Том Рид: У китайских властей нет стратегии для независимых НПЗ

О том, как нынешние проблемы в независимой нефтепереработке Китая связаны с ограничительными мерами на других рынках, которые в последнее время предпринимают власти КНР, в интервью «Нефти и Капиталу» рассказал вице-президент по развитию бизнеса Международного ценового агентства Argus Том Рид.

По его мнению, сейчас китайские регуляторы пытаются вернуть независимые НПЗ в исходные рамки, а внятные предложения относительно будущего этого сектора у государства отсутствуют.

«НиК»: Можно ли, по вашему мнению, рассматривать нынешние проблемы независимых нефтепереработчиков Китая в отношениях с властями в контексте общего «закручивания гаек» для бизнеса в стране в последние месяцы? Следует ли ставить ситуацию с «самоварами» в один ряд с недавними ограничениями для частных образовательных компаний, индустрии видеоигр и других секторов, которые испытали усиление регуляторного пресса китайского государства?

— Точки пересечения между этими сферами существуют, и когда они выстраиваются в ряд друг за другом, то это действительно начинает напоминать атаку на частный бизнес. Что бы там ни происходило, мы определенно наблюдаем провал тех сигналов, которые хочет донести государство. Хотя, полагаю, есть опасность свести воедино несколько несопоставимых вопросов.

Если взять ограничения для детей, играющих в компьютерные игры, то я думаю, что это, вероятно, некая форма социальной инженерии, которую стали бы воспроизводить лидеры многих других стран, будь у них такая возможность. Существует мнение, безусловно популярное среди старшего поколения, что видеоигры — это пустая трата времени. Предпочтительным для Пекина было бы, чтобы нынешняя молодежь не играла в видеоигры и не мечтала о том, как стать миллиардером в области потребительских технологий, а освоила выпуск продукции, в производстве которой Китай сейчас стратегически слаб: например, компьютерных чипов.

В данном случае китайские власти во многом обращают свой взор в прошлое — к золотому веку капитализма, в центре которого было производство вещей, — чтобы совершить промышленную революцию XXI века, а не к тому капитализму, который подразумевает инвестирование или спекуляции на финансовых рынках.

Закручивание гаек на рынке частного дополнительного образования — это фактически попытка положить конец системе, с помощью которой дети из богатых семей готовятся для сдачи невероятно конкурентных китайских экзаменов (гаокао) в конце средней школы и затем направляются в лучшие университеты. Эта система либо парализует социальную мобильность, либо опустошает кошельки менее обеспеченных родителей. Решит ли эту проблему запрет частных репетиторов? Возможно, нет. Но, опять же, это еще одна форма социальной инженерии, продвигаемая под новым лозунгом китайского государства »Всеобщее процветание».

Теперь, наконец, обратимся к рынку нефти и текущей ситуации на нем. Во время пандемии наблюдаемый спрос на нефть в Китае вырос почти на 1,5 млн баррелей в сутки (75 млн тонн за год) — если задуматься, это безумные цифры. Во многом это увеличение произошло из-за того, что правительство Китая установило потолки цен на бензин и дизельное топливо таким образом, чтобы маржа переработки в стране оставалась положительной после ее глобального падения. Это означало, что огромные объемы нефти были перенаправлены в Китай.

С точки же зрения китайских властей, более существенной причиной роста спроса было то, что частные нефтяные компании обходили или нарушали существующие правила торговли нефтью, чтобы импортировать больше сырья, чем предполагалось.

Таким образом, то, что мы видели в этом году, является попыткой вернуть частный нефтяной сектор в исходные пределы, установленные еще в 2015 году. И здесь определенно присутствует пересечение между тем, что происходит с квотами на импорт нефти в Китай — по сути, это финансиализация некоего бюрократического актива, — и недовольством властей некоторыми высокотехнологичными компаниями, обвиняемыми в монополистическом или антиконкурентном поведении. В том и в другом случае государство пытается «предотвратить беспорядочную экспансию капитала».

«НиК»: В какой степени на бизнесе независимых китайских НПЗ уже сказалось сокращение квот на импорт нефти, выделяемых правительством? Может ли снижение квот привести к остановке или полному закрытию некоторых »самоваров»?

— Если взглянуть на объемы нефти, проданной на китайском спотовом рынке за последний год, то никаких реальных признаков того, что что-то пошло не так, не было. В августе спотовая торговля продемонстрировала второй по величине показатель за весь год, и значительная часть нефти, которую за этот месяц приобрели китайские независимые переработчики, приходилась на смесь ВСТО. Но в ежедневном или ежемесячном разрезе наблюдалась значительная волатильность как цен, так и объемов спотовой торговли. После того как в мае правительство Китая объявило о введении налога на разбавленный битум со ставкой $30 за баррель, закупки нефти резко упали. По сути, разбавленный битум представлял собой сырье, которое импортировалось в качестве продукта, позволявшего обходить квоты на импорт нефти.

Еще один способ обходить ограничения на импорт нефти — покупка ввозных квот у других компаний. Некоторым государственным компаниям тоже ставили это на вид, однако Пекин — справедливо или ошибочно — считает, что государственные компании гораздо легче контролировать и что они с гораздо меньшей вероятностью, чем частные, будут нарушать правила.

Сейчас остается под вопросом, смогут ли частные компании, уличенные в торговле правами на импорт, которые правительство предоставляло им раньше, получать такие же права в дальнейшем. На мой взгляд, весьма вероятно, что некоторым из них сделать это не удастся, и это, конечно, уменьшит общий размер будущих квот на импорт нефти.

Без квот на импорт нефтеперерабатывающим предприятиям выжить будет очень трудно. Власти не будут против, если это приведет к закрытию некоторых более мелких и менее эффективных НПЗ. Такой сценарий соответствовал бы более масштабному стремлению китайского правительства к рационализации — к необходимости достижения экономии от масштаба, — а также представлению о том, что не все нефтяные компании, которые одновременно не производят дорогостоящую нефтехимическую продукцию, имеют шансы на будущее.

«НиК»: Существует ли у китайского правительства стратегическое представление о том, какую роль «самовары» должны играть в нефтепереработке в ближайшие несколько лет? Можно ли ожидать, что их будут теми или иными способами принуждать к модернизации своих мощностей или уходу с рынка?

— Если у властей действительно есть некое видение будущего для стратегически важного сектора »самоваров», то оно, вероятно, относится к ну очень большим и передовым НПЗ наподобие Rongsheng ZPC (800 тыс.баррелей в сутки) и Hengli Changxing (400 тыс. баррелей в сутки). Но даже для них мы в этом году также наблюдаем сокращение квот.

На уровне же всей страны, вероятно, будет справедливо утверждать, что у властей нет стратегического видения для независимого нефтеперерабатывающего сектора. На моей памяти Пекин всегда хотел закрыть небольшие НПЗ и пытался это сделать. Однако на местном уровне эти предприятия жизненно важны для экономики отдельных провинций, особенно провинции Шаньдун, где они являются крупными работодателями и плательщиками налога на прибыль. Правда, даже в Шаньдуне местные власти настаивают на закрытии десятка небольших НПЗ в качестве предварительного условия для строительства более крупного объединенного завода Shandong Yulong Petrochemical. Вне зависимости от того, будет ли продвигаться этот проект, полагаю, что более мелкие НПЗ закроются, а некоторые уже это сделали.

«НиК»: Насколько сильное регуляторное давление на независимую нефтепереработку будет осуществляться по экологическому направлению? В какой степени китайские «самовары» соответствуют современным критериям экологической безопасности нефтепереработки?

— Это давление сильно и нарастает после прошлогоднего заявления Си Цзиньпина о том, что к 2030 году Китай достигнет пика выбросов парниковых газов. В сравнении с информацией о выбросах государственного сектора нефтепереработки Китая, общедоступных данных о выбросах независимых НПЗ немного. Вероятно, можно с уверенностью сказать, что у предприятий в независимом секторе эти показатели в среднем выше. Независимые НПЗ в Шаньдуне в этом году уже столкнулись с сериями экологических проверок наряду с мероприятиями по налоговому аудиту, которые оказали влияние на работу заводов.

В то же время за последнее десятилетие независимые нефтепереработчики вложили значительные средства в модернизацию своих установок, чтобы снизить объемы серы в топливе. По-прежнему остаются сферы, где они показывают слабые результаты: например, слишком высоки выбросы летучих органических соединений. Многие из них образуются в результате использования в производстве бензина метил-трет-бутилового эфира (МТБЭ), и Китай уже пытается ввести предписания по этанолу, который должен заменить МТБЭ в качестве кислородсодержащего вещества в топливе. Однако этот план сталкивается с задержками, потому что Китай сильно зависит от импорта этанола, а также и из-за опасений по поводу продовольственной безопасности.

Но эти проблемы стоят в масштабах всей страны, они не связаны с независимым сектором нефтепереработки. Если же говорить о его специфических проблемах, то одна из них может возникнуть из-за ограничения объемов импорта нефти. Это способно непреднамеренно подтолкнуть переработчиков к использованию на своих НПЗ мазута, а это гораздо более грязное сырье, чем нефть.

Интервью подготовил Николай Проценко