Нефть в обмен на интеграцию

Невозможность найти компромисс в вопросе о цене российской нефти для белорусских НПЗ во многом связана с тем, что две стороны этого затянувшегося спора руководствуются разной логикой. Россия, продвигая интеграционный проект с Белоруссией, все же предлагает партнеру преимущественно экономические аргументы и не отказывается от требований Минска обеспечить для белорусской нефтепереработки такую же цену на сырье, как и для российских заводов. Белоруссия же неизменно выводит дискуссию в плоскость чисто политического торга, в котором к тому же не готова идти на какие-либо уступки.

Александр Григорьевич сердится

«Извините, нас раком поставили по углеводородам, и никто на это не посмотрел, плевать на все союзы и прочее», — эти слова Александра Лукашенко, сказанные им в выступлении перед коллективом завода газетной бумаги в городе Шклове 24 января, мгновенно стали одним из самых цитируемых афоризмов президента Белоруссии. За восемь месяцев до выборов, после которых Лукашенко должен предсказуемо заступить на шестой срок своего президентства, он фактически признал, что за четверть века под его руководством Белоруссия так и не смогла построить экономику, не зависящую от российской помощи.

Как бы ни пытался Лукашенко представить российский налоговый маневр заговором против Белоруссии, которой теперь предлагается покупать нефть на тех же условиях, что и российским независимым НПЗ, несостоятельность подобной аргументации очевидна.

Подорожание сырья в результате налогового маневра стало тяжелым бременем прежде всего для российских нефтепереработчиков, и в этих условиях требования Лукашенко обеспечить для белорусских НПЗ некую специальную цену на нефть идет вразрез с его же заявлениями о необходимости равных условий.

«Принуждение к мировому рынку» — это реальность, в которой теперь вынуждены существовать обе страны.

Для Белоруссии потенциальные последствия такого поворота событий, несомненно, куда более весомы, чем для России, учитывая специфику белорусской внешней торговли. Потери Белоруссии от российского налогового маневра Александр Лукашенко оценивал в $10,5-11 млрд в 2019–2024 годах. Нехватка этой суммы может дорого обойтись для финансовой стабильности Белоруссии, которая и так была достигнута дорогой ценой. Белорусский рубль удалось стабилизировать лишь после того, как страна пережила жесточайший финансовый кризис 2011 года, вызванный хроническим дефицитом внешней торговли. После этого белорусская валюта была отпущена в «свободное плавание», а затем деноминирована.

Благодаря антикризисным мерам ситуация в белорусских финансах улучшилась, но ненамного. Дефицит во внешней торговле товарами, в экспорте которых значительная часть приходится на нефтепродукты из российской нефти, устойчиво сохраняется. За 11 месяцев прошлого года совокупная стоимость экспорта белорусских товаров оказалась на $3,1 млрд меньше, чем стоимость товаров, ввезенных в страну. Компенсировать этот дефицит в последние годы удается за счет положительного баланса в экспорте услуг. Однако итоговое положительное сальдо внешней торговли Белоруссии невелико — за 11 месяцев прошлого года оно составило лишь $316 млн, тогда как годом ранее находилось на уровне около $1,1 млрд.

«Ситуация на внешнеторговом фронте не стала проще… Она и не будет проще. Идет жесткая и бескомпромиссная борьба во всех регионах за рынки сбыта и сферы экономического влияния», — заявил в середине прошлого года глава белорусского МИДа Владимир Макей.

В этой ситуации стоимость российской нефти становится для Белоруссии критическим фактором, и в России этот момент прекрасно понимают — иначе партнеру бы не предлагали такой же механизм компенсации последствий налогового маневра в виде отрицательного акциза, который уже действует для российских НПЗ. Именно об этом шла речь на российско-белорусских переговорах в Сочи в прошлом декабре, по итогам которых казалось, что компромисс найден. «Поставлена ​​задача, чтобы вопросы унификации налогообложения были решены в течение 2020–2021 годов и заработали реально с 1 января 2022 года. Вопрос полной компенсации затрат от налогового маневра может быть решен с 1 января 2022 года, как и договорились», — заявил по итогам переговоров посол Белоруссии в России Владимир Семашко.

Но это, конечно же, не означало, что до обозначенного срока российские нефтяники будут продавать Белоруссии сырье по льготным ценам, и уже в начале января появились сообщения, что объем поставок нефти на белорусском направлении резко снизился. «Мы работаем на коммерческих условиях. Налоговый маневр — это не инициатива нефтяных компаний Российской Федерации: мы такие же жертвы, как и белорусы. Поэтому мы не собираемся компенсировать те потери, которые несет белорусская сторона», — прокомментировал ситуацию глава ЛУКОЙЛа Вагит Алекперов. А российский вице-премьер Дмитрий Козак в ходе очередного раунда переговоров пояснил белорусской стороне, что правительство РФ не может заставить нефтяников отказаться от такой составляющей цены, как премия к экспортному паритету, ранее составлявшая $6 за тонну.

Все это, очевидно, и привело к очередным инвективам Лукашенко в адрес России, которые на сей раз, похоже, не приведут к привычному для белорусского президента результату — очередным российским уступкам. Как сообщил 28 января президент «Транснефти» Николай Токарев, нефть, которая могла быть поставлена на НПЗ Белоруссии, была перераспределена в порты и по другим маршрутам поставок.

Не сошлись суверенитетами

Российские эксперты сходятся во мнении, что основной причиной провала российско-белорусских переговоров по нефти стало нежелание белорусской стороны идти на компромисс.

«У Лукашенко позиция не меняется все годы его нахождения у власти и заключается в том, чтобы сохранить дотации белорусской экономики со стороны экономики российской, — говорит независимый аналитик нефтегазовой отрасли Александр Полыгалов. — Здесь, к сожалению, продуктивность для одной из сторон означает непродуктивность для другой стороны.

Судя по всему, в Москве были бы готовы и дальше субсидировать Белоруссию, если бы в обмен на это Белоруссия пошла бы на хоть какие-нибудь значимые для нас шаги символического характера, например, в вопросах признания российского статуса Крыма или независимости Абхазии и Южной Осетии.

Однако Лукашенко на это не идёт. Наверняка у него есть на это какие-то свои причины, вот только из Москвы эти причины кажутся, мягко говоря, непонятными и странными, поэтому и позиция Лукашенко, безусловно, выглядит непродуктивной. Проблема в том, что у него там наверняка иной взгляд на эти вещи, отличающийся от того, который сложился в Москве».

Очевидно, что компромисс между Белоруссией и Россией по нефтяным вопросам не был найден из-за политических разногласий, добавляет ведущий аналитик инвестиционной компании QBF Олег Богданов. Логика российской стороны, по его словам, проста: если нет сближения на государственном уровне, то теряет смысл денежное стимулирование Белоруссии (в том числе и через поставки дешевой нефти), которое продолжалось все последние годы. У белорусской же стороны логика другая: в Минске считают, что Белоруссия является ближайшим союзником России, которая находится в сложных геополитических условиях, и это, с точки зрения белорусского руководства, имеет цену, в связи с чем Россия должна идти на уступки. В итоге сторонам не удалось сблизиться в вопросах формирования единого государства, что, в свою очередь, привело к резкому размежеванию позиций по нефти, и в текущих условиях компромисс найти будет сложно.

Вот бог — вот порог

Невозможность выторговать у России очередные льготы на нефть заставила Белоруссию всерьез задуматься о диверсификации поставок сырья, которой Александр Лукашенко регулярно грозил Москве на протяжении последних лет. «Надо идти к тому, что 30-40% мы будем покупать нефти в Российской Федерации. Процентов 30 мы должны с Балтики завозить и процентов 30 через Украину — проверенный уже путь. Возможно, Казахстан сможет поставить нам нефть, если Россия согласится с этим», — заявил белорусский президент, комментируя тестовую закупку 80 тысяч тонн нефти в Норвегии.

Возможно, сейчас для таких действий в самом деле наступило подходящее время. Для российского руководства, отмечает Олег Богданов, белорусская тематика пока отошла на второй или даже на третий план с началом масштабных изменений в структуре власти. Белоруссия же всячески демонстрирует, что у неё есть варианты для решения любых вопросов в обход России. «Как заявил белорусский президент, у страны большие золотовалютные резервы, которые позволят ей поддерживать свою экономику. Если верить белорусским властям, то резервов у них около $9 млрд, а этого, исходя из ежегодной потребности в дотациях в размере около $3 млрд, может хватить», — отмечает аналитик.

В то же время нельзя сбрасывать со счетов естественное в сложившейся ситуации желание Лукашенко насолить России.

Первые признаки этого уже налицо — в начале года Белоруссия ввела «экологический налог» на организации, занимающиеся транзитом нефти по ее территории. О возможности такого шага было известно довольно давно: еще в апреле прошлого года «Транснефть» получила уведомление о белорусских планах повысить тарифы на прокачку нефти по нефтепроводу «Дружба» сразу на 23%, причем в качестве обоснования этого решения была выдвинута сложная экологическая обстановка в стране. Дальнейшие споры об индексации ставки тарифа зашли в тупик — Белоруссия настаивала на 16,6%, Россия — на 6%, пока во второй половине января не стало известно о прекращении переговоров. Если стороны не согласуют уровень обоснованных расходов на транспортировку нефти, то стоимость транзита увеличится на 6%, сообщил в конце января заместитель главы ФАС России Анатолий Голомолзин.

«Слово «экологический» в названии белорусского налога — не более чем обёртка, — комментирует Александр Полыгалов.

— Возможно, тут есть некая простодушная попытка игры на европейском общественном мнении, чутком к вопросам экологии, но реальная цель такого налога — не экология и даже не доходы белорусского бюджета, а воздействие на Россию, в основном эмоционального характера.

Белоруссия здесь похожа на ребёнка, устроившего истерику в попытке выбить из родителей мультики или мороженое: главная причина возможного успеха такой истерики заключается в том, что родители не могут выставить своего ребёнка за дверь и вынуждены терпеть его рядом с собой вне зависимости от его поведения. В случае с Лукашенко всё обстоит так же: главная причина всех его прошлых успехов по выбиванию субсидий из российской экономики заключается в том, что нам было проще дать ему эти субсидии, чем терпеть его истерики. Роль Европы или кого угодно ещё тут заведомо второстепенная, это лишь фон для истерики. Да и сам Лукашенко прекрасно понимает: единственное, что может дать ему Европа — это, как и в случае газовых споров с Украиной, нефть по мировым ценам, перед этим купив её у той же России».

Николай Проценко