Водород уже не наше всё

До 2030 года Германия обязалась предоставить Индии финансирование в размере €10 млрд для реализации различных проектов в области «зеленой» энергетики. Среди них — развитие в Индии производства водорода.

Подобные планы могут выглядеть удивительными, учитывая как сильно Индия зависит от импорта природного газа, нефти и угля. Однако власти Германии имеют далеко идущие цели: выделяя деньги Индии, они тем самым стимулируют ее отказ от ввоза горючих полезных ископаемых. Одновременно они обеспечивают заказами немецкие инжиниринговые и машиностроительные компании: подобная «благотворительность» вряд ли не имела под собой такую меркантильную подоплеку — Германии невыгодно участие в энергетических проектах в Индии американского бизнеса.

Для России же водородное партнерство между Германией и Индией ничего хорошего не сулит.

Правительство Германии, похоже, вознамерилось столь хитрым способом выдавить Россию с энергетического рынка Индии, где у нее традиционно крепкие позиции: Россия входит в число крупнейших поставщиков углеводородного сырья, «Росатом» участвует в создании атомной электростанции «Кундакулам». Занять ее место Германии очень важно.

На фоне амбиций Германии, многочисленных санкций, принятых США, Великобританией, Европейским Союзом и их сателлитами против России, как-то в тишине остается ситуация с водородной энергетикой в нашей стране. Еще три месяца назад про нее не говорил только ленивый, сейчас же она почти исчезла с повестки, словно ее и вовсе не было.

Между тем в октябре 2021 года Министерство промышленности и торговли России опубликовало атлас безуглеродных и низкоуглеродных проектов по выпуску водорода и аммиака.

Его анализ показывает интерес к водороду двух крупных игроков в отечественной энергетике — «Росатома» и En+ Group.

«Росатом» собирается применять электролиз воды, используя для него либо электроэнергию с Кольской атомной электростанции в Мурманской области или с ветровых электростанций на Сахалине и в Калининградской области. Срок старта генерации водорода — 2024–2025 годы.

Совершенно иной подход демонстрирует En+ Group. Она намерена фокусировать усилия исключительно на электролизе, размещая установки вблизи гидроэлектростанций Карелии, Красноярского края и Иркутской области. Причем задействовать En+ Group хочет как действующие Ондскую, Братскую и Усть-Илимскую гидроэлектростанции, так и проектируемую Мотыгинскую.

По всей видимости, здесь кроется желание En+ Group воспользоваться сравнительно дешевой электроэнергией с гидроэлектростанций. На поверку оно может обернуться серьезными проблемами — все упомянутые гидроэлектростанции находятся в весьма удаленных районах России, и доставка с них водорода в морские порты будет затруднительна: нужно будет перекачивать его с электролизером в танк-контейнеры и потом их везти, чередуя водный, автомобильный или железнодорожный транспорт.

Плюс нет никаких открытых данных о наличии у En+ Group собственных разработок электролизеров. Надеяться же на их приобретение за границей не имеет смысла — в условиях ведущейся против России санкционной войны готовых продать электролизеры En+ Group будет крайне мало или не будет совсем. Возможностей же создать свой электролизер у En+ Group особо-то и нет: он не имеет «личных» научно-исследовательских институтов и конструкторских бюро (Всероссийский алюминий-магниевый институт не в счет — он специализируется на другой тематике).

Напротив, входящее в состав «Росатома» объединение «Центротех» уже разработало две линейки электролизеров и в 2023 году должны состояться их испытания на Кольской атомной электростанции. Здесь «Росатом» имеет неоспоримое конкурентное преимущество перед En+ Group — наличие мощной научной и инженерной базы, могущей решать задачи любой степени сложности.

В тени «Росатома» и En+ Group «скрывается» проект СУЭКа по газификации бурого угля, добываемого Бородинским разрезом в Красноярском крае, с получением водорода и затем синтезом из него аммиака. Данная идея, бесспорно, заслуживает внимания, учитывая прогнозируемое падение спроса на бурый уголь, но ее ахиллесова пята — образование в процессе газификации значительных объемов углекислого газа, которые нужно будет складировать, например, закачивая в недра.

Как бы там ни было, «Росатому», En+ Group и СУЭКу необходимо сегодня заниматься налаживанием сбыта продукции с их водородных проектов.

Рынок Европейского Союза объективно закрыт на несколько лет вперед — санкции с России быстро не будут сняты, и потенциальные потребители могут не захотеть брать на себя риск деловых отношений с отечественными игроками.

В странах Азии могут поступить аналогичным образом, кроме Китая — в нем могут пойти на закупки водорода (и аммиака) из России при условии предоставления значительных скидок. Для российских производителей они не будут чересчур выгодными, означая удлинение сроков окупаемости понесенных капитальных вложений.

Внутренний рынок же в нашей стране слишком узок. В России производится примерно 5 млн тонн водорода в год, и он применяется главным образом для нужд переработки нефти, выпуска метанола и азотных удобрений. Фактически он потребляется по месту производства, в свободную продажу поступают объемы, не делающие погоду на рынке.

Единственная перспективная ниша — транспорт.

В Москве в нынешнем году предполагается обкатка водоробусов, и если она пройдет без сучка и задоринки, то в будущем они смогут постоянно работать на столичных маршрутах. En+ Group вроде бы рассматривает возможности для выработки водорода на Красноярской гидроэлектростанции и заправки им автобусов в Красноярске. Только вот непонятно, сколько же будет стоить билет для поездки на водоробусе в Красноярске и захотят ли власти города пойти на столь смелый и дорогостоящий эксперимент — для Красноярска все же важнее газификация жилищно-коммунального хозяйства, до сих пор основывающаяся на сжигании угля.

«Трансмашхолдинг» и «Синара-Транспортные машины» не прочь разработать локомотивы, использующие водород, — они подойдут для перевозок пассажиров и грузов по сети железных дорог России. Маленький нюанс: и водоробусы, и поезда на водородной тяге должны быть экономически выгодными. Их эффективность окажется низкой, если водород, полученный с помощью атомных, ветровых и водяных электростанций, будет проигрывать по стоимости конверсии метана. И тогда ни о каком переходе на водород речи быть не может.