Американские сенаторы Крис Ван Холлен и Марко Рубио внесли 3 апреля на рассмотрение Конгресса законопроект Defending Elections against Trolls from Enemy Regimes Act (Закон о защите выборов от троллей, представляющих враждебные режимы). Документ угрожает жесткими санкциями для предотвращения вмешательства в американские выборы, которое якобы может предпринять РФ.
Санкции, в частности, включают запрет американским гражданам и компаниям осуществлять новые инвестиции в энергетический сектор России.
Также предусматривается заморозка всех находящихся в США активов российских энергетических компаний, а также компаний третьих стран, осуществляющих новые инвестиции в российский ТЭК.
Законопроект, предусматривавший похожие меры, был внесен в начале 2019 г., но так и не был принят Конгрессом. «НиК» решил выяснить, что стоит за этой новой инициативой, в том числе на фоне того, что спецпрокурор Роберт Мюллер не нашел сговора или сотрудничества президента США Дональда Трампа и его команды с Россией во время предвыборной кампании 2016 г.
Как поясняет Евгений Удилов, руководитель департамента образования Института трейдинга и инвестиций «Феникс», в докладе Мюллера говорится, что в ходе расследования не найдены доказательства сговора команды Трампа с властями России; юридически сговора не было. Но в докладе признается, что якобы было «вмешательство России» в президентские выборы. Правда, происходило это вне сотрудничества и не с ведома представителей штаба нынешнего президента РФ.
«Признание такого уровня — огромный конфуз. Был крик, что Трамп чуть ли не посаженный в Америке во власть российский агент. Теперь вместо того, чтобы отмалчиваться или извиняться, надо хоть как-то поддержать свое реноме. Скорее всего, законопроект — обычная политическая кампания с целью сохранить лицо. В качестве прикрытия нужно затеять новый шум, который призван «охладить пыл» России в части вмешательства в следующие президентские выборы в США», — говорит Удилов.
По его мнению, именно поэтому законопроект пытаются принять в такой редакции, чтобы ответственность наступала почти автоматически.
В случае если проект обретет силу закона, глава нацразведки после следующих и каждых выборов будет обязан проводить расследование, по истечении 30 или 60 дней объявив, было «вмешательство в выборы» или не было. Если «было», Конгресс и Сенат, минуя президента, получат право «проштамповать» жесткий пакет санкций. Согласно проекту, «вмешаться в выборы» может не только Россия, но и любая другая страна.
Кайл Дэвис, советник юридической фирмы Capital Legal Services и американский эксперт в области международного права, дополняет: обвинения по поводу «вмешательства» могут висеть вечно, так как в американской политической жизни интересы России практически не представлены и мало кому из американских политических сил выгодно доказать ее невиновность. Для подавляющего большинства американцев если официальный Вашингтон говорит, что русские вмешивались, этого вполне достаточно.
«Тот факт, что в расследовании Мюллера не нашли сговора Трампа с Кремлем, но санкции против России все равно усиливаются, являет собой яркое подтверждение тезису, что санкции против России имеют не столько политическую, сколько экономическую подоплеку. В сущности, это форма торговой войны»,
— комментирует Владимир Рожанковский, эксперт «Международного финансового центра».
Дэвис считает, что данная инициатива не что иное, как самопиар двух сенаторов, и особенно республиканца Рубио.
«Объединив силы с демократами по вопросу «любимой мозоли» Трампа — российского вмешательства в выборы, — Рубио показывает себя республиканцем-центристом, ведущим независимую от Трампа политику и умеющим работать с демократами. Рубио себя позиционирует как «ястреба» по всем фронтам американской внешней политики — не только в отношении России. Он за более жесткую линию для Китая, Кубы, Сирии и, особенно в последнее время, Венесуэлы», — говорит Дэвис.
Рубио баллотировался в президенты в 2016 г., будет удивительно, если он в 2024 г. не попробует еще раз. В предвыборной кампании он обязательно похвастается, что был соавтором вместе с демократами энного количества законопроектов, что он всегда выступал за жесткую линию против соперников США. К тому времени все забудут, что законопроекты были выдвинуты в целях саморекламы и не имели шансов на принятие.
Удилов считает, что через нижнюю палату представителей прохождение закона возможно. Шансов на прохождение проекта через Сенат, где у сторонников Трампа большинство голосов, не более 10%. Главная причина — проект сужает круг полномочий любого будущего президента США. А основным препятствием к принятию закона являются экономические интересы американского и британского нефтяного лобби.
Как известно, в российских нефтяных компаниях серьезными долями обладают базирующиеся в США ExxonMobil и Chevron, а 20% в компании «Роснефть» принадлежит ВР.
«Этим компаниям не до политических игрищ, и им невыгодно «топить» российскую нефтянку.
Если западные компании-партнеры окажутся в положении, когда их транзакциям и инвестициям будут препятствовать настолько, что им придется продать свои доли, на эти доли найдутся желающие инвесторы из других стран, прежде всего из Азии», — уверен эксперт.
По его мнению, реальные проблемы могут возникнуть с совместным финансированием проекта НОВАТЭКа по логистике сжиженного природного газа (СПГ) в Германии близ города Росток.
Американский законопроект, если он будет принят, грозит штрафами инвесторам с европейской стороны, и возможно, что российской компании придется привлекать кредитные линии в Азии. Но это тот случай, когда финансово еще неизвестно, не останется ли НОВАТЭК в итоге в большей выгоде…
Рожанковский считает, что санкции рано или поздно будут приняты. Но даже если бы это случилось вчера, это было бы уже слишком поздно.
«В России осталась только ExxonMobil, которая ведет всего один некритичный для России проект «Сахалин-1». Сотрудничество с компаниями смежного сегмента — Schlumberger и Halliburton — практически свернуто. Conoco Phillips уже давно полностью вышла из капитала ПАО «ЛУКОЙЛ». Каких-то критических активов российского энергетического сектора в США тоже нет, так как Россия никогда не торговала с США нефтью или газом в промышленных объемах», — поясняет эксперт.
Рожанковский отмечает, что работать под санкциями сложно. Но, судя по тому, что Россия каждый год умудряется увеличивать объемы добычи нефти, катастрофы спустя пятилетку после первого введения санкций не произошло. По разным оценкам, в таком режиме российская «петрономика» может просуществовать 8-9 лет перед тем, как начнет постепенно истощаться производство и скудные новые проекты перестанут восполнять потери выбывающих скважин.
«Россия хотела разрабатывать арктический шельф, и очень хорошо, что мы не начали этого делать, так как после падения цен на нефть в 2014 г. все эти проекты стали катастрофически нерентабельными», — дополняет эксперт.
Возможно, США надеются на выпадение российских объемов производства нефти и газа в средне- и долгосрочной перспективе компенсировать своей нефтью и СПГ, но никаких подготовительных работ к такому развитию событий пока не видно. Средний срок строительства танкера — 6-8 лет, а дефицит трансатлантических танкеров сейчас составляет 15-18 единиц.
«Если бы США планировали к 2024 г. «выпихнуть» Россию, частично или полностью, с глобального рынка нефти Восточного полушария, мы бы почувствовали это уже сейчас. Но Конгресс не даст возможности президенту США (кто бы он ни был) начинать строительство танкеров до того, как будут решены вопросы с дорожной инфраструктурой и социальным обеспечением», — убежден Рожанковский.
По его мнению, как следствие, антикремлевская санкционная политика США при ее нынешнем раскладе ведет к средне- и долгосрочному дефициту предложения нефти. Есть два вполне устраивающих РФ сценария: низкая нефть и высокие объемы экспорта либо высокая нефть и депрессивные объемы экспорта. Судя по всему, развитие идет по второму сценарию.
В Западном полушарии формируется избыток предложения, а в Восточном — дефицит, и они не выглядят взаимокомпенсируемыми — как минимум до того момента, пока у США не появятся искомые 15-18 танкеров.
Денис Лисицын, директор департамента управления активами компании ERARIUM Group, дополняет, что с помощью закона «о защите выборов от троллей» транснациональные корпорации США лоббируют свои интересы. Россия тесно сотрудничает с Венесуэлой, где запасы нефти самые большие в мире. Недавно агентство Bloomberg написало: кто владеет Венесуэлой, тот определяет мировые цены на нефть.
«В этом есть своя правда. После принятия такого закона можно использовать любой маломальский предлог, чтобы ввести санкции против энергетического сектора экономики РФ, убрать конкурента и заодно запретить другим сотрудничать с Россией под угрозой вторичных санкций», — говорит Лисицын.
По мнению Дэвиса, теоретически, если включить крупные российские энергетические компании и государственные банки в главный санкционный список США, у них возникнут очень большие проблемы — с ними перестанут работать почти все мировые банки.
Но с практической точки зрения это очень сложно представить. Откуда у Центральной и Восточной Европы будут браться нефть и газ, например?
«Побочные экономические эффекты дадут о себе знать моментально. Цены на нефть и на другое сырье взлетят вверх», — убежден эксперт.
Экономические санкции — популярный инструмент внешней политики США. О них можно заявлять публично, зарабатывать на них очки, даже если заявленные цели не будут достигнуты десятилетиями. В отличие от военных действий, санкции выглядят «мирно». Но очередная волна санкций против определенной страны создает «серую зону риска»: снижается интерес у инвесторов, снижается товарооборот с этой страной, а также зависимость или заинтересованность в продолжении нормальных отношений. В дальнейшем все это облегчает принятие еще более жестких мер.
«Но США не могут использовать экономические санкции против Китая, как они были использованы против России, из-за высокой взаимосвязанности экономик двух стран. Теоретически, если получится выгнать Россию из международной торговли, то за пределами России будет меньше сторонников нормализации отношений с Россией»,
— комментирует Дэвис.
По его мнению, у санкционного инструмента есть большие недостатки. Во-первых, санкции эффективны против не очень больших стран и масштабно никогда не применялись в мирное время против такой большой экономики, как Россия. Во-вторых, если конкретно о России, то ее роль в мировой торговле можно назвать исключительно положительной как раз для промышленно развитых стран: львиная доля российского экспорта представлена сырьем с низкой добавленной стоимостью — нефть, газ, уголь, металлы, лес, зерно. Импорт России состоит из товаров с высокой добавленной стоимостью из развитых стран.
«Это похоже на экономические отношения между европейскими странами и их колониями в XIX веке, но на добровольной основе, без морального бремени колонизации. И это очень выгодно для стран и глобальных корпораций, которые продают товары с высокой добавленной стоимостью, то есть для Запада. Снижение доли России в мировой торговле — экономический выстрел в ногу для западных интересов», — убежден эксперт.
Дэвис обращает внимание: сейчас переживается щепетильный период во взаимоотношениях между США и не жалующей Трампа Европой. Ситуация может только усугубиться, если США по антироссийским санкциям забегут вперед Евросоюза, которому выгодно стабильное вялотекущее противостояние между США и Россией.
«Европе важно найти какой-то эквилибриум, чтобы американская физическая «охрана» оставалась начеку, но можно было мирно соседствовать и торговать с Россией», — заключил эксперт.
Мария Ромашкина