторов. Но чтобы французская госкомпания получила финпомощь в виде дотаций от Евросоюза, ее, согласно законам ЕС, нужно будет разделить на несколько групп, на что Париж вряд ли согласится.

Великобритания хоть уже и не является частью Евросоюза, во многом повторяет действия Франции. Доля атомной энергии в балансе Туманного Альбиона ниже, чем у европейской страны: на АЭС приходится около 16% от общего объема выработки электричества.

В марте этого года премьер-министр Великобритании Борис Джонсон встретился с руководителями крупных коммунальных и технологических компаний, включая британскую Rolls-Royce, французскую EDF, американские Westinghouse и Bechtel, чтобы обсудить способы содействия ускорению развития новых атомных электростанций в стране. В ходе этого мероприятия британский политик заявил о необходимости довести долю «мирного атома» в энергетике государства до 25%.

В апреле 2022-го премьер-министр объявил о плане строительства восьми новых атомных реакторов, которые, по его словам, в будущем избавят страну от зависимости, связанной с импортом газа и угля. В правительстве при этом подчеркнули, что к 2050 году выработку электричества от АЭС нужно утроить, то есть ее доля должна составить почти 50% в общем энергобалансе страны.

Еще одна схожесть действий Лондона с планами Парижа — работа над созданием малых атомных реакторов. В середине апреля этого года председатель правления Rolls-Royce Small Modular Reactors Пол Штайн заявил, что компания работает над созданием SMR. Каждый такой малый реактор будет обладать мощностью 470 МВт, требовать площади примерно в 10 акров и стоить около $2,34 млрд. В Rolls-Royce уверяют, что получат одобрение регулирующих органов Великобритании на производство таких SMR к середине 2024 года, а в 2029-м они уже смогут производить энергию.

Ожидается, что в ноябре 2022 года британское правительство попросит у Управления атомного регулирования (главный регулирующий орган атомной отрасли Соединенного Королевства) выделить Rolls-Royce $546 млн для разработки малых реакторов. Однако ни в правительстве страны, ни в компании, готовой заниматься созданием SMR, ничего не говорят о том, сколько таких реакторов готова закупить страна и откуда будут брать деньги для их постройки и запуска.

В целом в Великобритании наблюдаются те же трудности, что и во Франции: руководство страны слишком поздно решилось на то, чтобы обновить инфраструктуру отрасли и создавать новые реакторы. Проблемы энергокризиса и высоких цен на энергоносители нужно решать уже сейчас, а создание новых АЭС — задача, требующая решения в течение долгих лет.

К примеру, EDF Energy («дочка» французской EDF) в 2016 году заявила о постройке в Великобритании новой (впервые за последние 20 лет) атомной электростанции Hinkley к 2026 году. Мало того что бюджет на постройку АЭС превысил изначальную стоимость на 30% (в итоге уже около $33,8 млрд), так в компании еще и заявили, что, скорее всего, проект будет завершен позже намеченного срока.

По этой причине британское правительство создало новый орган под названием Great British Nuclear с целью контроля и сокращения времени, необходимого для строительства и ввода в эксплуатацию атомных электростанций. В условиях, когда в стране начинается постройка нескольких АЭС (в том числе малых), работа такого ведомства, безусловно, будет полезной. Но оно все равно не сможет ускорить создание реакторов настолько, чтобы энергетика Великобритании уже к началу следующего отопительного сезона могла не зависеть от угля, нефти или газа.

Амбиции у британского правительства становятся все более масштабными. В Лондоне хотят увеличить годовую мощность атомной энергетики до 15 ГВт к 2030 году и до 30 ГВт к 2050 году. Отметим, пиковые показатели выработки электричества от АЭС в Британии, которые были зафиксированы в 1995-м, составляют 12,7 ГВт.

Сегодня в стране из эксплуатации выводят устаревшие АЭС: Hunterston B (в Шотландии) остановилась в январе 2022 года, Hinkley Point B (в Сомерсете) закроют этим летом, Heysham I и Hartlepool II прекратят работу в 2024 году. В итоге к 2024 году страна лишится до 3,6 ГВт. Для сравнения: в 2020 году общий объем выработки электричества от «мирного атома» в Великобритании составлял 7 ГВт.

В беседе с «НиК» старший эксперт Фонда «Институт энергетики и финансов» Сергей Кондратьев сообщил, что принятая в Евросоюзе «зеленая таксономия» хоть и немного упрощает жизнь инвесторам, но все равно имеет крайне ограниченный горизонт.

«Компании, наученные опытом своих коллег, работавших в Германии или Бельгии, где от АЭС сейчас отказываются, серьезно опасаются вкладывать в эту отрасль в Европе.

Что делать, если правительство страны, где вы намерены построить реактор, сразу после 2045 года занесет “мирный атом” в список “грязной” энергетики? Проекты по созданию атомных электростанций верстаются долгие годы, постройка объектов в ЕС длится в среднем не менее 10 лет.

Более того, по правилам, которые одобрила Еврокомиссия, АЭС могут получать инвестиции только при условии, что компании-операторы предоставят план по утилизации и хранению отработанного ядерного топлива. Для некоторых восточноевропейских стран, где топливо для АЭС поставляет “Росатом”, а потом по условиям контракта сам же и забирает его в свои хранилища, это будет проблемой. Как предоставить такой план, если отходы хранятся в другой стране? Разрешить проблему, конечно, можно, но это гарантированно сделает проект постройки или модернизации АЭС дороже», — объясняет эксперт.

Сергей Кондратьев подчеркнул, что сейчас заниматься строительством новых реакторов в ЕС крайне трудно еще и по причине растущей инфляции и ожиданий быстрого повышения кредитных ставок, особенно к концу этого года. Реакторы в Евросоюзе в последние десятилетия строятся не так быстро, как в 1970-е годы во Франции (за пять лет). Сейчас это занимает не менее 10 лет, а в случае с АЭС в Финляндии и того больше.

Крайне трудно прогнозировать, окупится ли проект и сколько будет стоить АЭС, когда так растет инфляция и никто не знает, насколько увеличатся процентные ставки через два-три года.

«Зеленая таксономия» не решает проблемы деградации производственных мощностей уже действующих реакторов. Даже инициатива Франции, если взять самый оптимистичный сценарий в виде постройки 14 реакторов, — это больше компенсация выбывающих мощностей, а не наращивание новых. К 2040 году выработка энергии за счет АЭС здесь может вообще снизиться до 5 ГВт.

В итоге «зеленая таксономия» не избавит Евросоюз от проблем в энергетической отрасли. Германия, Испания или Нидерланды будут последовательно уничтожать данный сектор, причем не имея рабочей альтернативы и делая это на фоне санкций против главного поставщика углеводородов. Нынешние условия «зеленой таксономии» ЕС не изменят принятые решения. Впрочем, это их выбор.

"