Тема импортозамещения уже третий год является одной из актуальных для российской экономики. По мартовским данным Минпромторга РФ, на реализацию проектов в сфере импортозамещения к концу 2016 года потрачено 374,4 млрд руб., из них 71,4 млрд руб.— из федерального бюджета. По итогам 2016 года показатели, установленные в плане содействия импортозамещению в промышленности, были превышены: в транспортном машиностроении доля импорта составляет 3% при плане 18,5%; в радиоэлектронной промышленности — 53,9% при плане 69%.
Для многих представителей российской экономики импортозамещение – не дань моде, а необходимые меры, которые предпринимают компании, чтобы продолжать работу. И именно с этого начинается развитие компетенций, в перспективе позволяющих стать конкурентоспособными на мировом рынке.
От продовольствия до нефти: новый взгляд на государственную безопасность
Импортозамещение как один из приоритетов государственной политики появился за несколько лет до введения западных санкций. В 2012 году в рамках работы над вопросом продовольственной безопасности (актуализированном в рамках одного из дискуссионных треков ООН) была принята государственная программа по импортозамещению в сельском хозяйстве. Продовольственная безопасность была только началом к расширению понимания безопасности и выходу этого понятия далеко за контекст военной сферы. Начиная с 2014 года в связке с импортозамещением Россия начинает рассматривать информационную безопасность, иммунобиологическую безопасность и энергетическую безопасность как наиболее важный компонент национального суверенитета.
Сегодня понимание энергетической безопасности кардинально трансформируется за счет введения западных санкций, направленных на сдерживание развития ТЭК. Если раньше в концепции энергетической сверхдержавы Россия делала ставку на объемы добычи углеводородов и каналы сбыта сырья – увеличение добычи, трубопроводная политика, развитие рынка СПГ и т.д., то теперь энергетическая безопасность стала пониматься как технологическая независимость в добыче, переработке и транспортировке энергоносителей.
Директор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов считает, что импортозамещение в нашей стране проходит под лозунгом «не было бы счастья, да несчастье помогло». Эксперт отметил, что в целом России не понадобилось импортозамещение в том объеме, о котором говорили еще в 2014 году.
«Санкции не сказались на объемах нефтедобычи. Западные нефтесервисные компании уходить из РФ самостоятельно не хотят и даже, наоборот, пытаются покупать новые активы в России. Наша страна не осталась, как Иран, обрубленной от партнерства с западными странами»,
– отметил Симонов.
По словам эксперта, отчасти импортозамещение было заменено китайским «западозамещением»: «Санкциями тут же воспользовалось КНР, которое стало нам предлагать довольно большой сегмент оборудования», – напомнил эксперт.
Период санкций совпал с запросом отрасли на разработку новых передовых технологий, которых, по большому счету, нет нигде в мире: «Пришло осознание, что для разработки того же Бажена (Баженовская свита, содержащая горючие сланцы – «НиК») нам просто нечего завозить. Нельзя взять технологию с Беккена (нефтегазосланцевая формация Баккен в США – «НиК») и просто перенести ее в Россию», – заметил Симонов. По его мнению, разработка новых технологий в меньшей степени касается шельфа, поскольку цены на нефть сейчас не высокие, что позволяют не форсировать данное направление нефтедобычи.
Доцент кафедры финансовых рынков РАНХиГС Сергей Хестанов замечает, что существует широкая номенклатура изделий в ТЭК, которая может и не составлять большой доли затрат в закупках компаний, но являться критически важной:
«Многое оборудование не имеет китайских или иных аналогов. Кроме того критически отсутствует программное обеспечение для решения многих задач в области ТЭК»,
– пояснил эксперт.
Государству и бизнесу стало очевидно, что наличие запасов не означает автоматически возможность их добыть и транспортировать – для этого нужны сложные технологии, лицензии на которые принадлежат только узкому кругу западных компаний. Запрет на импорт оборудования и технологий для добычи на шельфе (глубина моря ниже 80м, так называемые технологии deepwater) практически заморозил освоение шельфовых месторождений в российской Арктике, где были открыты новые запасы, а также добычу трудноизвлекаемых запасов (например, на Баженовской свите). Оказалось, что самостоятельно добывать новые сложные ресурсы Россия не готова.
Хотя подвижки в этом вопросе все-таки есть. В сентябре генеральный директор «Газпром нефти» Александр Дюков сообщил, что компания будет развивать сотрудничество с правительством ХМАО – Югры в рамках реализации нацпроекта «Создание комплекса отечественных технологий и высокотехнологичного оборудования разработки Баженовской свиты».
«В прошлом году, несмотря на все санкционные ограничения, мы передали комплекс технологий, который нам позволил добыть баженовскую нефть исключительно за счет применения российских технологий, российского оборудования и все работы были выполнены российскими подрядчиками. Это означает, что мы при работе с нетрадиционными запасами баженовской свиты больше не зависим от западных технологий и западных нефтяных компаний. Это серьезное достижение, но мы продолжаем работать над этим проектом», – сказал Дюков.
По словам замглавы Минэнерго РФ Кирилла Молодцова, Россия увеличит в 2017 году добычу трудноизвлекаемой нефти на 8-9%, до 39 млн тонн.
«В последние четыре-пять лет идет наращивание вовлечения трудноизвлекаемых запасов (ТРИЗ) в добычу. В прошлом году мы выросли на 12% по трудноизвлекаемой нефти, в этом году мы выйдем на рост 8-9%, и совокупный объем добычи трудноизвлекаемых запасов в этом году должен составить 39 млн тонн»,
– сказал он.
Так, «Роснефть» планирует в 2022 году добывать из ТРИЗ порядка 25 млн тонн нефти. Используя только российское оборудование, компания ввела в эксплуатацию Эргинский кластер – пул Эргинского участка и Кондинской группы месторождений, запасы которых относятся к трудноизвлекаемым. Технологии для извлечения ТРИЗ Эргинского кластера компания ранее опробовала на Приобском месторождении. Первая партия товарной нефти Эргинского кластера отгружена в трубопроводную систему «Транснефти» в ноябре 2017 года.
Российская инженерная школа остается одной из лучших в мире
Как ни печально, но тезис о том, что Россия традиционно сильна в ТЭК, не прошел проверку временем. Исторически именно западные компании (начиная с восхождения StandartOil) занимали существенную долю мирового рынка, и, обладая уникальными технологиями, практически осуществляли монополизацию всей сферы ТЭК вне географической привязки. Практически ни один крупный и сложный нефтегазовый проект не реализуется сегодня без глобального игрока, такого как, например, BP, Shell, ExxonMobil и пула связанных с ними сервисных компаний т.д.
Нефтегазовые гиганты сегодня являются в больше степени интеграторами сложного набора услуг и оборудования, производимого в разных странах. Сотни подрядчиков – от Schlumberger и SchneiderElectric до более мелких – участвуют в международной кооперации в рамках каждого конкретного проекта. При этом на этапе замысла проекта и его реализации огромное значение имеют инжиниринговые компании, которые обладают своими ноу-хау и технологиями.
В итоге актуальным вопросом импортозамещения становится не прекращение импорта и кооперации, а вычленение ключевых технологий, влияющих на всю цепочку образования стоимости и их воссоздание/локализация и дальнейшее развитие на территории России национальными инжиниринговыми компаниями и научно-исследовательскими центрами.
Сегодня только в сфере нефтегазового оборудования и инжиниринга доля импорта составляет порядка 60-80%, но начинает постепенно снижаться за счет реализации программ импортозамещения.
Упор сделан на критические технологии, потому что часть технологий внедрена уже давно, и может быть воспроизведена в России без усилий, не дав нужных конкурентных преимуществ.
Генеральный директор информационного агентства RusEnergy Юрий Когтев напоминает, что сейчас многие компании заимствуют западные технологии или оборудование, но не многие его модифицируют: «У российских нефтегазовых компаний нет желания (в большей степени, чем возможностей) тратить средства на воспитание своей инженерной школы, а без этого ничего не выйдет».
Тем не менее, отечественная нефтегазовая инженерная школа остается одной из сильнейших в мире. Неслучайно в глобальных нефтесервисах, в том числе и за рубежом, высоко ценятся специалисты из России.
«На фоне санкций и возникших потребностей индустрии в качественных отечественных решениях сочетание хорошей технической базы и передового международного опыта, которое есть у сегодняшнего поколения нефтяников, дало импульс для формирования нового технологического рынка. Он активно развивается и демонстрирует не только способность решать задачи российских заказчиков, но и высокий экспортный потенциал»,
– говорит Александр Кашлев, директор по развитию бизнеса ADL Completions.
Российский инжиниринг как точка сборки критических технологий в ТЭК
Ставка на инновации в ТЭК сделана правильно. Повальное импортозамещение грозит стране и ТЭК кризисом в будущем. С экономической точки зрения это не выгодно, что доказал неудачный опыт стран Латинской Америки, который впоследствии привел к экономическому кризису. Верная и выигрышная для всех участников процесса развития экономики стратегия заключается в импортозамещении технологий, которые впоследствии могут стать привлекательными для экспорта и экспансии на внешних рынках. По такому пути, например, пошли Китай и Индия, которые из глобальных импортеров превращаются в глобальных экспортеров высокотехнологичной продукции, в том числе и в ТЭК.
Тем временем в России идет процесс становления отечественных инжиниринговых компаний, которые в будущем должны вернуть добавленную стоимость в страну. Например, известный в сфере ТЭК инжиниринговый холдинг «ПЕТОН» успешно занимается локализацией технологий и разработкой собственных решений на протяжении последних 20 лет. Уренгойский ЗПКТ, Оренбургский и Астраханский ГПЗ укомплектованы с использованием оборудования отечественного производства. Заказчик внедряет лучшие практики,которые реализованы силами отечественных подрядчиков – такой подход дает ощутимый экономический эффект, позволяя снизить стоимость продукта на 5-7%.
Поэтому задача для России – не ограничиваться ролью поставщика ресурсов, а выстраивать производственные цепочки полного цикла: от разработки проектов до его реализации.
Это так называемые экосистемы, которые аккумулируют компетенции по интеграции и позволят объединить подрядчиков и производителей оборудования в единый проект.
От импортозамещения к импортоопережению
Более реалистично говорить о курсе на импортонезависимость России, например, в отрасли ТЭК, нежели о тотальном вытеснении импорта, практически невыполнимом в современном мире. Международное взаимодействие целесообразно там, где есть уникальные технологии или опыт работы специалистов над аналогичным проектом или изделием, а также налаженный серийный выпуск продукции с низкой себестоимостью. Россия сейчас находится только в начале заявленного пути выхода в мировые лидеры рынка высоких технологий в сфере ТЭК.
Важным шагом к импортонезависимости становится перенятие практического опыта в рамках адаптации концептуального инжиниринга, привязанного к стандарту отечественного производителя.
Сегодня ряд отечественных компаний активно участвует в реализации программы импортозамещения в ТЭК. Тот же «ПЕТОН» – один из основоположников отечественного подхода в сфере российского нефтегазового комплекса. Холдинг вместе с международной инжиниринговой компанией Linde занимается адаптацией технологий для производства продуктов из природного и других углеводородных газов. «ПЕТОН» реализуетпроект подготовки сырья для криогенной части и переработки продуктов криогенного разделения в проекте Амурского ГПЗ («Газпром переработка Благовещенск»). Синергия совместных знаний и опыта LindeAG и «ПЕТОН» повышает эффективность лицензионного процесса, который внедряется в рамках проекта в России.
Плюсы от политики импортозамещения были получены в начале этого курса. Сейчас следует говорить уже не об импортозамещении в инжиниринге, а об импортоопережении. Современные российские инжиниринговые компании уже не просто закрывают потребности, а стремятся сформировать пул преимуществ, повышающих экономический эффектмировых практик свозможностью дальнейшей локализации. Это позволяет создавать и внедрять конкурентные решения и в целом качественно повышать уровень реализации проектов отечественными инжиниринговыми компаниями.
Реализация именно этой задачи станет главным стимулом развития отрасли.