Энергетика – важнейший компонент национальной программы «Цифровая экономика РФ», отрасль должна стать пионером цифровизации. Об этом заявил министр энергетики Александр Новак на встрече в Совете Федерации в конце сентября. «НиК» опросил экспертов, в каких областях ТЭК требуется цифровизация в первую очередь, какие «умные» технологии наиболее востребованы и в чем их эффективность.
Нефтегаз традиционно считается консервативной отраслью, где не спешат внедрять все доступные технологии. К тому же цифровизация часто трактуется настолько широко, что в нее включаются проекты традиционной автоматизации. Если говорить о внедрении решений на базе аналитики данных и машинного обучения, роботизации, IoT и VR/AR, то, согласно глобальному исследованию KPMG, 87% CEO компаний ТЭК ожидают, что инвестиции в эти технологии окупятся менее чем за 3 года.
«Цифровая трансформация охватила все отрасли без исключения, имеется опыт внедрения цифровых технологий практически во всех областях деятельности ТЭК. Для производства внедряется оптимизационное моделирование, интеллектуальная диагностика агрегатов и роботов, управления персоналом – системы управления знаниями и обучением, охраны труда, – автоматизация нарядно-допускных систем и терминалы экспресс-диагностики», – рассказывает Андрей Григорьев, директор по работе с предприятиями энергетики компании КРОК.
Технологии, помогающие в работе на месторождениях нефти и газа, выделяются в отдельный стек «Цифровое месторождение». Так, с помощью VR можно наглядно демонстрировать информацию, полученную в ходе исследования шельфа, моделировать скважины и буровые платформы.
Как отмечает Тамара Сафонова, доцент кафедры международной коммерции Высшей школы корпоративного управления РАНХиГС, применение цифровых решений актуально для всех производственных цепочек – от добычи сырья до переработки, транспортировки, хранения и сбыта. Цифровая модель дает более точные результаты по учету количества и качества сырья и продуктов переработки, позволяет сократить потери.
Олег Гиацинтов, технический директор DIS Group, не согласен, что отрасль недостаточно цифровизирована: много функций выполняется автоматически.
«Проблема скорее в том, что часто различные ИТ-системы не связаны воедино, разбросаны по подразделениям. С одной стороны, рассредоточение позволяет пользоваться ими с максимальным удобством, с другой – не позволяет понять, какие данные есть в организации, кто и зачем их использует, как это может помочь в развитии»,
– комментирует эксперт.
Гиацинтов обращает внимание на то, что данные – один из активов компании. И оцениваться они должны через ROA (return on asset – возврат на актив), а не через ROI (return on investment – возврат на инвестицию). Организация должна сама подсчитать оптимальный ROA для данных, сравнив с ROA других активов.
«Ожидания ТЭК от цифровизации связаны с оптимизацией издержек и управленческих процессов. Предприятия хотят внедрить искусственный интеллект, который будет принимать решения, позволяющие эффективно использовать имеющиеся ресурсы; рассчитывать оптимизационную модель обеспечения АЗС с помощью технологий предиктивной аналитики, обслуживать контрагентов с помощью цифровых двойников на объектах отгрузки и реализации топлива», – говорит Светлана Гацакова, директор департамента корпоративных информационных систем ALP Group.
С программными решениями, по ее мнению, в РФ неплохо. Сложности очевидны с операционными системами, и вопрос не решить быстрым накачиванием отрасли деньгами.
«Должна быть выстроена долгосрочная и эффективная госпрограмма, бюджет которой оценить не возьмусь. Пожалуй, сейчас такую оценку получить нереально в связи с отсутствием детальной и достоверной информации о рынке в целом. Важно поднять еще одну острую проблему: сейчас в нашей стране очень остро ощущается «голод» на высококлассных ИТ-инженеров и разработчиков сложных ПО»,
– отмечает Гацакова.
Наталья Нильсен, директор по развитию бизнеса департамента «Промышленная автоматизация» Schneider Electric в России, трудности цифровизации ТЭК объясняет ростом вероятности киберугроз из-за подключения новых устройств в общую сеть. Передача данных в облачные технологии – это еще один фактор риска, поэтому прежде всего требуются вложения в кибербезопасность.
«У предприятия должна быть стратегия цифровой трансформации. Только системный подход может дать понимание того, каких целей хочет добиться компания, какими средствами и в какой последовательности», – говорит Андрей Заутер, партнер Strategy Partners, руководитель практики «ТЭК и ресурсы».
В первую очередь нужно цифровизировать и автоматизировать производственные процессы, установить системы управления промбезопасностью. Горизонт изменений будет ограничен лишь скоростью распространения промышленной революции 4.0.
Константин Болтрукевич, директор департамента по работе с промышленными предприятиями системного интегратора «Техносерв», дополняет, что наиболее продвинутые компании элементы «Индустрии 4.0» начали применять еще в 2000-х. Это объясняется в первую очередь желанием бизнеса повысить эффективность капвложений в добычу и разведку полезных ископаемых, снизить затраты и обеспечить управляемость.
По мнению Игоря Антоненко, начальника отдела маркетинга НПО «СпецТек», на повестке предприятий ТЭК – управление надежностью, практическая реализация современных методологий управления активами, таких как RCM и RBI, которые невозможно реализовать без информационной системы.
«Работы хватит на годы. Задача усложняется тем, что нельзя просто установить ПО. Необходим квалифицированный персонал, его нужно обучить современным методикам управления активами. Нужно разработать методологическую базу на каждом предприятии, которая учитывала бы внешний и внутренний контекст: критерии эффективности системы, процессы, процедуры и методики управления, инструменты. Только после этого – ПО и информационная система», – убежден Антоненко.
По мнению Заутера, каждому сектору не хватает удобной и универсальной платформы, с помощью которой другие предприятия будут функционировать как продавцы и поставщики услуг. В «идеальной» экосистеме можно видеть текущее состояние активов, моделировать их оптимальную работу, оценивать состояние оборудования, предсказывать возможные отказы и необходимость ремонтов, а также обеспеченность запасами материальных ценностей. К ней можно подключить всю базу поставщиков товаров и услуг, а также аналитику по всем сегментам потребителей.
«Если отраслевая платформа будет грамотно и удобно сконструирована, будет воспринята как отраслевой стандарт, ее можно и нужно коммерциализировать, масштабировать и в России, и в мире. Тот, кто предложит такую экосистему, может получить хорошую прибыль», – полагает Заутер.
Эксперты сходятся во мнении, что ТЭК – одна из отраслей, глубоко изучающих современные информационные технологии, позволяющие снижать риски и повышать эффективность бизнеса.
Как отмечает Ольга Орлова, старший аналитик WMT Consult, компаниям прежде всего необходимо удаленно, в автоматическом режиме обеспечивать безопасность опасных объектов, которых в ТЭК большинство. Стоит и задача увеличивать коэффициент извлечения нефти (КИН), разрабатывать сложные месторождения.
«В условиях падающей добычи нефти новые технологии будут незаменимы. Российские компании внедряют концепцию «умных месторождений» – это увеличение уровня автоматизации, получение информации о процессах онлайн, возможность подстраиваться и менять последовательность действий на основе полученной информации, возможность прогнозировать различные сценарии», – говорит Орлова.
Для лучшего понимания, как повысить качество на производстве, обеспечить охрану труда, экологичность и sustainability, компании ТЭК собирают и хранят много данных. В том числе данные с датчиков на оборудовании и данные в ERP-системах.
«Но важно не просто собрать много данных. Важно обработать их, найти зависимости, которые приведут к устранению проблем или росту производства. Выполнять такие задачи оптимально с помощью «озер данных»,
– говорит Гиацинтов.
Многие лидирующие компании ТЭК уже их построили – например, южноафриканская Sasol. Другие только задумываются об этом. «Озеро данных» (data lake) – один из элементов экосистемы Big Data, где централизованно собираются большие объемы данных из множества источников.
«Для предприятий ТЭК актуальна тема цифровых моделей процессов, так называемых цифровых двойников, моделирующих поведение реального объекта в условиях воздействия помех. Их применение позволяет увеличить производительность и безопасность производства, так как операторы имеют возможность отрабатывать свои действия во внештатных ситуациях», – говорит Нильсен.
По словам Алексея Ананьева, директора по развитию бизнеса Bell Integrator, все большее распространение получают системы предиктивной аналитики и принятия операционных решений на базе машинного обучения. Это касается и систем обнаружения аномалий с целью обеспечения безопасности.
Борис Попов, директор по развитию бизнеса Vinteo, обращает внимание, что одна из востребованных технологий в отрасли ТЭК – профессиональная видеоконференцсвязь (ВКС). Для отрасли характерны территориально распределенные структуры дочерних компаний с многоуровневой иерархической системой подразделений.
Дмитрий Пилипенко, заместитель генерального директора SAP CIS, обращает внимание на еще одну важную задачу – вовремя обнаружить повреждения, врезки и утечки. Средняя протяженность российских трубопроводов составляет около 900 тыс. км, осмотры требуются не реже раза в неделю. Уже есть перспективные сценарии, как использовать дроны.
«Дроны и роботизированные устройства осмотров, оснащенные камерой, тепловизором или газоанализатором, могут фиксировать данные в любой среде, даже во вредной или опасной, и в любое время суток. Использование таких устройств обойдется дешевле, чем работа экипажа вертолета и другого персонала»,
– говорит Пилипенко.
Одной из российских нефтяных компаний дроны позволили в 2,5 раза увеличить частоту осмотров трубопроводов; затраты сократились минимум на 30% в сравнении с вертолетными вылетами. Другая компания оценила экономию от перехода от вертолетов к БПЛА в 50%.
По словам Пилипенко, в различных странах нефтегазовые компании испытывают дроны для инспекции газовых факелов. Пока это единственный способ проводить осмотры без остановки факела и привлечения персонала для опасной работы на высоте.
В электроэнергетике дроны нужны для картографирования и мониторинга ЛЭП и других протяженных объектов. Каждый год из-за аварий и вынужденного отключения сетей энергоснабжения отрасль теряет $169 млрд. По данным IDC, к 2020 г. 50% всех сетевых и распределительных компаний будут использовать БПЛА для оценки состояния сети, обеспечивая тем самым экономию от 5 до 30%.
Елена Устюгова, руководитель группы повышения операционной эффективности KPMG в России и СНГ, считает, что в повышении эффективности производства особо важную роль играют решения на базе IoT и аналитики больших данных.
«Они позволяют повысить производительность и сократить расходы на 5-15%. Пример – система раннего предсказания смены породы на основе измеряемых данных о процессе бурения, позволяющая корректировать траектории и предотвращать затраты, связанные с выходом за пределы целевого пласта», – говорит Устюгова.
Григорьев из КРОК отмечает, что индустриальный интернет вещей (IIoT) – одна из базовых технологий «Индустрии 4.0».
Его внедрение на объектах российского ТЭК имеет хорошие перспективы и способно решить множество актуальных задач. К примеру, организовать удаленный сбор технологических данных о работе оборудования, как правило, введенного в эксплуатацию в ХХ веке и не оснащенного полнофункциональными АСУТП. Платформы IIoT внедряются быстро и относительно недорого, чем в последнее время вызывают активный интерес.
«Основным драйвером роста рынка IoT в России является нефтянка. Внедрение тотальной прослеживаемости при помощи IoT экономит до 3% запасов, до 25% расходов на транспортную инфраструктуру. Вместо того чтобы сидеть в офисе на объекте и слушать искаженные отчеты, которые опоздали на месяц, руководитель проекта может получать доступ к реальным данным IoT: положения и скорости, отметки о выполнении», – говорит Сергей Баженов, генеральный директор компании «Клеверенс».
Гацакова же относительно внедрения IoT полагает, что это больше маркетинг, нежели прорывная область. Компаниям всегда было важно собирать информацию с максимально доступного количества узлов – автономно, оперативно и регулярно.
«Безусловно, задача значительно упростилась, но говорить об особой перспективности как-то удивительно. Это не перспективно, а необходимо, так было всегда. Мы лишь стали свидетелями еще одного шага в развитии технологий сбора данных и общения с устройствами/сервисами.
Решения стали более энергоэффективными, они используют стандартные протоколы коммуникации. Все это существенно упрощает объединение элементов IoT в единую экосистему. Но это лишь эволюция»,
– поясняет она.
В свою очередь Заутер отмечает, что на предприятиях ТЭК очень много бестолковых процессов, происходящих вокруг цифровизации, в том числе IoT. Она вошла в моду, все бросились цифровизировать.
«Этот процесс не очень системный, небольшой процент руководителей знает, зачем цифровизация нужна и как ее правильно проводить. Отрасли нужно время, чтобы разобраться, найти подходящие решения, научиться с ними работать, чтобы они давали максимальную отдачу. Только так ТЭК сможет перейти на новую ступень развития. Можно смело говорить о том, что у многих компаний ТЭК есть 30-процентный резерв для повышения производительности, в том числе благодаря IoT»,
– убежден Заутер.
Михаил Лапин, руководитель проектного департамента компании Bell Integrator, дополняет, что IoT имеет большое значение для развития бизнеса и спрос на внедрение технологии растет. Но для внедрения индустриального IoT необходима инфраструктура, которую нужно не только внедрить, но и сопровождать. А это значит, что на первоначальных этапах будут затраты, которые, впрочем, со временем компенсируются.
Мария Ромашкина