Ветер в умах

В Европе радостно сообщили, что доля возобновляемых источников энергии в выработке электричества в странах Европейского Союза в 2020 году впервые превысила долю ископаемого топлива, включая газ и уголь. Правда, это не официальная статистика, а ежегодный отчет британского аналитического центра Ember и немецкого института Agora Energiewende, тем не менее, он полностью соответствует генеральной линии Брюсселя по достижению климатической нейтральности.

Собственно новость заключается в том, что по подсчетам немецких и британских аналитиков, в 2020 году страны ЕС впервые больше электроэнергии выработали за счет возобновляемых источников (38%), чем из ископаемого топлива (37%). При этом не сообщается, каким образом вырабатывались оставшиеся 25%. Кроме того, не понятно, какую выработку электроэнергии авторы документа относят к генерации на основе ископаемого топлива, а какую к ВИЭ.

Тем не менее, в отчете подчеркивается, что этот сдвиг обусловлен расширением использования энергии, получаемой от ветра и солнца, объемы которой почти удвоились с 2015 года. Авторы документа также считают, что Европа, опираясь на ветровую и солнечную энергию, сможет не только обеспечить поэтапный отказ от угля к 2030 году, но и постепенно отказаться от газовой генерации и АЭС, а также удовлетворить растущий спрос на электроэнергию для электромобилей. В отчете приводятся данные о том, что самые высокие доли выработки ветровой и солнечной энергии зафиксированы в Дании (61%), Ирландии (35%), Германии (33%) и Испании (29%).

Любопытно, но в последнее время для ветроэнергетики Европы стала характерна любовь к гигантизму. Так, в самом большом наземном ветроэнергетическом парке Европы Markbygden, который строится на территории Швеции, собираются установить ветряки высотой 300 метров. Их размер будет сопоставим с высотой Эйфелевой башни.

Примечательно, что аналитики акцентируют свое внимание именно на солнце и ветре — гидроэнергетика, которая является бесспорным лидером среди возобновляемых источниках энергии во многих странах ЕС, а также биоэнергетика явно не в фаворе.

Однако такой «узкий взгляд» на ВИЭ объясняется структурой финансирования данного сектора энергетики в ЕС. Напомним, что еще в 2018 году ветроэнергетика привлекала 60% всех энергоинвестиций в Европе, следом за ней шла солнечная энергетика.

Стоит отметить, что финансовые и маркетинговые усилия по развитию данного энергосектора принесли ощутимый результат. В 2020 году только ветрякам удалось покрывать 11,6% всех потребностей Евросоюза в электроэнергии. Это действительно важная веха в развитии возобновляемых источников энергии, поэтому без сомнения эти гигантские стройки «мельниц XXI века» вызывают уважение за полет инженерной мысли, а также за яркую попытку уйти от примитивного сжигания ископаемого топлива.

В то же время при столь победоносном развитии ветряной и солнечной генерации возникает закономерный вопрос, почему на сегодняшний день в Европе дорожает газ? Причем не в какой-то форс-мажорной ситуации, а просто после весьма непродолжительных морозов, то есть, в условиях зимних отрицательных температур, которые, о чудо, посетили Европу в январе 2021 года. И ведь все это происходит в период, когда подземные хранилища газа в ЕС еще загружены примерно на 60%. Получается, что эти циклопические ветровые мегаконструкции уже не один год притягивают к себе все энергоинвестиции в регионе. Из-за них в ЕС резко дорожает электричество, например, четверть немецких домохозяйств тратит 10% своего бюджета на оплату электроэнергии. Однако зимой картина резко меняется, и все сразу же стараются закупиться климатически грязным ископаемым топливом. То есть присутствует явное расхождение между ожидаемым замещением угля, газа и атома и насущной необходимостью.

Впрочем, данные идеологические несостыковки европейских стратегов пусть остаются на их совести. Российский энергетический сектор интересуют более насущные вопросы. Например, угрожает ли развитие проектов ВИЭ поставкам на европейский рынок российского энергосырья, и смогут ли компании ЕС требовать скидку для российских углеводородов из-за роста возобновляемой генерации? Опрошенные «НиК» эксперты пока не видят объективных причины, по которым европейская возобновляемая энергетика может повлиять на формирование цен на газ. Однако идеологический посыл, который формируется подобными отчетами о развитии европейских ВИЭ, однозначно свидетельствует о создании новой климатической идеологии, которая точно направлена против российского экспорта.

Газ идет на отопление

Сергей Капитонов, аналитик по газу Центра энергетики Московской школы управления СКОЛКОВО: безусловно, развитие сектора ВИЭ влияет на позиции любого поставщика ископаемых видов топлива в Европу, не только на Россию. При этом необходимо иметь в виду, что основные объемы природного газа в Европе используется для получения тепла и приготовления пищи в коммунально-бытовом и коммерческом секторах.

На электрогенерацию приходится менее 30% от потребляемых в Европе и Турции порядка 550 млрд куб. м газа ежегодно, а, например, в Германии лишь около 20% от потребляемого в стране газа.

Промышленный сектор тоже является важной сферой потребления газа в Европе, и простым путем перевести его на ВИЭ пока затруднительно.

Также следует помнить, что хотя в течение 2020-х гг. у России истекают контракты с европейскими потребителями общим объемом порядка 70 млрд куб., то всё равно в 2030-х гг. у России будет около 115 млрд куб. м контрактов с Европой, часть из которых истечет только в 2040-х гг. При этом на фоне резкого снижения собственной добычи газа в Европе можно ожидать продления ряда контрактов.

Таким образом, на перспективы российского газа на ближайшие 10 лет влияние ВИЭ будет весьма опосредованным.

После же 2030 г. начнется более глубокая трансформация европейской энергетики, которая, конечно, будет оказывать влияние на российский экспорт. Под этим давлением он будет эволюционировать, в том числе в сторону включения водорода в экспортную корзину. Что же касается скидок, то цены по газовым контрактам регулируются по формуле, привязанной к корзине нефтепродуктов или к ценам европейских хабах. Ценообразование на газ имеет весьма отдаленное отношение к потенциалу развития ВИЭ.

Нужно анализировать данные Евростата

Игорь Юшков, ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности, эксперт Финансового университета при Правительстве РФ: «Данные, представленные в отчете, очень странные. В прошедшем 2020 году был хороший спрос на ископаемые источники энергии, так как они были дешевы. С февраля 2020 года стало понятно, что цены на газ пошли вниз, так как зима в Европе и в Азии была очень теплая, потом началась пандемия. Газ выигрывал межтопливную конкуренцию. Я бы дождался данных Евростата».

Сейчас в ЕС, конечно, могут использовать при переговорах аргумент, что газ должен отвечать межтопливной конкуренции, но пока это скорее маргинальное явление. Подобное давление на «Газпром» в 2020 году использовалось на турецком рынке, на котором заканчивался ряд контрактов. Анкара откровенно давила на российскую компанию, пытаясь сбить цены, при этом они говорили, что открыто новое месторождение на шельфе Черного моря, оно сможет снизить на 30% поставки газа, хотя ничего еще там не добыли.

В ЕС более четкие претензии к российским нефтегазовым компаниям могут быть сформулированы только после определения параметров углеродного налога.

Именно тогда появятся конкретные цифры для давления на поставщиков, отмечает аналитик.

Стратегически ухудшается положение только европейских покупателей

Вячеслав Мищенко, независимый эксперт: прошедший год был аномальным и с точки зрения температур, и сточки зрения спроса, то есть он не являлся репрезентативным по многим показателям. Кроме того, непонятна методика подсчета этих данных, что с чем сравнивалось. Тепловая энергетика всегда фигурировала как энергетика пикового спроса, а пиковый спрос удовлетворяется в основном за счет газа. Будут ли ВИЭ на пиковых нагрузках покрывать возросший спрос, является большим вопросом. Этот анализ также не приводит данных по себестоимости одного кВт*ч. Поэтому данная информация больше похожа на политически мотивированную аналитическую справку, которая поддерживает «политику партии», то есть «зеленую повестку».

Что же касается спроса на российское сырье, то по нефти сейчас очень высокий спрос на сернистые сорта, что толкает российский сорт Urals в премиальный сегмент. Большую часть 2020 года Urals торговался с премией к эталонному североморскому сорту Brent - это самое длительное состояние премии за последние 20 лет. Спрос есть и на европейском направлении, и в Азии.

По газу Россия сейчас наращивает поставки в Азию. В настоящее время активно обсуждается газопровод «Сила Сибири-2»: этот проект выведет часть текущей ресурсной базы Западной Сибири на азиатский рынок. Стоит отметить, что в настоящее время в КНР резко подскочил спрос на электроэнергию, ее выработка на существующих мощностях недостаточна и не может перекрывать пиковый спрос. Китай, у которого также есть «зеленая повестка», должен будет наращивать газовую генерацию.

Поэтому при выпадении спроса на европейском направлении эта ресурсная база будет перенаправлена в Азию.

Что теряет Европа. Россия всегда была надежным партнером с точки зрения наличия ресурсов и ценовой предсказуемости и коммерческой стратегии. Газ приходит вовремя в любую страну, вне зависимости от ее политической позиции. Российские поставки добавляют надежности в европейский стратегический портфель. Если буду политические проблемы или углеродные налоги, стабильных поставок в ЕС станет меньше. От этого стратегически ухудшается положение только европейских покупателей.

Резюмируя все вышесказанное, стоит отметить, что самая конструктивная позиция во время энергоперехода была сформирована в КНР. Страна не только наращивает закупки ископаемого топлива, но стала лидером в области производства электроэнергии от возобновляемых источников энергии. По данным Национального энергетического управления Китая (NEA), суммарная мощность ветровых электростанций составила 466,5 ТВт*ч. При этом Китай обладает крупной атомной энергетикой, но его АЭС выработали в 2020 году только 366,2 ТВт*ч. Вряд ли в ЕС могут похвастаться таким соотношением ветровой и атомной генерации.

Екатерина Вадимова