Виктор Мартынов: Мы понимаем запрос промышленности, ч.2

Продолжение. Начало от 02.05.2020

«НиК»: Действительно, особенностью «керосинки» всегда была тесная связь с производством. Как практически решается этот вопрос сегодня?

— Если взять общую численность преподавателей университета, без учета нагрузки, то почти треть — это представители промышленности. То есть люди из отрасли приходят к нам в университет, читают лекции, ведут наших студентов.

Кроме того, как бы сложно нам ни было, мы сохраняем и развиваем практики, особенно производственные. Мы стараемся, чтобы студенты по инженерным специальностям получили у нас рабочую профессию по своему профилю. Например, оператор по добыче или электрик. Человек тогда уже иначе, изнутри понимает производственный процесс.

И самое главное, у нас есть базовые кафедры.

Это фактически подразделения компаний в университете, где работают сотрудники этих компаний.

Причем это не формальный процесс. Компании относятся к этому довольно серьезно, активно работают. Сейчас таких кафедр у нас 18.

«НиК»: Компании открывают такие кафедры под свои нужды?

— Да, но пользуется отрасль в целом. Например, ПАО «Газпром нефть» открыло у нас базовую кафедру технологий повышения нефтеизвлечения для объектов с осложненными условиями. Тема актуальна как для компании, так и для всей нефтяной промышленности. А вот ПАО «НК «Роснефть» учредило единственную в стране отраслевую кафедру по материально-техническому обеспечению — базовую кафедру управления системой снабжения в нефтегазовом комплексе. Это крайне сложное направление — тендерные процедуры, номенклатура, юридические тонкости. Главное, что мы не стоим на месте. Мы развиваемся вместе с отраслью, и компании нам в этом помогают.

«НиК»: Какие нефтегазовые специальности сейчас наиболее востребованы?

— Самый высокий конкурс у нас на два основных направления. Во-первых, это нефтегазовое дело. Здесь все — бурение, разработка, труба. И во-вторых, это химическая технология. По остальным направлениям конкурс меньше, но в масштабах страны он очень высокий.

«НиК»: Как обстоят дела с трудоустройством выпускников университета?

— РГУ нефти и газа входит в тройку российских вузов с самым лучшим трудоустройством. А по стартовой зарплате мы — номер один. Естественно, что выпускники идут работать по специальности. Какой смысл идти в другие отрасли и получать зарплату меньше, чем по своему профилю?

«НиК»: А кто поступает в университет?

— У нас традиционно большой процент студентов — это ребята из нефтяных семей. Отрасль все-таки корпоративная. И в этом нет ничего удивительного. Университет предоставляет широкий выбор специальностей. Если нет желания стать, например, медиком или музыкантом, то почему бы не учиться в Губкинском университете?

Если говорить в целом, то у нас учатся ребята из всех 85 регионов страны. Кроме того, около 20% иностранных студентов.

«НиК»: Из каких стран приезжают учиться в Губкинский университет?

— У нас учатся студенты из 81 страны. Несколько лет назад Мировой нефтяной совет подготовил специальный обзор по теме нефтегазового образования. По результатам этого обзора были названы 16 университетов в мире, где совет рекомендовал получать нефтегазовое образование. И Губкинский университет вошел в этот список. Причем по России и СНГ это был единственный профильный университет.

Кстати, всего в мире порядка 330 университетов, где можно получить нефтегазовую специальность. То есть Губкинский университет — абсолютно конкурентоспособный вуз.

Мы это видим и по нашим студентам. В университете есть студенческая секция международного Общества инженеров нефтегазовой промышленности, которая последние 7 лет признается лучшей среди многих мировых сообществ SPE. Это, мне кажется, наглядный показатель качества образования.

«НиК»: Иностранные компании сотрудничают с университетом, берут на работу выпускников?

— Мы работаем со многими зарубежными компаниями. Очень плотно университет сотрудничает со Schlumberger. Причем эта компания устойчиво третий-четвертый потребитель наших выпускников. Она берет на работу до 65 человек в год. И это ребята самых элитных, тяжелых специальностей.

Охотно трудоустраивает наших выпускников и компания Equinor. У нас есть совместная программа с университетом Ставангера по морскому бурению. Эти специалисты очень востребованы.

Плотное сотрудничество у нас и с компанией Shell. Для ее дочерних предприятий мы выполняем разные научные работы — и по бажену, и по шельфу, и по маслам.

«НиК»: Расскажите, пожалуйста, подробнее о научной работе, которую ведет университет.

— Мы выполняем НИР более чем на 1 млрд руб. ежегодно. Причем основные деньги хозрасчетные, то есть не бюджетные. Это реальная наука по заказам промышленности и, как правило, по очень тяжелым темам. И это, кстати, позволяет преподавателям и кафедрам университета держать «мышечную массу». Они не расслаблены.

Традиционно научные исследования сильны у нас в таких направлениях, как геология, разработка, химия, механика. Здесь университет делает большие и серьезные вещи для самых разных компаний.

«НиК»: А вы бы хотели увеличить объем научных разработок университета?

— На самом деле мы, конечно, хотели бы выполнять больше контрактов. Но не в разы. Оптимально было бы плюс 500–700 млн руб. Больше мы не сможем выполнить просто физически. Если посчитать, то численность нашего профильного научно-педагогического коллектива (то есть без учета языковых кафедр, кафедры физкультуры и т. д.) — максимум 500 человек. Получается, что примерно 2 млн руб. на человека. Это довольно приличный показатель. Он вдвое больше, чем, например, по Академии наук, где речь идет о бюджетных деньгах.

«НиК»: В советское время в университете сложился сильный преподавательский состав. Сейчас по объективным причинам идет смена поколений. Удается ли поддерживать высокую планку, заданную ранее?

— Да, эта проблема есть во всех вузах страны. Среди преподавателей практически отсутствует поколение среднего возраста — 45–50 лет. Это наследие 1990-х годов, когда часть преподавателей и крупных ученых уехали, часть вообще ушли из профессии.

Но у нас этот возрастной вопрос более-менее решен. Одно время у нас сильно рос средний возраст преподавателей, потом мы его стабилизировали. А сейчас он идет вниз и составляет 52 года. За счет чего это было сделано?

У нас на сегодня довольно много преподавателей до 40 лет. Доля молодых сейчас даже выше, чем это требуется по «дорожной карте» Министерства науки и высшего образования.

Чтобы закрепить молодежь, университет ежегодно выделяет порядка 100 грантов. Это около 250–300 тыс. в год на одного человека — деньги, которые дополнительно выплачиваются, помимо зарплаты.

Есть специальные выплаты за защиту диссертаций. Так, например, за защиту диссертации на соискание ученой степени доктора наук мы выплачиваем 400 тыс. руб., за защиту кандидатской диссертации — 200 тыс. руб.

«НиК»: А как работают диссертационные советы университета? Много желающих защитить диссертации?

— В университете 10 диссоветов. Но работать им тяжело, да и защищать диссертации сейчас трудно. Идет постоянное изменение требований. Но защищаются. За прошлый год, например, 4 наших сотрудника защитили докторские диссертации.

«НиК»: Чтобы сделать карьеру в современных условиях, какими качествами нужно обладать выпускнику Губкинского университета?

— Я думаю, прежде всего необходимы такие качества, как ответственность и мотивация. Знания мы ему дадим. Но знания надо уметь применять, поэтому нужна ответственность. Нужно понимать, что от твоих решений многое зависит. Если будут знания и ответственность, то и карьера сложится.

Многие выпускники университета сегодня занимают ведущие позиции в руководстве нефтегазовых компаний.

Нашим будущим выпускникам есть с кого брать пример.

«НиК»: Сейчас многие говорят о поколении Z, «цифровых детях». Вы согласны с таким определением?

— Да, современные студенты другие. Если говорить в общем, то они в большей степени интроверты, погружены в себя, гаджеты, они менее открыты. Но каких-то глобальных противоречий я не вижу. С людьми надо работать, и мы это делаем. В университете идет активная общественная жизнь, а это хорошая школа жизни. И я говорю студентам, что если они научатся управлять людьми, увлекать их, не имея ни административного, ни денежного ресурса, то во взрослой жизни, на производстве или в науке, имея эти ресурсы, им будет легко.