Через пять лет, в 2025 году, должно быть создано единое энергетическое пространство Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Как на этот процесс могут повлиять события, происходящие сейчас в Беларуси — в материале Института развития технологий ТЭК специально для издания «Нефть и Капитал».
В экономике стран ЕАЭС, куда помимо России и Беларуси входят также Казахстан, Армения и Кыргызстан, важную роль играет топливно-энергетический комплекс. Доля ТЭК в ВВП стран ЕАЭС составляет 17%, в промышленном производстве — около 33%. Поэтому неудивительно, что именно с энергетического сектора началась экономическая интеграция в ЕАЭС.
Как пишут эксперты, занимающиеся этим вопросом, стратегическими задачами энергетической интеграции ЕАЭС являются:
Еще недавно стороны демонстрировали полный оптимизм в отношении перспектив энергоинтеграции.
«В энергетике движение происходит по тому алгоритму, который определили президенты: движение в сторону создания единых рынков энергетических ресурсов — электроэнергии, нефти и газа. Приняты документы первого и второго уровня — концепции создания этих рынков и программы их формирования. Их надо выполнять шаг за шагом, чтобы в 2025 году нам выйти на заключение договора союзного значения», — говорил в марте 2019 года помощник члена коллегии по интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии (ЕЭК) Федор Черницын.
По его мнению, ускорение этого процесса могло быть связано с председательством Беларуси, начавшемся 1 января 2020 года. При этом, как отметил в обращении по этому поводу президент страны Александр Лукашенко, «завершение работы по формированию общих энергетического и транспортного рынков ЕАЭС должно быть сопряжено с обеспечением недискриминационных подходов в области ценообразования, тарифов и доступа к услугам естественных монополий».
Для Беларуси, полностью зависящей от поставок российских энергоносителей, это больная тема. В 2020 году экспорт нефти в страну был остановлен на три месяца из-за ценовых разногласий. Минск настаивал на отмене премии ($10 на тонну) к цене беспошлинных поставок нефти, мотивируя это подорожанием российского сырья из-за налогового маневра. На фоне конфликта Беларусь начала поиски альтернативных источников поставок. Как заявил Александр Лукашенко, республика в будущем намерена закупать у России не более 30–40% нефти.
Пока, впрочем, дело идет не слишком успешно: с нового года в Беларусь прибыло лишь несколько партий нефти из альтернативных источников.
В марте сторонам удалось согласовать порядок формирования цены поставляемой в республику российской нефти. В июне было заключено соглашение, по которому размер премии был уменьшен до $4,7 за тонну. Впоследствии суммарный объем уплаченной премии будет компенсирован Минску перечислением средств из российского в белорусский бюджет, отмечалось в сообщении.
Объем согласованных поставок был определен на прежнем уровне — 24 млн т. Из этого объема белорусские НПЗ перерабатывают 18 млн т, остальные страна реэкспортирует, получая доход от экспортных пошлин. Также наполнению бюджета способствует экспорт нефтепродуктов, вырабатываемых из дешевой российской нефти. Потери от «нефтяных разборок» с Россией в Минске оценили в $600 млн.
Александр Лукашенко продолжает настаивать на снижении цены на поставляемый в республику российский газ. Действующая цена — $127 за 1 тыс. кубометров, по мнению белорусских властей, не соответствует рыночным условиям. «Газпром», однако, считает, что любые переговоры об изменении цены могут вестись только после погашения накопленного долга за поставки газа. В июле его сумма достигла $273 млн.
Перспективы энергетической интеграции в ЕАЭС сейчас будут зависеть от того, сумеет ли Александр Лукашенко удержаться у власти. Причем в случае, если ему это удастся, он попадет в еще большую зависимость от России. Против Беларуси могут быть введены санкции, о возможности которых уже говорят в ЕС и США. Неизвестно, насколько далеко они могут зайти, например, пойдет ли речь о запрете на покупку белорусских нефтепродуктов и нефти. В любом случае, говорить о дальнейшей диверсификации источников сырья вряд ли придется.
Если эти санкции будут достаточно жесткими, они могут как минимум затормозить процесс энергоинтеграции в ЕАЭС.
Компании из других стран ЕАЭС вряд ли захотят брать на себя риски попасть под дискриминационные меры вместе с Беларусью. Также в этом случае у России, которая служит главным мотором Евразийского сообщества, исчезнет стимул для создания единого энергетического пространства с Беларусью на базе достигнутых договоренностей. Зачем, если можно просто диктовать свои условия?
Пока белорусский президент демонстрирует уверенность и заявляет, что ни о каких новых выборах, на которых настаивает оппозиция, не может быть и речи. В то же время в его речах появились упоминания, что он готов передать свои полномочия после изменения Конституции. Как отмечает политолог Екатерина Шульман, конституционный процесс — удобные рамки для передачи власти.
В случае ухода Александра Лукашенко есть два основных варианта дальнейшего развития событий.
Первый — новые власти, по примеру Украины, делают ставку на сближение с Европой. В этом случае проект единого энергетического пространства будет закрыт на обозримую перспективу. Второй — Беларусь сохраняет ориентацию на Россию как главного торгового партнера и продолжает действовать в рамках подписанных соглашений, в том числе и по созданию единого энергетического пространства.
Этот сценарий выглядит предпочтительным. Собственных ресурсов у страны нет, а покупать энергоносители по мировым ценам ни нынешние, ни будущие власти не готовы — для белорусской экономики это станет неподъемым грузом. Чтобы он реализовался, России сейчас достаточно сохранять нейтралитет, не ассоциируя себя с поддержкой режима Лукашенко.
Институт развития технологий ТЭК