Текущую ситуацию в энергетическом секторе Ирака можно описать расхожей формулировкой: вчера мы стояли на краю пропасти, но затем сделали большой шаг вперед. Бюджет Ирака очень сильно пострадал от прошлогоднего падения цен на нефть, страна все так же испытывает критические сложности с энергоснабжением и обеспечением безопасности инфраструктуры, но международные нефтегазовые компании не торопятся покидать Ирак любой ценой. Мегапроекты стоимостью $27 млрд, которые не так давно анонсировала французская TotalEnergies, могут поспособствовать решению хронических проблем энергетики страны. Но их реализация, равно как и другие инициативы иностранных мейджоров, будет во многом зависеть от готовности властей соблюдать условия договоренностей — по этому поводу у компаний к иракскому правительству давно накопилось множество вопросов.
Предварительное соглашение между властями Ирака и Total, подписанное в сентябре, претендует на то, чтобы стать крупнейшим в глобальной энергетической отрасли в текущем году и первым по объему инвестиций западных компаний в иракскую экономику. Для ключевого проекта по опреснению морской воды для закачки в нефтяные скважины, который может реализовать Total, Ирак искал партнера более 10 лет. В случае его успешного завершения появится реальная возможность для увеличения добычи нефти на зрелых месторождениях на юге страны. Не забыли французы и о возобновляемой энергетике: в рамках соглашения предусмотрено строительство солнечных электростанций мощностью 1000 МВт.
Кроме того, Total планирует нарастить добычу на месторождении Ратави в Басре с нынешних 60 тыс. до 200 тыс. баррелей нефти в сутки и построить мощности по утилизации попутного нефтяного газа с пяти месторождений на юге страны. Газоперерабатывающий комплекс мощностью 6,2 млрд куб. м в год сможет обеспечивать энергетическую мощность в 1,5 ГВт на первом этапе и 3 ГВт на втором. Этот проект имеет стратегическое значение для Ирака, поскольку сейчас значительная часть ПНГ в стране попросту сжигается на факелах, а газ для производства электричества, равно как и саму электроэнергию, приходится импортировать из соседнего Ирана.
Энергетическая зависимость от соседа доставляет Ираку все больше проблем.
В прошлом году из-за сокращения доходов от продажи нефти Ирак не смог своевременно платить за иранский газ. После того как размер долгов превысил $6 млрд, Исламская Республика была вынуждена сократить поставки сырья. А нынешним летом из-за экстремальной жары, начавшейся уже в мае, в Ираке случился настоящий энергетический коллапс, который стоил должностей ряду руководителей отрасли.
В июле, когда температура воздуха в Багдаде превышала 50 градусов, а жители страдали от постоянных отключений электричества, министр энергетики Ирака Маджид Махди Хантуш был вынужден подать в отставку. Одновременно глава национальной компании по передаче электроэнергии был отстранен премьер-министром Мустафой аль-Кадими с формулировкой «за пренебрежение должностными обязанностями». К этому добавились очередные проблемы с безопасностью: за последние месяцы исламисты организовали серию атак на иракские нефтяные промыслы и электросетевую инфраструктуру.
В таком неутешительном контексте подписание соглашения с Total, несомненно, добавляет политических очков властям Ирака, демонстрируя, что страна все еще остается привлекательной для западных мейджоров.
К тому же у Total были все поводы для особой осторожности относительно расширения бизнеса в стране с непростым инвестиционным климатом. Весной французы были вынуждены поставить на паузу свой газовый мегапроект на севере Мозамбика после того, как экстремисты захватили близлежащий город Пальма, спровоцировав настоящую гуманитарную катастрофу. Кроме того, в Total, конечно же, прекрасно знают о проблемах работы в Ираке других международных компаний.
Самый известный сюжет из этой серии с конца прошлого года разворачивается вокруг американской ExxonMobil. До пандемии коронавируса компания собиралась участвовать в проектах по увеличению добычи нефти в Ираке в общем объеме $53 млрд, но затем объявила о поиске покупателей на свою долю в 37,2% в месторождении «Западная Курна — 1» c потенциалом добычи 500 тыс. б/с. В июле иракский премьер аль-Кадими после встречи с президентом США Джо Байденом сообщил, что планы Exxon уйти из Ирака связаны с внутренними проблемами компании, а не с политической и финансовой ситуацией в стране. Однако параллельно в СМИ обсуждалась совсем иная причина: ExxonMobil хочет добывать нефть в автономном Курдистане, и это обостряет отношения компании с Багдадом — версия, имеющая полное право на существование, поскольку в 2012 году компания уже заявляла о намерении выйти из проекта «Западная Курна — 1», чтобы работать в Курдистане.
Сама Exxon утверждает, что уход из Ирака является частью ее стратегии, направленной на то, чтобы сосредоточиться на более рентабельных активах, особенно на Американском континенте, в частности в Гайане. В начале этого года, сообщало агентство S& P Global Platts со ссылкой на представителя ExxonMobil, компания заключила соглашение с третьими сторонами о продаже своей доли в месторождении. Но затем Министерство нефти Ирака заявило, что власти страны сами хотят организовать эту сделку и ведут переговоры с рядом энергетических предприятий из США. В связи с этим Exxon пришлось подготовить арбитражный иск против иракской госкомпании Basra Oil Co.
Обсуждалась недавно и возможность прекращения работы в Ираке компании BP, которая владеет 38% в крупнейшем месторождении страны Румайла с объемом добычи в 1,5 млн б/с в прошлом году. Как сообщил парламенту страны министр нефти Ихсан Абдель Джаббар, британцы сочли, что среда для ведения бизнеса в стране «не подходит для сохранения крупных инвесторов». Правда, затем было решено, что ВР реструктурирует свой бизнес в Ираке: совместно с китайской CNPC будет создана новая компания Basra Energy, которая станет управлять Румайлой вместе с государственной Basra Oil Co. Эта схема позволит партнерам продолжить инвестировать в месторождение в течение всего срока действия контракта, который истекает в 2034 году, а заодно ВР сможет успешно сделать еще один шаг в сторону от нефтедобычи в рамках своей стратегии декарбонизации.
Но, несмотря на каскад проблем с мейджорами, желающих работать в Ираке по-прежнему немало: Total — не единственная компания, заявившая о новых проектах в стране за последнее время. Совсем недавно шведская компания SEAB и турецкий конгломерат Limak подписали соглашение с госкомпанией North Refineries о строительстве на севере Ирака НПЗ мощностью 70 тыс. б/с, а до этого было заключено соглашение с китайской корпорацией CNCEC о строительстве на юге страны крупного нефтехимического комплекса.
Остаются и желающие занимать Ираку крупные суммы.
В августе в рамках время первого за 15 лет официального визита главы МИДа Японии в Багдад министр Тосимицу Мотэги заявил, что его страна готова предоставить Ираку на развитие нефтепереработки $300 млн.
«Министерство нефти Ирака уже сталкивается с частыми требованиями со стороны депутатов парламента внести поправки в контракты с иностранными нефтяными компаниями для улучшения условий их работы в стране, — комментирует Ровена Эдвардс, старший аналитик международного ценового агентства Argus. — До сих пор министерство в значительной степени игнорировало этот натиск, но парламентское давление может стать более принципиальным фактором. Это будет иметь значение и для условий контракта с TotalEnergies. Успех сделки во многом зависит от этих условий, а также от того, сможет ли Ирак их придерживаться».
Для достижения энергетической самодостаточности благодаря новым мегапроектам, добавляет аналитик Argus, Ираку потребуются три-четыре года полноценно функционирующей исполнительной власти, грамотная финансовая позиция, правильные рыночные условия и отсутствие помех. Но пока эти проекты находятся в стадии реализации, спрос на энергию постоянно растет, поэтому Ираку приходится преследовать удаляющуюся от него цель. По сути, считает Ровена Эдвардс, Ираку необходимо реформировать тарифы на электроэнергию, отменить субсидии на топливо, нефть и газ, а также на неоплаченное электричество, поставленное потребителям, — все это обходится стране как минимум в $12 млрд в год. Но для этого, опять же, необходима политическая поддержка парламента, чтобы избежать социальных волнений, которые уже спорадически возникали во время летних отключений электричества.
При всех рисках Ирак остается интересным для крупных энергетических игроков. К середине этого года Ирак смог компенсировать прошлогодний провал в добыче нефти: в августе она составляла уже 4,8 млн б/с, а к концу 2027 года, заявило Министерство нефти Ирака, планируется увеличить добычу до 8 млн б/с. Для страны с финансовыми проблемами это амбициозная и несколько оптимистичная цель, и без поддержки иностранных инвестиций, на которые Ираку во многом придется полагаться, она становится еще более честолюбивой и завышенной, отмечает Ровена Эдвардс. Ираку, по ее мнению, вряд ли грозит повторение афганского сценария: после гипотетического ухода американцев в стране останутся более дисциплинированные вооруженные силы и более сильное правительство.
Однако успех иракских властей в привлечении необходимых нефтяному сектору капиталов во многом будет зависеть от устойчивости инвестиционного режима, который сможет предложить Багдад, и от того, насколько успешно будут разрешены текущие проблемы мейджоров.
«Трудности и задержки, с которыми столкнулась при выходе из Ирака ExxonMobil, — отмечает Ровена Эдвардс, — могут иметь долгосрочные последствия для добывающего сектора страны, отбив у других зарубежных нефтяных компаний желание инвестировать в новые проекты или побудив их полностью обрисовать стратегии отступления перед приходом в Ирак. Иностранные компании давно недовольны тем, что Ирак не выполняет условия контрактов, из-за чего и без того низкие нормы прибыли стали экономически невыгодными».