Posted 17 марта 2022,, 08:15

Published 17 марта 2022,, 08:15

Modified 16 августа 2022,, 21:49

Updated 16 августа 2022,, 21:49

Сердце тьмы «зеленого» перехода

17 марта 2022, 08:15
Будущее глобального спроса на электромобили и накопители энергии зависит от того, кому достанется контроль над недрами Демократической Республики Конго, где находятся крупнейшие запасы кобальта и колумбита-танталита

Будущее глобального бума спроса на электромобили и накопители энергии во многом зависит от того, кому достанется контроль над недрами Демократической Республики Конго (ДРК) — одной из самых бедных стран мира, где находятся крупнейшие запасы кобальта и колумбита-танталита, незаменимых в производстве батарей и аккумуляторов, а также меди. До недавнего времени приоритет в разработке кобальта и меди в Конго принадлежал Китаю, однако при новых властях ДРК правила игры стремительно меняются: теперь путь в глубины Африки может открыться для западных компаний.

Сокровища «филиала ада»

Среди нашедших широкое применение в промышленности металлов таблицы Менделеева едва ли найдется еще один элемент, настолько же неравномерно сосредоточенный в земной коре, как кобальт. В 2020 году почти 69% его мировой добычи, или 139,5 тыс. тонн, пришлось на ДРК, а занимающие второе и третье места в мировом зачете Австралия и Филиппины обеспечили на двоих лишь 7,5%.

Кроме того, в восточной части ДРК сосредоточена основная часть известных мировых месторождений колтана (колумбита-танталита) — минерала, содержащего ниобий и тантал, которые используются в производстве электролитических конденсаторов. В Африке это сырье давно имеет дурную репутацию: контроль над добычей колтана был одним из главных сюжетов так называемой Второй конголезской войны 1998–2003 годов, в которую, помимо ДРК, были так или иначе вовлечены почти полтора десятка африканских государств. Именно в это время во всем мире начинался бум мобильных телефонов, тогда в Африке и появилась поговорка «мобильный сочится кровью», а районы добычи колтана в ДРК стали называть «филиалом ада».

Благодаря стремительному распространению литий-ионных аккумуляторов стратегическим сырьем стал и кобальт, который в виде литиевой соли кобальтовой кислоты используется в качестве одного из типов катодных материалов: присутствие кобальта позволяет аккумуляторам работать при низких температурах и повышает количество циклов разряда/заряда. Бум на мировом рынке кобальта стартовал в начале 2016 года вместе с разворачиванием массового производства электромобилей: всего за пару лет стоимость кобальта на Лондонской бирже цветных металлов выросла более чем вчетверо, приблизившись к отметке $100 тыс. за тонну. Далее произошел непродолжительный спад, но ускорение Евросоюзом, США и Китаем энергетического перехода, в котором электромобилизация играет принципиальную роль, в последний год стало ключевым стимулом для нового ралли. С июня 2020 года до нынешнего февраля стоимость тонны кобальта выросла с $25 тыс. до $73 тыс.

Цены на кобальт, а также другие принципиальные для энергетического перехода металлы, такие как медь (ее в ДРК тоже огромные залежи), литий и никель, подогревают опасениями по поводу нарастающего дефицита на фоне все более масштабных планов мирового автопрома по наращиванию выпуска электрокаров.

В прошлом году, по данным U.S. Geological Survey, мировая добыча кобальта выросла почти на 20%, до 170 тыс. тонн, 120 тыс. из которых пришлось на долю ДРК, а лидерство на мировом рынке рафинированного кобальта сохранил Китай — главный покупатель конголезского концентрата.

Новые инвестпроекты, направленные на увеличение предложения, на заставили себя ждать. В прошлом году компания China Molybdenum сообщала о планах вложить в расширение своего рудника «Тенке Фунгуруме» в ДРК $2,5 млрд, а кроме того, глобальный сырьевой трейдер Glencore рассматривал возможность возобновить добычу на медно-кобальтовом проекте «Мутанда», который был остановлен в 2019 году из-за низких цен. Согласно недавним оценкам S& P Global Intelligence, уже к 2024 году благодаря новым проектам мировой рынок кобальта может снова стать профицитным, хотя пока не вполне понятно, кто из внешних игроков будет играть на нем первым номером, учитывая последние политические события в ДРК. Но прежде, чем к ним обратиться, стоит хотя бы бегло взглянуть на историю этой одной из самых несчастных стран мира.

Полтора безнадежных столетия

Европейская колонизация территории будущей ДРК началась еще в конце XV века с прибрежных португальских форпостов, но глубинная часть тропической Африки долгое время была недоступна из-за смертельных инфекций во главе с малярией и сонной болезнью. После того как у европейцев наконец появилось надежное средство от малярии — хинин, — захват внутренней части Африки стал вопросом буквально нескольких лет. На земли вдоль самой полноводной на Черном континенте реки Конго положила глаз Бельгия, для которой это был едва ли не единственный шанс поучаствовать в финальной части колониального раздела мира. В 1885 году было образовано так называемое Свободное государство Конго, принадлежавшее лично бельгийскому королю Леопольду II. За последующие три десятилетия коренное население Конго сократилось примерно вдвое: бельгийцы устроили в своих заморских владениях настоящий геноцид. Происходившие в Конго ужасы стали поводом для написания одного из самых известных литературных произведений «прекрасной эпохи» — повести «Сердце тьмы» польско-британского писателя Джозефа Конрада, служившего в одной из бельгийских компаний.

Первоначально главным товаром, за которым шла охота в Конго, был каучук, но вскоре колонизаторы обнаружили там огромные запасы цветных металлов, в частности урана.

Именно из Конго было получено сырье для атомных бомб, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки. Борьба за эти богатства выступила одной главных причин гражданской войны, начавшейся сразу же после провозглашения независимости Конго в 1960 году, когда отдельным государством захотела стать богатая медью и другими полезными ископаемыми юго-восточная провинция страны Катанга. Ее правитель Моиз Чомбе, считавшийся ставленником англо-бельгийской горнодобывающей компании Union Miniere, потребовал отставки ориентировавшегося на СССР премьер-министра Патриса Лумумбы, который планировал национализировать полезные ископаемые. Этим конфликтом воспользовался полковник Мобуту Сесе Секо, сначала организовавший убийство Лумумбы, а затем и ликвидировавший сепаратизм в Катанге.

В 1965 году Мобуту установил в Конго единоличное правление, которое продержалось 32 года. За это время страна, переименованная в Заир, уверенно опустилась на дно по уровню благосостояния даже по африканским меркам. Первое время диктатор стремился проводить индустриализацию, но из-за падения мировых цен на медь в 1970-х годах страна сначала влезла в огромные долги, а к началу 1990-х ее экономика фактически развалилась. Конец режима Мобуту настал после того, как 66-летний правитель решил поучаствовать в печально известном конфликте хуту и тутси в Руанде. Попытка вторгнуться в эту страну обернулась тем, что несколько соседних государств оказали помощь оппозиционному конголезскому политику Лорану-Дезире Кабиле, который вместе со своими сторонниками вступил в столицу Заира Киншасу в 1997 году.

Однако вместо демократии (Кабила, старый соратник Лумумбы, сразу же переименовал страну в Демократическую Республику Конго) случилась очередная анархия: Вторая конголезская война и спровоцированная ею гуманитарная катастрофа унесли жизни более 5 млн человек. О том, что было ставкой в схватке за Конго, говорит хотя бы такой факт, приводившийся в отчете международной организации Amnesty International за 2001 год: армия Руанды за полтора года участия в конфликте заработала на продаже колтана не менее $250 млн, хотя в Руанде этот минерал не добывают.

Спустя два года в докладе Совета Безопасности ООН говорилось, что основная часть колтановой руды в ДРК добывалась незаконно и контрабандой переправлялась через восточную границу ополченцами из соседних стран.

Переломный момент в этой войне всех против всех наступил, когда после смерти Кабилы в начале 2001 года новым президентом ДРК стал его 29-летний сын Жозеф. Ему быстро удалось добиться мира и начать восстановление экономики, опираясь на Китай, где Кабила-младший получил военное образование. Экономические реформы оказались небезуспешными — в горнодобывающую промышленность ДРК пришло немало крупных иностранных инвесторов, однако вырваться из ловушки бедности так и не удалось: лишь в конце прошлого десятилетия ВВП на душу населения превысил $1000. По этому показателю второе по площади африканское государство стабильно находится в последней десятке стран мира.

В соответствии с конституцией ДРК Жозеф Кабила не мог быть президентом больше, чем два срока, однако сыграть по привычному для Африки принципу «если очень хочется, то можно» ему не удалось. Назначенные на 2015 год выборы были отложены, затем Кабила заявил, что провести их можно будет только после переписи населения, а дальше стал просто тянуть время. В итоге ему все-таки пришлось объявить выборы без своего участия после того, как страну охватили массовые протесты. День 24 января 2019 года, когда Жозеф Кабила уступил полномочия новому президенту Этьену Чисекеди, сразу же вошел в историю ДРК: впервые за шесть десятилетий независимости власть была бескровно передана демократическим путем. Экс-президент удалился в свое сельское поместье, но спокойная жизнь длилась недолго, поскольку — на сей раз в полном соответствии с африканскими традициями — новые власти начали масштабное расследование заключенных при нем сделок. Так началась новая глава в истории ДРК.

Слабое звено «Пояса и пути»

Первый сигнал о новых правилах игры прозвучал в мае прошлого года, когда Этьен Чисекеди сообщил, что некоторые контракты на добычу полезных ископаемых могут быть пересмотрены из-за опасений, что они не приносят стране достаточной выгоды. Спустя несколько месяцев министр финансов ДРК Николя Казади конкретизировал эту формулировку: оказалось, что речь идет о партнерстве с китайской China Molybdenum по уже упоминавшемуся проекту «Тенке Фунгуруме». За право контроля над ним компания в 2018 году заплатила более $3 млрд, а в 2020 году за $550 млн приобрела еще одно крупное медно-кобальтовое месторождение в ДРК.

Кроме того, под пересмотр попала сделка с китайскими компаниями Sinohydro и China Railway Group, которым еще в 2007 году было передано 68% акций медно-кобальтового предприятия Sicomines в обмен на инвестиции в строительство дорог и больниц. Предполагалось, что китайские компании профинансируют в ДРК инфраструктуру на сумму $3 млрд, а эти вложения окупятся за счет не облагаемой налогами прибыли от добычи металлов, в которую китайцы обещали инвестировать еще $3,2 млрд.

В целом это совершенно стандартные приемы долговой дипломатии Пекина, и ДРК стала одной из первых стран, где китайская схема «ресурсы в обмен на инфраструктуру» проходила обкатку, прежде чем занять видное место в рамках инициативы «Пояса и пути» Си Цзиньпина.

Формально ДРК в «Пояс и путь» не входила, однако некоторые его проекты были напрямую связаны с добычей конголезских полезных ископаемых. Например, China Railway Construction полностью реконструировала построенную еще бельгийцами железную дорогу от провинции Катанга до порта Лобиту в Анголе, в 2018 году по ней была возобновлена ​​транспортировка руды с рудника «Тенке Фунгуруме».

Президент Кабила-младший, несомненно, преследовал благую цель модернизации своей страны, которую не удалось осуществить его предшественникам: вскоре после прихода к власти он максимально открыл добычу полезных ископаемых для зарубежных компаний, рассчитывая на положительный эффект их инвестиций для экономики. Однако в итоге, по данным горнодобывающей палаты ДРК, китайские инвесторы, скупившие действующие или законсервированные проекты западных компаний, включая таких гигантов, как BHP Group и De Beers, стали контролировать около 70% сектора, приносящего стране почти всю экспортную выручку. Кроме того, оказалось, что ряд заявленных инфраструктурных проектов не был реализован, а во многих контрактах обнаружились коррупционные интересы, которые вели напрямую к Кабиле.

О том, что затеянные новым президентом ДРК перемены обеспокоили Китай, свидетельствовало заявление посольства КНР в Киншасе, которое призвало не превращать страну в поле битвы между крупными державами. Прозападная ориентация Феликса Чисекеди, долгое время прожившего в Брюсселе — столице бывшей метрополии, действительно не вызывала сомнений. Сразу после избрания Чисекеди правительство ДРК возобновило сотрудничество с МВФ, прерванное фондом из-за отсутствия прозрачности в сделках предыдущего режима: Жозеф Кабила не предоставлял полную информацию о продаже горнодобывающих активов. Собственно, китайские инвестиции изначально и преподносились конголезцам как «беспроигрышные», в отличие от помощи МВФ, всегда предполагающей жесткие условия.

Кроме того, в прошлом октябре президент ДРК был удостоен аудиенции у Джо Байдена в ходе саммита «Большой двадцатки». Одной из тем этой встречи стала необходимость защиты тропических лесов бассейна Конго, в чем, как предполагается, будет состоять главный вклад ДРК в борьбу с глобальным потеплением. А через пару дней Чисекеди выступил на эту тему перед мировыми лидерами на всемирном климатическом саммите СОР26 в Глазго, куда решил не приезжать лично китайский лидер Си Цзиньпин.

Следующим ударом по китайским позициям в ДРК стала публикация агентством Bloomberg результатов расследования, выполненного группой под названием «Ограбление Конго», которая провела анализ огромного массива документов банка BGFI, якобы участвовавшего в захвате большей части горнодобывающей промышленности ДРК китайскими компаниями во времена Кабилы-младшего. Утверждалось, что через этот банк, связанный с семьей экс-президента, его родственники и окружение получили не менее $138 млн государственных средств. Правительственное агентство по координации и контролю за реализацией совместной программы с Китаем также возглавлял человек экс-президента Моисей Эканга — параллельно он руководил компанией, принадлежащей семье Кабилы, через которую также проходили коррупционные поступления. А вишенкой на торте в этом скандале стало заявление новых властей ДРК, что из обещанных китайцами много лет назад инфраструктурных проектов на $3 млрд было профинансировано всего $825 млн.

Второй раз в ту же реку

Справедливости ради надо признать, что китайцы и сами в последнее время подавали немало сигналов о разочарованности своими инвестициями в Африку. В 2020–2021 годах бюджет «Пояса и пути» был резко сокращен, в прошлом ноябре в послании Си Цзиньпина проходившему в Сенегале Форуму китайско-африканского сотрудничества было сказано, что вложения в Африку будут сокращены на треть, а вместо крупной инфраструктуры приоритеты будут определяться в духе теории малых дел.

Освобождающейся нишей уже поспешил воспользоваться Евросоюз, в феврале объявивший о создании специального Фонда инвестиций в Африку в объеме €150 млрд — это ровно половина новой европейской инициативы Global Gateway, которая может стать альтернативой китайскому «Поясу и пути».

Однако при таком повороте событий с неизбежностью возникает вопрос о том, насколько европейские, а также американские и австралийские горнодобывающие гиганты будут готовы соблюдать в Африке пресловутые принципы ESG. Добыча того же кобальта является типичным «грязным» производством, а колтан давно входит в список «конфликтных минералов», к добыче которых мировое сообщество проявляет повышенное внимание.

По большому счету китайская экспансия в ДРК во многом и была вызвана теми проблемами регуляторного характера, с которыми столкнулись в этой стране западные компании. Например, в США существует законодательное требование к публичным компаниям раскрывать инвесторам информацию о том, не происходит ли из ДРК какой-либо используемый в их продукции «конфликтный металл» (тантал, олово, вольфрам, золото).

К этим ограничениям надо добавить и длинный список расследований, инициированных в отношении деятельности крупнейших горнодобывающих компаний в ДРК. Например, Минфин США ввел санкции против Fleurette Group израильского бизнесмена Дэна Гертлера, обвинив его в использовании связей с Жозефом Кабилой для заключения выгодных сделок по добыче меди и нефти, и сейчас начат процесс возвращения государству активов этого инвестора. Еще в 2018 году в фокусе Министерства юстиции США оказались конголезские операции Glencore, а спустя два года антикоррупционное расследование против этого мейджора начали власти Швейцарии. В итоге Glencore в начале 2022 года пришлось признать факты неправомерных действий в ДРК, а также Нигерии и Венесуэле и выделить $1,5 млрд на проведение внутренних расследований. Очевидно, так и должны действовать компании, руководствующиеся идеями ESG, но печальная история Демократической Республики Конго наводит на мысль, что борьба за контроль над ее ресурсами породит еще не один скандал. И хорошо, если обойдется без новой большой крови.

"