Венесуэльская нефть ищет «подход» к Трампу

Через год после попытки госпереворота в Венесуэле действующий президент страны Николас Мадуро постарался нанести сокрушительный удар по оппозиции. С поста спикера парламента был смещен Хуан Гуайдо, провозгласивший себя 23 января 2019 года временным президентом Венесуэлы. В январе 2020 года Мадуро признал новым главой парламента Луиса Парру, хотя результаты голосования Национальной ассамблеи показали, что за Гуайдо проголосовало большинство.

Ряд аналитиков за новым политическим обострением в Венесуэле усмотрел нефтяные интересы России, Китая и Турции.

Согласно мнению, представленному в различных западных изданиях, смещая Гуайдо, Мадуро пытается заставить Национальную ассамблею Венесуэлы предоставить возможность держателям венесуэльских дефолтных облигаций обменять их на долю собственности на месторождениях и погасить долг, добывая местную нефть. Именно законодательная власть уполномочена выдавать лицензии на добычу «черного золота» в стране.

Любопытно, что Россия упоминается как один из главных бенефициаров данной политической интриги, поскольку по данным американских изданий Москва и Пекин контролируют реализацию около 70% венесуэльской нефти. В частности, приводятся слова оппозиционного депутата в изгнании и бывшего директора Центрального банка Хосе Герра: «Парру назначили лишь для того, чтобы одобрить нефтяной бизнес. Точка».

Вместе с тем, стоит помнить, что санкции США, действующие в отношении нефтяного сектора Венесуэлы, весьма суровы и отпугивают большинство инвесторов. Кроме того последние заявление Николаса Мадура и шаги Вашингтона опровергают теорию о желании Каракаса предоставить дополнительные преференции именно российским и китайским инвесторам. Буквально на днях госсекретарь США Майкл Помпео не исключил введения новых санкций против тех, кто оказывает поддержку властям Венесуэлы. «Мы не обсуждаем конкретные санкции, но никто ни на секунду не должен сомневаться, что Соединенные Штаты еще не закончили», — заявил он. А недавно Минфин США продлил на три месяца запрет на любого рода сделки с заложенными по облигациям венесуэльского государственного нефтепроизводителя PDVSA акциями его американской дочерней компании Citgo. Именно это предприятие, по сути, является главным источником финансирования Хуаном Гуайдо.

Напомним, что 19 января президент Венесуэлы в интервью американской газете The Washington Post заявил, что пришло время начать прямой диалог с Соединенными Штатами. По его словам, прямые переговоры позволят выстроить США и Венесуэле новый тип отношений между двумя странами.

Мадуро также намекнул, что если президент США Дональд Трамп решит снять санкции с Венесуэлы, то это будет сулить американским нефтяным компаниям «золотое дно» в латиноамериканской стране.

Днем ранее министерство финансов США продлило американской энергетической компании Chevron разрешение на работу в Венесуэле до 22 апреля. В стране после нескольких месяцев перерыва возобновилось производство синтетической нефти на заводе Petropiar в Пуэрто-Хосе, совместном предприятии госкомпании PdV и Chevron. Первая партия синтетического сорта Амака поступила в адрес американской компании.

Не стоит забывать, что Соединенные Штаты в достаточно существенной степени зависят от экспорта тяжелой нефти. До такой степени, что после введения санкций американский нефтеперерабатывающий сектор был вынужден значительно нарастить импорт российского мазута. Согласно статистике, в январе текущего года в США поступит 2,2 млн т мазута. Две трети из этого объема будет из России, и это самый высокий показатель за последние три года.

На такой шаг американские компании вынуждены были пойти из-за того, что технологически американские НПЗ приспособлены именно для переработки тяжелой нефти. Кроме того, легкая сланцевая нефть, которые сейчас добывается в США, очень дорогая, и переориентировать на нее нефтеперерабатывающие заводы не выгодно, поскольку тогда их продукция значительно вырастет в цене, а дорогой бензин — это не лучший подарок избирателям от президента станы Дональда Трампа.

В связи с этим США и вынуждены закупать российский мазут, а в перспективе и налаживать отношения с Венесуэлой.

Впрочем, немаловажно помнить, что сама легенда о несметных запасах нефти Венесуэлы на совести британской компании BP. В конце 2011 года доказанные запасы Венесуэлы по данным BP составили около 295,6 млрд баррелей — это 18% мирового запаса, в 2015 уже 300 млрд баррелей, но при этом никто не уточнял, что это тяжелая нефть, близкая по составу к битумам. Старые месторождения, в которых содержится легкая нефть, разрабатываются в Венесуэле с 1930-х годов и требуют серьезной работы по увеличению КИН. Новые (например, в бассейне реки Ориноко) — это уже тяжелая нефть, ее добывать значительно сложнее и дороже. В России подобные месторождения даже не ставятся на баланс. Поэтому сокращение добычи нефти в Венесуэле происходит не только из-за экономических и санкционных причин, но и за счет объективного фактора истощения месторождений легкой нефти. Так в 2014 году страна производила 2,7 млн баррелей в сутки, в 2018-м — уже 1,3 млн б/с, а в январе 2019 года по данным ОПЕК — только 1,1 млн б/с. Инвестиции в отрасль могут остановить это падение, но значительно нарастить его будет крайне сложно.

Возможно, именно поэтому журнал «Petroleum Economist» сообщал в конце прошлого года, что «Роснефть», CNPC, Chevron, являющиеся основными иностранными держателями и операторами нефтяных месторождений в Венесуэле, прекратили вложения в венесуэльские активы. Опрошенные «НиК» эксперты также не видят пока возможности для большого инвестиционного потока в нефтяной сектор Венесуэлы, но отмечают, что для США этот регион крайне важен, поэтому постепенное экономическое сближение американских и венесуэльских компаний продолжится.

Финансовый аналитик «БКС Премьер» Сергей Дейнека считает, что если схема обмена дефолтных облигаций на доли в нефтяных месторождениях и будет законодательно утверждена, она не получит широкого распространения и не позволит Венесуэле существенно снизить объем долга: «Во-первых, такого рода вложения, вероятно, будут подпадать под американские рестрикции, что существенно ограничивает „пул“ возможных инвесторов. Во-вторых, венесуэльские месторождения находятся в кризисном состоянии, нефтяная инфраструктура страны в глубоком упадке, как и нефтяная отрасль в целом.

С учетом продолжающегося политического и экономического кризиса в республике данные активы, на наш взгляд, сохранят свой „токсичный“ статус»,

— указал аналитик.

Он подчеркнул, что в настоящий момент РФ все более склонна занимать нейтральную позицию на геополитической арене: «В данных условиях вложения в венесуэльские нефтяные месторождения, которые сопровождаются санкционным риском со стороны США, могут представлять весьма сдержанный интерес для России. Также у РФ есть собственные проекты в Боливарианской Республике, на которых, вероятно, и далее будет концентрироваться внимание российских компаний», — пояснил Дейнека.

Директор Российского газового общества, член экспертного совета при Минэнерго РФ Роман Самсонов напомнил, что в Венесуэле существенную роль играет армия и она никак не проявляет явную поддержку оппозиции:

«Фигура Гуайдо не гарантирует успеха, поэтому до сих пор и существует противостояние двух политических сил в Венесуэле.

Однако в этой ситуации мне кажется сомнительными, чтобы кто-то стал добиваться легитимности освоения месторождений в нелегитимной ситуации в стране. При этом США должны реагировать на происходящее в Венесуэле, так как часть НПЗ Соединенных Штатов нуждается в венесуэльской нефти. Оставлять ситуацию без контроля им не очень хочется», — заметил эксперт.

Он также указал, что Венесуэла и США территориально близки и в свое время именно американские компании играли ключевую роль в венесуэльской нефтяной отрасли: «Накал различных политических страстей в этом регионе предполагает, что необходимо искать их решение. Это может быть в том числе и работа с США по развитию добычи нефти», — отметил Самсонов.

По его словам, заявления Мадуро о возможном сотрудничестве с США носят во много декларативный характер: «Гуайдо едет в Давос. На этом фоне заявление Мадуро выглядит эффектно. Это его попытка доказать свою лояльность международному сообществу, попытка идти на компромисс. Для Венесуэлы важна стабилизация ситуации в регионе и выигрыш во времени», — предположил эксперт.

Президент фонда «Основание» Алексей Анпилогов заявил в интервью «НиК», что технологий освоения тяжелой нефти бассейна реки Ориноко по большому счету нет. Эта нефть не менее сложна, чем битуминозные пески Канады: «Канадские нефтяные пески добываются открытым способом, и объем таких запасов сопоставим с запасами Венесуэлы. Тем не менее, битуминозные пески Канады не играют значительной роли для мировой нефтяной добычи, поскольку производство такой нефти, во-первых, требует очень серьезных инвестиций, во-вторых, это дороже, чем добыча сланцевой нефти США — на $50-60 и выше. В Венесуэле все еще сложнее. Технологии по добыче ее тяжелой нефти находятся, как правило, в состоянии опытной эксплуатации. Причем большинство этих технологий связано с американскими компаниями, у которых есть прямой запрет на работу в этой стране», — рассказал эксперт.

Он напомнил, что в России до сих пор есть проблемы с постановкой на баланс запасов Баженовской свиты и ачимовских отложений, а они схожи с тяжелой нефтью из плотных коллекторов в США: «Запасы Канады и Венесуэлы стали ставить на баланс, но это никак не отразилось на росте канадской и венесуэльской добычи. С моей точки зрения, когда нефть будет ближе к $100, эти запасы человечество начнет осваивать в более серьезных масштабах.

Политическими изменениями технологию нельзя сделать дешевле.

Специалисты отрасли прекрасно понимают, что миллиард баррелей условной нефти в Саудовской Аравии или в Восточной Сибири гораздо ценнее, чем лежащий рядом с крупнейшим нефтяным рынком США 1 млрд баррелей тяжелой нефти Венесуэлы. Канада, кстати, также разрабатывает свои битуминозные пески в Альберте рядом с границей США, но мы не видим огромного роста этой добычи. У США тоже есть запасы такой тяжелой нефти — это формация Green River в штате Юта. На ее разработку Shell потратил несколько сотен миллионов долларов, но ничего не получилось. Все оставили до лучших времен, когда нефть будет стоить около $100 или $150 за баррель», — пояснил Анпилогов.

Подводя итог, стоит отметить, что нефть Венесуэлы тяжела по многим параметрам, в том числе и политическим. И работа российских нефтяных компаний в этой стране обусловлена скорее необходимостью возврата ранее вложенных инвестиций. В то же время представители американского сектора нефтепереработки остро нуждаются в венесуэльском сырье, поэтому бизнес двух стран, несмотря на все санкционные преграды, продолжает сотрудничество. При этом политики Соединенных Штатов не привыкли признавать свои ошибки, в частности, с неудачно выбранной кандидатурой лидера венесуэльской оппозиции Хуаном Гуайдо, поэтому они продолжают воинственную риторику о смене законной власти Венесуэлы. Это, естественно, мешает работе нефтяных компаний, причем в первую очередь американских. Кроме того, не стоит сбрасывать со счетов, что Венесуэла входит в ОПЕК и благодаря своим доказанным запасам играет в картеле достаточно значительную роль.

Поэтому для США было бы выгодно получить дополнительный рычаг воздействия на нефтяных экспортеров, тем более что пик сланцевой добычи скоро может быть пройден.

Россия же сама участвует в соглашении ОПЕК+, поэтому данный аспект сотрудничества с Каракасом ее не очень интересует. Не стоит также забывать, что российский мазут успешно заменяет венесуэльский нефтяной экспорт в США. Для России это стало особенно актуальным после ввода с 1 января 2020 года новых экологических норм для судового топлива, спрос на мазут повсеместно упал, и только американский рынок стал радовать возросшей потребностью в этом сырье.

Екатерина Вадимова