События последних лет на мировом нефтяном рынке ставят определенные вопросы о развитии геологоразведочного процесса на нефть и газ и, шире говоря, о том, как в перспективе будет развиваться нефтяная геология в России.
Все значимые нефтяные свершения в нашей стране были связаны с выдающимися достижениями отечественных геологов. Наиболее яркие страницы – открытие и освоение нефтяных богатств Волго-Уральской нефтегазоносной провинции, названной в партийных документах «Вторым Баку», и конечно, грандиозная эпопея по поиску и разведке месторождений нефти на просторах Западной Сибири.
Автор полностью солидарен с коллективом ученых, которые в свое время назвали Западно-Сибирскую нефтегазоносную провинцию «всеобщей кормилицей»[1]. Свершения в Западной Сибири не только создали условия для стремительного наращивания добычи нефти, но и реформировали геологоразведочное производство, дали толчок развитию нефтяной геологической науки, обеспечили создание и эффективную работу новых научных центров в Новосибирске, Томске, Тюмени, Ханты-Мансийске и др. За относительно короткий период, с 1965 по 1988 год добыча нефти в стране выросла с 242,9 млн тонн до рекордных 624,3 млн тонн, при этом на долю добычи нефти в Западной Сибири в конце 1980-х годов приходилось более 65% от союзного показателя. В первую очередь в промышленную эксплуатацию вводились крупные и гигантские месторождения, добыча на которых характеризовалась высокой продуктивностью скважин, что обеспечивало выдающиеся показатели рентабельности и эффективности освоения новой энергетической базы страны.
В 1990-е годы последовал ужасающий спад добычи нефти. По своей сути он не был связан с природно-геологическим фактором. Высокотравматичными для отрасли оказались стремительные изменения в организации и экономике нефтяной промышленности. После наведения в стране элементарного порядка и обеспечения хотя бы относительно стабильных условий функционирования нефтедобывающей промышленности, добыча в стране взлетела с 304,3 млн тонн в 1998 году до рекордных для новой России 547,5 млн тонн в 2016 году.
А что дальше? Пока не очень понятно. Мыслящие люди в нефтегазовом комплексе еще в 1980-е годы начали задаваться вопросом, где искать «вторую Тюмень». Эпохальные события нефтяной «сибириады» настолько подействовали на умы современников, что будущие и потенциальные успехи стали измерять мерками триумфа на территории Приобья.
В это же время стали выдвигаться разные кандидаты на роль «второй Тюмени». Не вдаваясь в подробности, отметим, что на сегодняшний день основных кандидатов осталось два: территория Восточной Сибири, то есть территория к востоку от Енисея и западу от Лены, и шельфы морей. В то же время уже достаточно давно стало ясно, что, как бы успешно и триумфально не развивался поисковый процесс, указанные территории серьезной конкуренции добычи нефти в Западной Сибири составить все-таки не могут.
Если не считать расположенное к западу от реки Енисей Ванкорское месторождение, то в 2015 году в Восточной Сибири (к востоку от Енисея) было добыто 24,5 млн тонн нефти. Этот результат достигнут на таких месторождениях, как Верхнечонское, Талаканское, Северо-Талаканское, Дулисьминское, Среднеботуобинское и др. Скажем прямо, названные месторождения немолодые, их открытие и достаточно успешная разведка были связаны с 70-80-ми годами прошлого столетия, а промышленная добыча нефти начинается только сейчас. Почему?
За последнее десятилетие был реализован масштабный инфраструктурный проект – строительство магистрального нефтепровода Восточная Сибирь – Тихий океан (ВСТО). Именно это обстоятельство вызвало к жизни интенсивное развитие перечисленных месторождений. Уже в 2017 году произошло еще одно значимое событие – вступил в действие нефтепровод Куюмба-Тайшет, который обеспечит подачу нефти одного из самых «старых» по времени открытия месторождений Восточной Сибири – Куюмбинского – в нефтепровод ВСТО. Тем не менее, заметим, что сегодняшний уровень нефтедобычи к востоку от Енисея еще далек от того, чтобы обеспечить заполнение трубы ВСТО без опоры на нефть так называемого Ванкорского кластера (месторождений Ванкорское, Сузунское, Тагульское, Лодочное), то есть без опоры на нефть западно-сибирскую (Большехетский район Западно-Сибирской нефтегазовой провинции).
В настоящее время добыча нефти к востоку от Енисея опирается на результаты работ геологов тридцатилетней давности. И это хорошо, что начались сдвиги. Но прямо скажем, открыто много месторождений, еще не вошедших в стадию эксплуатации, и большого фронта работ для геологов на бескрайних просторах междуречья Енисея и Лены сейчас не видно. То есть, конечно, можно и нужно найти еще несколько месторождений. Наверняка, некоторые из них будут весьма интересны. Но это не тот разворот работ, который характеризовал расцвет геолого-разведочного процесса во второй половине XX века.
Если оставить в стороне чрезвычайно успешный ход дел на Каспии, то следует признать, что шельфовая проблема подразделяется на две части: дальневосточный шельф и арктический шельф. Результаты работ на шельфе Сахалина хорошо известны и не могут не впечатлять: это и добытая нефть, и успешная реализация технологий сжижения газа, и эффективное решение энергетических проблем Дальнего Востока. Создание критической массы запасов позволило организовать здесь мощную базу нефтедобывающей промышленности, что открывает заметный фронт работ для геологов-нефтяников по поиску и разведке крупных скоплений углеводородного сырья. В зоне поиска и разведки сегодня не только сахалинский шельф, но и акватории Охотского и Берингова морей. Хотя прорыва в духе второй половины XX века, по-видимому, не предвидится, здесь созданы все условия для эффективного развития геологоразведочного процесса. Никакие санкции и политическое давление помешать такому развитию событий не смогут.
Иное дело – шельф арктических морей. В подходе к этой проблеме присутствует амбициозная политическая составляющая. Как не доказать, что хребет Ломоносова протягивается до Северного полюса! Как не попытаться перекроить карту экономических зон в Северном Ледовитом океане! Желательно продемонстрировать возросшую технологическую и техническую мощь нашей страны, а также дать ответ на нелепые санкции и политическое давление!
Но давайте будем реалистами. Нынешняя конъюнктура мирового нефтяного рынка ставит огромный знак вопроса в деле обеспечения эффективной нефтедобычи в Арктике. Каковы должны быть дебиты эксплуатационных скважин, чтобы добыча и транспортировка арктической нефти была бы рентабельна при цене барреля нефти порядка $40? А ведь именно такая цена заложена в текущем бюджете Российской Федерации. Перспективы тоже не радуют. Вербальное давление на нефтяной рынок, заключение разных союзов и приход к разным компромиссам пока что существенно не влияют на текущую цену на нефть. Цены топчутся в районе $55 за баррель – то чуть выше, то чуть ниже.
Что покажет реальная экономика, сказать трудно. Но ясно одно: в текущих условиях проблема массированной серьезной добычи на арктическом шельфе, например в годовом объеме 50 млн тонн, представляется достаточно туманной. Очевидно, что при всей красоте и заманчивости проблемы Арктика вряд ли даст масштабный фронт работ для российских геологов в ближайшее десятилетие.
Так какие же горизонты открываются перед российскими геологами-нефтяниками? Ответ, с моей точки зрения, может выглядеть достаточно парадоксальным. Необходимо наращивать объемы работ и круг решаемых задач в нашей «всеобщей кормилице», то есть в Западной Сибири. На новом уровне знаний, техники и технологий для геологов здесь открывается непочатый край работы.
Прежде всего, необходимо комплексное изучение геологического строения уже открытых и эксплуатируемых месторождений. Следует признать, работа на многих объектах показывает, что принятые и утвержденные в свое время модели геологического строения месторождений оказываются неадекватными – на то есть реальные причины, связанные с ограниченностью наших знаний 25-30 лет тому назад. Например, важнейшую роль сейчас играют представления о клиноформном строении неокомской толщи, что еще в конце 1980-х годов представлялось многим замечательным геологам несостоятельной ересью.
В настоящее время сложилась необходимость поставить многие известные нам факты на рельсы «новых» фундаментальных геологических представлений. Нефтяники должны быть вооружены адекватными геологическими и гидродинамическими моделями, которые позволят оптимизировать разработку как месторождений в целом, так и отдельных природных резервуаров.
Второй серьезной задачей является изучение и формирование адекватных представлений о строении баженовской свиты на разных участках Приобья. В последние годы, когда мы удивляемся успехам американских сланцевиков, все как-то подзабыли, что отечественные геологи выдвигали задачу изучения и освоения баженовской свиты (она является полным аналогом американского сланца) еще в 1970-х годах и даже раньше. Но у нас «воз и ныне там». И дело здесь не только в недопонимании перспектив баженовской сланцевой нефти. Дело в принципиально других по сравнению с обычными залежами подходах, которые требуются для изучения «баженовки».
Только симбиоз геологических знаний и практической деятельности по освоению запасов баженовской свиты может привести к прорывным геологическим и технологическим решениям. Серьезно разбирать особенности работы баженовских коллекторов, их отклика на различные геолого-технические мероприятия и, прежде всего, на гидроразрыв пласта при той или иной технологии можно только при обеспечении элементарных промысловых условий, то есть при работе скважин «в трубу». Многолетний застой в баженовской проблематике связан с тем, что обеспечивались лишь единичные эксперименты по опытно-промышленной эксплуатации баженовских залежей.
Американцы удивили весь мир потрясающим ростом нефтедобычи за счет сланцевой нефти. Так, если в 2008 году нефтедобыча в США находилась на уровне 302,3 млн тонн, то в 2015 году составила 567,2 млн тонн. А мы чем хуже? Природно-геологические предпосылки у нас как минимум сходные. По мере истощения залежей в основных на сегодняшний день горизонтах (неоком и васюганская свита) поддержка нефтедобычи из отложений баженовской свиты может стать существенным резервом стабилизации западно-сибирской и общероссийской добычи нефти.
Еще одной сложнейшей проблемой является построение адекватных геологических моделей природных резервуаров тюменской свиты. Эта «золушка» времен первых блестящих открытий в неокоме и горизонте Ю1 нуждается в том, чтобы геологи и нефтяники разобрались, наконец, в основных закономерностях латеральной и вертикальной изменчивости природных резервуаров этой свиты. Сегодня эти задачи выходят на первый план. Пройдет немного лет, и залежи тюменской свиты в Приобье могут сыграть важнейшую роль в поддержании уровня нефтедобычи.
Кроме того, важнейший элемент того нового, что может подарить нам XXI век, – изучение нефтеносности доюрского основания Западно-Сибирской плиты. Вопрос этот стоит давно, но течет время, меняемся мы. Надо прямо сказать, что после открытия на шельфе Вьетнама советскими и вьетнамскими геологами величайшего месторождения Белый Тигр, локализованного в громадном трещиноватом гранитном массиве, отношение к поиску залежей в геологических телах, сформировавшихся до начала платформенного развития Западно-Сибирской плиты, не могло не измениться и подняться до очень высокого градуса.
Новые горизонты геологов расположены не за дальними горами и морями, а в основном связаны с детальным и современным изучением нашей «всеобщей кормилицы» – великой Западно-Сибирской нефтегазоносной провинции.
Владимир Славкин,
профессор, доктор геолого-минералогических наук, Заслуженный деятель науки РФ
[1] Конторович А. Э., Нестеров И. И., Ровнин Л. И., Салманов Ф. К., Сурков В. С. Кормилица века / «Российская газета», 07.10.2003.