Война на Ближнем Востоке — дело тонкое: ракеты сбиваем, но газ добываем

10 мая палестинские военизированные группировки начали массированный обстрел Израиля. По его территории было выпущено более тысячи ракет. Система ПРО Израиля «Железный купол» смогла перехватить около 200 ракет. В ответ на эти атаки израильская армия призвала пять тысяч резервистов и провела военную операцию «Стражи Стены». Очевидно, что в ситуации, когда боевики обстреливают страну тысячами ракет, работа различных предприятий, включая нефтегазовые объекты, либо останавливается, либо сводится к минимуму. Более того, выходят из строя коммуникации, которые обеспечивают работу нефтегазового сектора. Пока что их удается защищать, но ситуацию трудно назвать стабильной.

Удивительное стечение обстоятельств: 6 мая израильские ВМС получили второй корвет проекта Saar 6, который является частью «Железного купола». Задача корабля — охрана платформ, которые добывают углеводороды в морской акватории. Судя по сообщениям местных СМИ, корвет защищает платформу на месторождении «Левиафан», в нефтегазоносном бассейне на шельфе Средиземного моря вблизи морской границы Израиля с Ливаном. Учитывая, что ракетные атаки начались 10 мая, израильские ВМС весьма вовремя запустили на боевое дежурство этот корабль.

Впрочем, защиты корвета Saar 6 недостаточно, чтобы обезопасить второе месторождение «Тамар», которое находится не так далеко от «Левиафана». Оператор газодобычи на «Тамаре» Chevron (владеет 32,5% активов проекта) сбросил давление природного газа на объекте, согласно инструкциям от министерства энергетики Израиля, и остановил работу платформы. Такие меры выглядят вполне предсказуемыми на фоне того, что палестинское движение ХАМАС пыталось накрыть платформу ракетными ударами на протяжении всей недели, начиная с 10 мая. При этом военные Израиля не скрывают, что ожидают атак дронов или управляемых подводных лодок со взрывчаткой.

Под ударом находятся и коммуникации нефтегазового сектора. 11 мая 13-й канал израильского телевидения сообщил, что в результате ракетного обстрела был поврежден нефтепровод Эйлат — Ашкелон.

В министерстве энергетики Израиля стараются убедить СМИ и общественность, что энергетический голод стране не грозит, поскольку, во-первых, «Левиафан» продолжает работу, а во-вторых, при необходимости добычу на этом месторождении могут увеличить. Значит ли это, что военные Израиля гарантируют безопасность платформы, а ее оператору Chevron, как и другим компаниям (Ratio Oil Exploration, Delek Drilling), которые владеют активами «Левиафана», не о чем беспокоиться?

Более того, есть ведь и другие потенциальные инвесторы в израильские месторождения на шельфе Средиземного моря. Например, 6 апреля израильская Delek Drilling объявила о подписании меморандума о взаимопонимании с энергетическим подразделением «Мубадала» (Mubadala, суверенный фонд ОАЭ), которое предварительно согласилось взять на себя 22-процентную долю компании в месторождении «Тамар».

Не станет ли нынешний конфликт причиной ухода «Мубадала» или Chevron? В беседе с «НиК» военный журналист и обозреватель ТАСС, полковник в отставке Виктор Литовкин рассказал, что, скорее всего, нынешний конфликт не должен «спугнуть» Chevron, впрочем, как и некоторых других потенциальных инвесторов.

«У ХАМАСа, насколько мне известно, сейчас нет в большом количестве ракет, способных прицельно бить на расстояния до 100 км от берега. («Тамар» находится в 92 км от берега, а «Левиафан» — в 42 км на юго-запад от «Тамара» — прим. НиК). Это значит, что если боевики запустят имеющиеся в их распоряжении, скажем, 30 ракет «Кассам» (довольно устаревшее вооружение, без современных систем наведения) по направлению платформы на месторождении «Левиафан», то возможно, только две из них попадут по объекту.

Израильские военные могут в таком случае защищать платформу «Левиафан» с помощью переносных зенитных комплексов, которые способны сбивать ракеты такого типа, если будут на постоянном боевом дежурстве. Также могут привлекаться для защиты ракетные катера и эсминцы с ПВО на борту.

Риск, несмотря на все эти меры, все равно остается, однако он не слишком большой. Разве что ХАМАС в один момент запустит по одному объекту все, что у него есть в арсенале»,

— рассказал военный эксперт.

Виктор Литовкин также добавил, что столкновения боевиков из Палестины с израильскими военными или атаки ХАМАСа по гражданским объектам, как показывает опыт прошлых конфликтов, длятся крайне недолго. Именно поэтому, как считает эксперт, Chevron и другие компании в этом регионе после событий последних недель вряд ли свернут свою деятельность.

«Другой вопрос, что „Тамар“ остановили сразу, а „Левиафан“ работает. Видимо, он находится под более надежной защитой. Возможно, по периметру месторождения „Тамар“ еще не была развернута полноценная защита. Как быстро ее могут организовать сейчас военные — это уже вопрос непосредственно к Минобороны Израиля», — резюмирует полковник в отставке.

Важно отметить, что «Тамар» и «Левиафан» — это, по сути, единственные крупные месторождения природного газа, которыми располагает Израиль. Добыча углеводородов на «Левиафане» началась 31 декабря 2019 года, а на «Тамаре» — в 2013 году. По данным Министерства энергетики этой страны, за 2020 год из них было добыто 15,59 млрд кубометров газа. В целом, доходы Израиля от природного газа и нефти в 2020 году составили лишь около $330 млн. К слову добычи нефти в стране практически нет, подавляющая ее часть импортируется и в ближайшее время ситуация вряд ли изменится. С 1995 года по 2016 меняются постепенно лишь страны-поставщики. Если раньше Израиль импортировал нефть из Египта, Норвегии и Мексики, то после 2016-го он все больше стал покупать ее у РФ, Азербайджана и Казахстана. С 1995 по 2016 г. импорт сырой нефти из России составил $3,1 млрд, из Казахстана — $12,7 млрд, из Азербайджана — $14,3 млрд.

Для Израиля крайне важно сохранить, а по возможности нарастить уровень добычи в «Тамаре» и «Левиафане», чтобы исключить свою зависимость от импорта газа в будущем.

Пока что это удается. В 2019 году внутреннее потребление газа в Израиле достигло 11,3 млрд кубометров (83% этого объема шло на электроэнергетику). При этом уже в январе 2020 года оператор месторождения «Левиафан» анонсировал, что на 1 стадии разработки добыча газа достигнет 12 млрд кубометров в год. К тому же не стоит забывать и про месторождение «Тамар».

Но есть и сложности. Коммерческая проблема заключается в том, что «Левиафан» уже производит так много газа, что для максимизации доходов необходимо найти дополнительные экспортные рынки, а сделать это без иностранных инвесторов и технологий крайне трудно. Нужны рынки сбыта, оборудование, конвертирующее газ, а также СПГ и танкеры, способные его транспортировать в разные точки мира. Проблема «Тамара», наоборот, заключается в падении уровня добычи (в I квартале 2021-го почти на четверть). Очевидно, что Израилю без помощи иностранных компаний решить все эти проблемы будет крайне сложно.

Крайне важно для этой страны и сотрудничество с Египтом, ведь на его территории есть СПГ терминал Egyptian LNG с мощностью производства СПГ до 7,2 млн т/год. Каир планирует наращивать производство сжиженного газа, чтобы продавать его в Европу. В связи с этим компании, владеющие активами «Тамара» и «Левиафана», еще в 2019 году подписали контракт с египетской Dolphinus Holdings, суть которого — поставить 60 млрд кубометров газа в Египет течение 15 лет. Поставки уже начались в январе 2020-го.

Сможет ли конфликт Израиля с ХАМАСом сорвать этот контракт? Эксперт российского совета по международным делам Руслан Мамедов уверен, что палестинское движение в итоге не захочет портить отношения с Египтом.

«Риски для проектов по добыче углеводородов в регионе восточного Средиземноморья, конечно, есть, но они минимальны. ХАМАС вряд ли захочет портить отношения с Египтом и Иорданией, которые качают газ с «Левиафана» и «Тамара». Палестинское движение вряд ли будет угрожать и другим не израильским месторождениям в регионе, к примеру, египетскому «Зохр», ведь тогда это спугнет компании ENI и «Роснефть», которые владеют активами этого месторождения, что очевидно разозлит египетские власти.

ХАМАСу, когда боестолкновения утихнут, в любом случае нужно будет как-то вести переговоры с Израилем, а для этого необходимы посредники.

Да, Палестина сейчас вновь привлекла к себе внимание, она может спекулировать темой этого конфликта, «выбивая» для себя какие-то преференции, но это только при условии, что посредники в виде Египта будут участвовать в процессе. Просто так диктовать условия Израилю, военный потенциал которого намного серьезнее боевиков из ХАМАС, не получится. А руководство ХАМАСа, я напомню, уже неоднократно вело себя вполне прагматично в критических ситуациях», — считает Руслан Мамедов.

Эксперт подчеркивает, что американские компании из региона уходить в ближайшее время не собираются. Конечно, Chevron сейчас может полностью заморозить добычу, но как только прекратятся обстрелы и начнутся переговоры, работа будет возобновлена. Chevron слишком много вложил, чтобы так быстро уйти из проектов на шельфе восточного Средиземноморья. Напомним, в 2020 году американская корпорация приобрела за $5 млрд компанию Noble Energy, первооткрывателя и оператора газового месторождения «Левиафан».

«За более крупные проекты в регионе Chevron и другие компании из Америки браться не хотят. Это касается проекта по добыче газа с прибрежной зоны Кипра на месторождении «Афродита» и прокладки оттуда трубопровода в Европу. Причин этому множество. Оказалось, что «Железный щит» Израиля никакой стопроцентной защиты от атак боевиков не дает. Есть и проблемы политической нестабильности в Израиле, где грядут выборы и премьер-министру Биньямину Нетаньяху придется снова бороться за свой пост. Точно такая же ситуация наблюдается в Палестине, где непонятно — победит или нет на голосовании президент Махмуд Аббас.

По этой причине для американских нефтегазовых компаний проще вести добычу на уже работающих месторождениях. Увеличится добыча? Тогда будут отправлять газ на СПГ терминал в Египет, где после конвертации можно доставлять его в разные точки планеты. Это проще, быстрее и дешевле, чем вкладываться в проект нового подводного трубопровода у берегов Кипра, когда есть риски обстрела ракетами», — резюмирует Руслан Мамедов.

Можно заключить, что из-за конфликта Израиля с палестинским движением ХАМАС работа платформ на месторождениях «Тамар» и «Левиафан» может замедлиться или даже вовсе остановиться. Но лишь на время.

По сообщению Reuters, Министерство энергетики Израиля поручило Chevron возобновить работу на морской газовой платформе Tamar. Производство должно выйти на полную мощность в течение полутора суток после перезапуска.

Но при этом заниматься новыми крупными проектами по разведке, бурению и доставке углеводородов в регионе восточного Средиземноморья американские компании пока что не торопятся. Яркий пример — месторождение «Афродита» на побережье Кипра, на котором с 2019 года ExxonMobil вела разведку, однако в апреле 2020-го проинформировала министерство энергетики Республики Кипр о том, что откладывает бурение на шельфе до сентября 2021 года. Это решение автоматически замораживает проект постройки трубопровода EastMed pipeline, который должен получать газ из «Афродиты» и «Левиафана».

Греция, Кипр и Израиль подписали предварительное межправительственное соглашение о постройке EastMed еще 20 марта 2019 года. Тогда на мероприятии даже присутствовал госсекретарь США Майкл Помпео, заявив, что Европа за счет такого трубопровода может вскоре еще больше диверсифицировать свой импорт газа. Однако американские нефтегазовые компании такого энтузиазма сегодня, похоже, не разделяют.

Кроме того, что постройка EastMed является весьма сложным в техническом плане проектом, поскольку трубопровод должен проходить на большой глубине (на отметке в 3,5 км). Есть еще и нерешенные споры Кипра с Турцией о разделе морских границ, из-за чего каждая из сторон претендует на месторождение «Афродита». К слову, в случае с «Левиафаном» тоже есть территориальный спор, который в определенный момент может стать причиной конфликта. В 2010 году Ливан заявил, что северная часть этого месторождения находится в его территориальных водах, Израиль же оспаривает данное заявление. Страны обратились в ООН с целью уточнения морских экономических границ, но этот вопрос до сих пор еще не решен.

Ко всем этим проблемам и спорам теперь еще и добавились риски палестино-израильского конфликта. Выходит, месторождения, которые должны обеспечивать газом EastMed, будут под угрозой обстрела ХАМАСом, объектами для споров между Израилем и Ливаном (в случае с «Левиафаном»), а также между Кипром и Турцией (в случае с «Афродитой»).

«Проекты по разведке и добыче новых месторождений в восточном Средиземноморье вряд ли привлекут кого-то еще кроме американских компаний.

Да и сами они не торопятся вкладывать миллиарды в тот же EastMed. Слишком много политических споров в этом регионе, которые мешают нормальной работе нефтегазовых компаний, плюс, есть множество технических и экономических вопросов», — рассказал «НиК» Сергей Правосудов.

Вопросов этих с каждым годом становится все больше. Непонятно, окупится ли EastMed, учитывая, что его нужно прокладывать на огромное расстояние до ЕС и на большой глубине? Сколько будет такой газ стоить? Найдется ли для него покупатель в Европе? В Израиле, Кипре и Греции никто на эти вопросы не ответил. Непонятно даже будут ли полностью разрешены территориальные споры вокруг месторождений «Левиафан» и «Афродита». Все это в сумме только отпугивает потенциальных нефтегазовых игроков в регионе. Из-за этого действующие месторождения в Израиле работать, конечно, будут, но о разработке новых пока говорить рано.

Илья Круглей