В поисках точек утраченного

Российская экономика полностью адаптировалась к санкциям и низким ценам на нефть, утверждает министр промышленности и торговли РФ Денис Мантуров. Крепнет российско-американское партнерство в области высоких технологий, продолжается взаимодействие в нефтегазовом секторе. Российские компании активно привлекают американских сервисных и инжиниринговых подрядчиков к реализации проектов по добыче и переработке углеводородов. Министр призвал американских бизнесменов, готовых работать в России с максимальной локализацией технологических процессов, активно пользоваться налоговыми и регуляторными преференциями.

Невзирая на стремление России найти точки соприкосновения, США объявили о новом витке санкций против энергетического сектора. Министерство финансов США 31 октября обнародовало уведомление, согласно которому американцам запрещено оказывать содействие России в нефтяных проектах, связанных с геологоразведкой и добычей на глубоководных участках, на шельфе в Арктике или в сланцевых пластах.

Карательные меры распространяются на проекты, которые предполагается осуществлять с 29 января 2018 года. В эти списки включены проекты «Газпрома», «Газпром нефти», ЛУКОЙЛа, «Сургутнефтегаза» и «Роснефти».

Очевидно, что при оценке санкционного эффекта необходимо разделять технологические и финансовые санкции. Финансовые практически отрезали Россию от мирового доступного финансового и кредитного рынка, поэтому сегодня возможности привлечения денег под крупные проекты очень ограничены и имеют далеко не самые выгодные условия. Технологические санкции не столь критичны для экономики, но заморозили многие арктические шельфовые, глубоководные и сланцевые проекты.

К сожалению, мы в настоящее время не обладаем собственными современными технологиями для того, чтобы реализовывать их полностью самостоятельно.

Что такое адаптация?

Как отмечают эксперты, после введения санкций сотрудничество с США в нефтегазовой сфере стало весьма затруднительным. Это касается как совместных проектов по сниженному газу и разработке шельфовых месторождений, так и взаимодействия в рамках соглашения ОПЕК+.

«Санкции и снижение цен на нефть больно ударили по российской экономике, и повторение не исключено. Пока удалось добиться временной стабилизации ситуации. Но достаточно ценам на нефть опуститься ниже $45 за баррель, как ОПЕК+ начнет увеличивать добычу, чтобы сохранить долю на рынке и еще больше давить на цены. При низких ценах на нефть вернутся все кризисные проблемы: падение темпов роста, инфляция, снижение реальных доходов», – говорит Иван Карякин, инвестиционный аналитик GlobalFX.

По его словам, рост нефтяных котировок и стабилизация курса рубля сделали привлекательными вложения в российские активы. Долларовая доходность облигаций федерального займа в 2016-2017 годах поднялась в среднем до 20% годовых. Это обеспечило приток нерезидентов на российский рынок.

«Стабилизация рубля и финансовой системы в целом – это еще не решение всех проблем. Стабилизация экономики возможна не столько в случае отмены санкций, сколько при изменении модели экономического роста и снижении зависимости от нефтегазовых доходов. Необходимо ускорение технологического развития и серьезные структурные реформы в экономике, чтобы сделать ее действительно устойчивой к негативному влиянию внешней конъюнктуры»,

– убежден Карякин.

Мухамед Косов, младший директор по корпоративным рейтингам «Эксперт РА», отмечает, что все основные макроэкономические индикаторы говорят о том, что российские компании если и не полностью, то частично адаптировались к новым реалиям ведения операционной деятельности. После двух лет подряд снижения ВВП (на 3,7% в 2015 году и 0,2% в 2016 году) в 2017 году его прогнозируемый рост составит около 2%. Согласно данным Росстата, индекс промышленного производства за первые девять месяцев 2017 года вырос на 1,8% по сравнению с аналогичным периодом 2016 года. Инфляция за 2017 год с высокой долей вероятности станет самой низкой за всю новейшую историю России. К тому же наблюдается стабилизация цен на нефть на уровне $55+ за баррель с ожидаемым дальнейшим ростом на фоне продления соглашения ОПЕК+ на весь 2018 год.

«Российская экономика адаптировалась к санкциям и низким ценам на нефть гораздо быстрее наших ожиданий и уже в 2017 году вышла на траекторию устойчивого роста. Пока показатели скромные, но мы считаем, что ситуация будет улучшаться и в течение пары лет мы сможем выйти на годовой показатель роста в 3%», – говорит Андрей Диргин, директор аналитического департамента «Альфа-Форекс».

В свою очередь, Антон Быков, ведущий аналитик ООО «Аналитик-Сервис», считает, что нельзя однозначно утверждать, что российская экономика адаптировалась к низким ценам на нефть и санкциям: «Нужно понимать, что значит адаптация. Если говорить об этом процессе как о приспособлении под изменившиеся условия, то, безусловно, экономика меняется».

Главными изменениями для России в 2014-2015 годах стали закрытие возможностей для получения относительно дешевых иностранных кредитов и запрет на приобретение сложного иностранного оборудования. Ответом на финансовые ограничения стало использование собственных накопленных средств из Фонда национального благосостояния и Резервного фонда, а также жесткая бюджетная политика, направленная на увеличение налогов и сокращение расходов.

Технологический голод

Очевидно, что для российской экономики ключевым является нефтегазовый сектор. Спорить с этим бессмысленно, достаточно сопоставить график цены на нефть с динамикой ВВП России и увидеть их идентичность.

«Мы постоянно слышим заявления о диверсификации экономики, но пока видим, что в структуре экспорта России доля минеральных продуктов продолжает увеличиваться, а в структуре импорта растет доля машин и оборудования»,

– говорит Быков.

По мнению Виктора Хайкова, президента и председателя правления Национальной Ассоциации нефтегазового сервиса, Россия не обладает собственными современными технологиями. Хотя работа по их созданию ведется и уже есть определенные результаты.

«Это происходит не столь эффективно, чтобы говорить об уходе от иностранной зависимости в ближайшие пять-десять, даже 15 лет. Санкции стали поворотным моментом, заставившим власть и нефтегазовые компании всерьез заняться развитием и созданием ключевых нефтегазовых технологий в России. Важно заниматься не только созданием оборудования и технологий, критически необходимо взращивать независимые сервисные компании, которые могли бы составить конкуренцию крупнейшим международным игрокам, чем сейчас, к сожалению, совсем не занимаются», – говорит Виктор Хайков.

Как результат, российские компании вынуждены привлекать американские и европейские корпорации для реализации проектов, где они согласны работать, не нарушая санкции, либо компании из стран, не участвующих в санкционных «войнах».

Санкционные потери

В результате санкций США многие совместные нефтегазовые проекты были свернуты. Один из ярких примеров – сотрудничество «Роснефти» и ExxonMobil по освоению шельфа на Карском и Черном морях. Если от проекта на Карском море ExxonMobil была вынуждена отказаться и там «Роснефть» ведет самостоятельную геологоразведку, то о шельфе Черного моря американцы ведут переговоры с администрацией США. На текущий момент переговоры не привели к значительным результатам и уже озвучена замена – итальянский концерн Eni.

«Потеря ExxonMobil – это прежде всего потеря высоких технологий, которые «Роснефть» потенциально могла использовать, например, для увеличения коэффициента извлекаемых запасов на шельфе. Замена партнера на азиатские и европейские компании может послужить лишь в части разделения финансовых рисков»,

– говорит Косов.

В целом расширение санкций негативно повлияет на деятельность российских компаний, однако точно не станет смертельным. Всегда найдутся пути, как обойти ограничения. Способов много, например через подставные компании.

«Ключевой минус альтернативных вариантов – увеличение стоимости. Такова плата за ограничения. Что касается ограничений по нефтесервисным услугам, то недавно было анонсировано создание нефтесервисной компании в рамках партнерства России и Саудовской Аравии. Возможно, со временем эта идея реализуется и проблема полностью уйдет с повестки дня», – комментирует Иван Капустянский, аналитик Forex Optimum.

Степень зависимости велика

Российскому нефтегазовому сектору пришлось научиться делать необходимое оборудование для добычи традиционной нефти: доля российского оборудования, согласно данным Минэнерго России, уже достигла 80%.

«Однако зависимость от импортного оборудования для трудноизвлекаемых (ТРИЗ) и шельфовых проектов остается очень высокой, свыше 60-70%. Неслучайно США ввели санкции против России, запретив американским компаниям продажу оборудования именно для добычи ТРИЗ и шельфовых запасов. Без американских технологий сроки освоения этих запасов могут быть значительно увеличены», – убежден Быков.

Диргин из «Альфа-Форекс» также отмечает, что России крайне необходимы американские и норвежские технологии разработки шельфа. Российские и американские нефтяные компании всячески ищут точки соприкосновения для расширения сотрудничества.

«Взаимодействие с американцами необходимо. Практически все новое, что мы сейчас применяем для разработки, – это иностранные технологии. Даже если наши компании пытаются развивать собственные технологии, все равно требуются зарубежные компоненты: инструменты, приборы, устройства для подземной навигации.

Так, акселерометры делают только в США и Японии, а в России их даже не собираются производить. Если отечественные производители этого лишатся, резко упадут объемы добычи, вырастет себестоимость, станет неконкурентоспособной цена на мировом рынке. Мы получим катастрофу не только в отрасли, но и экономике в целом», – убежден Евгений Мокроносов, президент ГК «Пермская компания нефтяного машиностроения».

Шанс на рывок

Александр Кашлев, директор по развитию бизнеса ADL Completions, считает, что санкции коллапса не вызвали. Локальные высокотехнологичные нефтесервисы эффективно замещают технологии мейджеров. Показателен пример рынка многостадийных гидравлических разрывов пласта (МГРП). В 2010 году это были единичные эксклюзивные операции за $200-300 тыс., осуществляемые исключительно «большой четверкой». Сегодня это тысячи скважин в год, выполняемые локальными игроками со стоимостью «железа» до $50-70 тыс.

Отечественная нефтегазовая инженерная школа – одна из сильнейших в мире. Неслучайно в глобальных нефтесервисах, в том числе и за рубежом, высоко ценятся специалисты из России.

«На фоне санкций и возникших потребностей индустрии в качественных отечественных решениях сочетание хорошей технической базы и передового международного опыта, которое есть у сегодняшнего поколения нефтяников, дало импульс для формирования нового технологического рынка. Он активно развивается и демонстрирует не только способность решать задачи российских заказчиков, но и высокий экспортный потенциал», – говорит Кашлев.

По его мнению, в контексте российских нефтесервисных продуктов можно говорить не об «обратном инжиниринге», решающем задачи импортозамещения, а о ноу-хау в области увеличения нефтедобычи, освоения ТРИЗ, работе со старым скважинным или малодебитным фондом, востребованном и на глобальных рынках.

«Сегодня можно говорить о том, что российские инженерные технологии нефти и газа в перспективе нескольких лет, скорее всего, потеснят главных игроков мирового рынка, а в некоторых нишах займут и лидирующие позиции», – убежден Кашлев.

Виктор Хайков добавил, что негативный эффект низких цен на нефть на российскую экономику был в значительной мере нивелирован девальвацией рубля, в связи с чем снизившиеся долларовые доходы бюджета и компаний от экспорта углеводородов в ряде случаев в рублях даже выросли. Так как расходы российской экономики и компаний в большинстве случаев рублевые, можно говорить о том, что низкие цены на нефть Россия прошла комфортнее большинства добывающих стран. Девальвация оказала поддержку российским производственным и сервисным компаниям.

«Иностранное нефтегазовое оборудование и технологии в рублях стали стоить почти в два раза дороже. Учитывая необходимость добывающих компаний экономить из-за низких цен на нефть, российские решения стали конкурентоспособнее, их активно стали закупать. По ряду направлений стало целесообразным создание импортозамещающих производств. Ну и, конечно, мы стали более востребованы на внешних рынках. Поэтому промышленность и наука от этого только выиграли», – подчеркнул он.

Долгосрочная перспектива

Новый санкционный закон США, по мнению экспертов, является актом недобросовестной конкуренции против России и призван оказать поддержку американской нефти и газу на международных рынках. Он не нацелен на текущие проекты, но его задача – негативный эффект в долгосрочной перспективе.

«США не заинтересованы в быстрой и жесткой разбалансировке мирового рынка углеводородов, что можно было бы сделать, запретив своим компаниям участие в российских проектах по традиционной добыче либо введя эмбарго на российские углеводороды. Их задача при планомерном росте американской добычи нефти и газа и увеличении возможностей по их экспорту создать условия, при которых возможности России по добыче и экспорту постепенно снижались бы, и это решается как раз запретом на участие в новых добывающих и трубопроводных проектах»,

– говорит Хайков.

Уточнения Минфина США от 31 октября не несут новых ограничений, а лишь разъясняют действие ранее принятого закона. Они распространяются только на новые проекты, уже начатым мало что угрожает.

«В России необходимо пересмотреть и оптимизировать действующую политику импортозамещения в нефтегазовом комплексе, сделав ее максимально эффективной, открытой и понятной для российских технологических компаний. В противном случае замещающие технологии будут создаваться долго, а государственные средства расходоваться менее эффективно, что приведет к тому, что в долгосрочной перспективе санкции будут иметь крайне негативный эффект на отрасль», – заключил эксперт.