Очередное «лоскутное одеяло» готовится для нефтяной отрасли России. Вначале было принято решение изъять из отрасли 650 млрд руб. за пять лет, теперь все, включая правительство и даже глав регионов, доблестно ищут возможность для сохранения добычи сверхвязкой нефти (СВН). Минфин как всегда юлит: с одной стороны, он вроде готов до конца текущего года разработать параметры НДД и перевести на них месторождения сверхвязкой нефти с 2024 года, с другой, не собирается предоставлять компаниям инвествычет по НДПИ. Таким образом, финансовый блок правительства в очередной раз демонстрирует в отношении нефтяной отрасли политику татаро-монгольского набега — забрать свой куш, пока нефтяники с администрацией регионов не опомнились и не вернули льготы.
Напомним, что для разработки сверхвязких нефтей, требующих значительных инвестиций, компаниям с 2007 года предоставлялись льготы в виде нулевой ставки НДПИ, в 2012 была введена льготная ставка экспортной пошлины с коэффициентом 0,1 на период 10 лет. В конце 2020 года большинство льгот было отменено, что по замыслу Минфина должно было привлечь в бюджет дополнительно 650 млрд руб. за пять лет. Судя по всему, на больший срок планирование Минфина не распространяется, поскольку очевидно, что отсутствие льгот приведет к потере рентабельности месторождений СВН, за которым неизбежно последует сокращение объемов производства нефти.
Как сообщил вице-президент ЛУКОЙЛа по экономике и планированию Геннадий Федотов, после изменения законодательства с 2021 года фискальная нагрузка по сверхвязкой нефти возрастает в 25 раз, по высоковязкой — в 1,5 раза, чтобы не допустить возможной консервацией объектов, компания предложила ввести для нее налоговый вычет из НДПИ с 1 января 2021 года сроком на 3 года в размере 1 млрд рублей в месяц без влияния на доходы бюджета РФ (при цене нефти выше базовой).
К налоговому вычету по НДПИ Минфин оказался не готов. Вместо этого, как сообщил замминистра финансов, статс-секретарь Алексей Сазанов, ведомство может до конца 2021 года разработать параметры НДД для сверхвязкой нефти: «Мы не допустим развития сценария, связанного с консервацией месторождений. Мы до конца 2021 года разработаем параметры НДД для свервязких нефтей с тем, чтобы ввести в действие с 2024 года. При этом у компаний уже в 2022–2023 годах будет понимание, какие это будут параметры. Исходя из этого ЛУКОЙЛ сможет планировать инвестиции в развитие Ярегского месторождения». Сазанов также подчеркнул, что Минфин готов к обсуждению донастройки параметров НДД и в целом параметров налогового режима в нефтяной отрасли, отметив, что ведомство «открыто к диалогу». То есть Минфин считает, что компании должны 3 года поддерживать убыточные проекты в ожидании перевода на режим НДД, который им только пообещали.
Новая налоговая нагрузка на сверхвязкую «задела за живое» не только бизнес, но и субъекты России. Главы Татарстана и ХМАО Рустам Минниханов и Наталья Комарова направили письмо президенту РФ Владимиру Путину с обширным перечнем мер стимулирования добычи нерентабельных запасов нефти. Как сообщается в письме, ежегодные инвестиции в разработку высоковыработанных месторождений в ХМАО составляют порядка 200 млрд руб., в Татарстане в проекты сверхвысоковязкой нефти уже вложено около 110 млрд руб., в Коми — более 240 млрд руб. Авторы письма предлагают ввести специальные налоговые режимы для нерентабельных запасов, иначе через два-три года темпы добычи нефти в традиционных провинциях значительно снизятся.
Это письмо вызвало оперативный отзыв вице-премьера Александра Новака, который поспешил заверить, что правительство прорабатывает меры по расширению НДД для выработанных месторождений и месторождений сверхвязкой нефти.
Аналитик нефтегазового сектора компании «Атон» Анна Бутко в комментарии «НиК» отметила, что объем запасов сверхвязкой нефти (СВН) в России составляет порядка 2 млрд т. Среди торгуемых компаний больше всего от отмены льгот пострадает «Татнефть», у которой на СВН пришлось 13% добычи по итогам 9 месяцев 2020, однако и для ЛУКОЙЛа изменение в законодательстве ощутимо: «Согласно комментариям компаний, отмена льгот делает разработку данных месторождений нерентабельной, и, в случае, если новые льготы не будут приняты, мы ожидаем значительного снижения добычи СВН», — сообщила эксперт.
Старший аналитик Rystad Energy Дарья Сурова считает, что отмена налоговых льгот для месторождений высоковязкой нефти чревата главным образом тем, что компании, разрабатывающие такие месторождения, в лучшем случае будут поддерживать добычу на уже пробуренных и введенных в эксплуатацию скважинах. «Однако планы по наращиванию добычи, которые были построены до отмены льгот, скорее всего, не получат дальнейшего развития, о чем уже заявили и «Татнефть», и ЛУКОЙЛ — крупнейшие производители высоковязкой нефти в России.
По нашим оценкам, рынок в среднесрочной перспективе может потерять около 4 млн тонн нефти, из которых 2 млн тонн — это нерентабельные на текущий момент новые разработки «Татнефти»,
— заявила эксперт.
Стоит отметить, что отмена налоговых льгот для сверхвязкой нефти окажется фатальным и для малых нефтяных компаний Поволжья. Согласно данным отраслевого агентства ИА «Девон», без льгот четверть месторождений Татарстана станет нерентабельной, и еще столько же будут малорентабельными.
Сурова заметила, что отмена льгот для выработанных месторождений и высоковязкой нефти — очень плохой сигнал для разработчиков таких активов. Даже если эти льготы вернут, инвестиционная привлекательность этих проектов будет оставаться ниже, чем раньше, из-за возросших рисков, связанных с налогообложением. «Инвестиционная привлекательность проектов высоковязкой нефти и выработанных месторождений сильно упадет. Насколько сильно — зависит от величины льгот, который получает тот или иной проект. Например, Ярегское месторождение ЛУКОЙЛа после отмены льгот теперь вынуждено отдавать бюджету не 3% от выручки, а 60% (при цене $60 за баррель и в налоговых условиях 2021 года). И если раньше компания планировала нарастить добычу месторождения до 4 млн тонн, то теперь считает весь проект убыточным», — пояснила эксперт.
Складывается впечатление, что новая налоговая нагрузка для отрасли принималась правительством какой-то другой страны, и теперь российский кабинет министров старается доблестно исправить ситуацию, что-то «донастроить» и «пересмотреть параметры». Для всех очевидно, что смена налогового режима столь важной для всей российской экономики отрасли может осуществляться только при наличии стратегического планирования. Однако применительно к нефтяному сектору оно, судя по всему, никогда не применяется. В результате для сохранения добычи ее приходится защищать несколькими слоями «лоскутных налоговых одеял», то есть налоговых исключений, которые были приняты в ответ на очередные «мудрые решения» регулятора по смене фискальной нагрузки.
В итоге к 2019 г. объемы льготируемой добычи достиг 274 млн т или 54% от производства в стране.
При этом в экспертной среде, компаниях и даже в правительстве постоянно идут разговоры о том, что «лоскутное одеяло» всем надоело: налоговая нагрузка во многом зависит от административного ресурса конкретной компании, такую налоговую систему сложно администрировать и в конце концов должны быть приняты единые и понятные правила ведения бизнеса. То есть, дикость данной ситуации понимают все, тем не менее, ничего и не меняется. В связи с отменой льгот для сверхвязкой нефти в очередной раз возникает вопрос, а почему же льготы вначале отменяют, потом все ищут решение для их возврата? Неужели нельзя было сразу просчитать, что после отмены льгот добыча, а уж тем более реализация новых проектов, на многих месторождениях становится невыгодной?
Заметим, что крупным компаниям с госучастием после очередного «набега Минфина» удается быстрее поправить свое финансовое состояние и добиться льгот для своих проектов, но не стоит забывать, что они стараются нарастить свою добычу для того, чтобы потом выплатить больший объем дивидендов в бюджет.
Такая политика постепенного льготирования, судя по всему, вполне устраивает Минфин. Если министерству требуется быстро найти деньги, оно изменяет налогообложение отрасли, забирает часть доходов, зная, что потом компании, имеющие административный ресурс, добьются очередных исключений из правил. То есть Минфин никогда в своих действиях не руководствуется долгосрочным планированием развития отрасли, ему этого делать просто не нужно. Поэтому и надеяться на конец политики «налогового лоскутного одеяла» не приходится.
Впрочем, стоит задать вопрос, а надо ли реформировать систему «лоскутного одеяла», если нефтяная отрасль работает и по-прежнему является бюджетообразующей? Ответ заключается в том, что нефтяным компаниям надо вкладывать все больше средств в повышение коэффициента извлечения нефти (КИН) на зрелых месторождениях, а также заниматься разработкой новых проектов, большая доля которых приходится на ТРИЗы. Для этого компаниям потребуется привлечения больших инвестиций. Однако, как считают отраслевые эксперты, найдется совсем не много желающих вкладывать деньги в отрасль, в которой постоянно меняется налогообложение и, соответственно, экономика проектов.
Анна Бутко заметила, что в России налогообложение нефтяной отрасли — это сложный механизм, где часто используется «ручное подкручивание» коэффициентов: с одной стороны, в такой форме сохраняется гибкость в подходах к налогообложению, но с другой, система становится все более сложной, возникает возможность разного налогообложения похожих по характеристикам месторождений. «Также подобная система создает значительные риски для отрасли в среднесрочной перспективе, учитывая, что недавняя инвентаризация запасов показала, что более трети запасов в России не рентабельны без налоговых льгот. Более того, частая смена и корректировки в налогообложении усложняют расчет экономики проектов и могут оказывать негативное влияние на их инвестиционную привлекательность, в особенности трудноизвлекаемых запасов и месторождений с высокой степенью выработанности», — рассказала эксперт.
Попыткой упростить и унифицировать налогообложение в отрасли стало введение в 2019 году пилота НДД, однако этот механизм действует в тестовом режиме, поэтому у министерства финансов есть возможность его пересматривать и дорабатывать.
«Минфин считает, что бюджет недополучил 213 млрд руб. за 2019 и внес соответствующие корректировки в коэффициенты, чтобы компенсировать снижение доходов. При этом нельзя сказать, что правительство пытается уйти от НДД, мы напротив считаем, что периметр НДД будет значительно расширен в 2021 с учетом месторождений, для которых были отменены стимулы в конце 2020, но была предоставлена возможность перейти на НДД», — пояснила Бутко.
Дарья Сурова заметила, что плюсы такой налоговой системы — диверсифицированные налоговые ставки для разных типов месторождений и нефтей. «В последнее время стал применяться механизм инвестиционных контрактов (Самотлор, северная часть Приобского месторождения, Ванкорский кластер), который вкратце представляет собой льготы в обмен на инвестиции в добычу, эквивалентные величине этих льгот. Такой механизм создает стимулы для целевого инвестирования. Минусы — она становится всё более громоздкой, что создаёт путаницу как среди плательщиков, так и среди налоговиков, растет количество юридических споров, как трактовать то или иное положение в соответствующих главах Налогового кодекса. Такой системой становится сложно управлять: правительство даже брало перерыв в несколько месяцев на оценку эффективности текущей налоговой системы, что говорит о сложности соответствующих расчётов. Плюс ручное управление в текущей налоговой системе зачастую ведет к тому, что интересы „меньшинств“, среди которых в том числе и малые нефтяные компании, не учитываются, в то время как крупные игроки успешно пользуются своими рычагами влияния для получения новых льгот. Текущая налоговая система не универсальна», — рассказала эксперт.
Она напомнила, что в нулевых, когда решали вопрос о том, какой налоговый режим ввести для нефтегазовой отрасли, остановились на НДПИ именно потому, что этот налог было легко администрировать. «Сейчас действуют различные налоговые льготы, в том числе для отдельных залежей, право на которые компании должны подтверждать большим количеством документации. Это значительно прибавило работы налоговикам и усложнило администрирование налога», — рассказала Сурова.
Касаясь проблемы с переходом на НДД, эксперт заметила, что Минфин ожидал от НДД роста инвестиций в месторождения, в отношении которых применяется новый налоговый режим. «Однако вместо роста инвестиций министерство увидело рост дивидендов, которые, по мнению ведомства, были профинансированы выпадающими налогами в результате ввода НДД. При этом мнения Минфина и Минэнерго в этом вопросе не совпадают, и Минэнерго наоборот оценило НДД как эффективный инструмент налогообложения», — пояснила Сурова.
По ее словам, переход на НДД, судя по наблюдаемому противостоянию Минфина, Минэнерго и компаний, будет долгим и может оказаться достаточно болезненным для какой-то из сторон: «Но понимание, что у ручного режима управления есть свои пределы, и что ухудшение структуры запасов делает эту систему малоэффективной, есть у всех. И это уже хорошо», — резюмировала эксперт.
Исполнительный директор департамента рынка капиталов ИК «Универ Капитал» Артем Тузов указал, что применение режима НДД создаст условия для лучшего прогнозирования добычи, для понимания эффективности инвестиций в долгосрочном периоде.
Ранее директор практики «Госрегулирование ТЭК» VYGON Consulting Дарья Козлова и главный экономист VYGON Consulting Сергей Ежов в своей статье «Нефтяная налоговая реформа 2020 — что дальше?» сделали более радикальное предложение, а именно: законодательно закрепить неухудшение налоговых условий для инвестиционных проектов в нефтедобывающей отрасли, утвердить методики оценки эффективности налоговых стимулов для проектов в сфере добычи нефти, а также ввести дополнительные стимулирующие меры для нового бурения с 2023 г.
Сложно сказать, можно ли ожидать от правительства такой поддержки отрасли, а вот завершение налогового маневра уже на подходе. К 2024 году будет обнулена экспортная пошлина с текущих 30% при одновременном увеличении налога на добычу полезных ископаемых, поэтому эпоха перемен продолжится.
Дарья Сурова отмечает, что главным последствием налогового маневра будет рост налоговой нагрузки для тех, кто поставлял нефть на внутренний рынок (даже несмотря на рост внутренних цен на нефть в результате отмены экспортных пошлин):
«По нашим оценкам, без учета льгот налоговая нагрузка для компаний, ориентированных на внутренний рынок, возрастет с 56% в 2018 году до 70% к 2024 году (при цене $60 за баррель).
При этом суммарная налоговая нагрузка (НДПИ+экспортная пошлина) на экспортоориентированные компании за тот же период практически не изменится и будет составлять чуть более 60%», — указала эксперт.
Исполнительный директор ООО «Независимое аналитическое агентство нефтегазового сектора», доцент кафедры международной коммерции РАНХиГС при Президенте РФ Тамара Сафонова считает, что результаты завершения налогового маневра в отрасли видны уже сейчас: «Банкротства и отрицательная рентабельность ряда НПЗ, отказ от инвестиций в новые проекты, сокращение вложений в программу модернизации НПЗ, рост оптовых цен на моторное топливо, дефицит бюджета в 2020 году, зависящего от мировых нефтяных цен. Зависимость НДПИ, НДД от цен на нефть на международном рынке приводит к уязвимости бюджета и значимым потерям вслед за турбулентностью мировых рынков углеводородов».
Екатерина Вадимова