Газовый рынок Китая: риски на средне- и долгосрочную перспективу

Потребность Китая в природном газе резко возросла на фоне государственной экологически ориентированной энергополитики, которая поощряет переход с угля на газ. Всего за 2 года Китай добавил к мировому спросу на газ 75 млрд куб. м; добыча в стране не справилась с таким огромным увеличением спроса, что привело к росту импорта.

Потребление природного газа в Китае за прошедшие 17 лет увеличилось в 15 раз — с 15,8 млрд куб. м в 2000 г. до 240,4 млрд куб. м в 2017 г., причем на электроэнергетику приходится всего 15% от общего объема. Добыча газа в самом Китае составляет 149,2 млрд куб. м, что на 38% ниже объема потребления 2017 г. Дефицит добычи покрывается за счет импорта СПГ и газа по трубопроводам из Средней Азии и Мьянмы.

Основной движущей силой новой экологически ориентированной энергополитики Китая стала борьба с загрязнением воздуха и ускорение перехода от угля к газу в промышленности и строительстве. Изменение климата не было прямой движущей силой роста спроса на газ, но переключение между углем и газом помогло снизить углеродоемкость экономики. На этой неделе французский институт международных отношений IFRI опубликовал любопытное исследование: газовая промышленность Китая вступает в новую эру.

В отчете, в частности, говорится, что «возросшая роль природного газа в решении проблемы плохого качества воздуха и изменения климата создает основу для оптимистичного прогноза спроса на газ в Китае. В своем стремлении к чистой, низкоуглеродной, безопасной и эффективной современной энергосистеме правительство Китая поставило перед собой цель сделать природный газ третьим по величине источником энергоснабжения после угля и нефти с долей 10% в топливном балансе к 2020 г. и 15% — к 2030 г. против 7,8% в 2018 г.».

Газовый рынок Китая вступил в новый золотой век.

По мнению французских экспертов, спрос на газ может вырасти до 600 млрд куб. м к 2030 г. с 280 млрд куб. м в 2018 г.

«Страна будет лидировать в росте мирового спроса на газ и к 2025 г. может стать вторым по величине газовым рынком — при условии, что внутренняя добыча природного газа возрастет наряду с возможностями хранения и зависимость от импорта останется на приемлемом для политиков уровне», — отмечают в IFRI.

Я бы не торопилась разделять оптимизм французских исследователей. С учетом того, что, согласно статистике МЭА, доля газа в объеме производства электроэнергии составила всего 4,2% в 2017 г., она растет не столь быстрыми темпами. Серьезная проблема — сезонность спроса. Несмотря на рост добычи и растущий импорт, основной дефицит газа затронул Северный Китай зимой 2017–2018 гг.

Это выявило ключевые узкие места китайского газового рынка: неразвитую систему транспортировки и хранения газа и отсутствие адекватных стимулов для инвестиций в газовую отрасль.

Газовый кризис не привел к срыву политики переключения энергосистемы с угля на газ, но изменил темпы и пути ее реализации.

Нехватка сезонных запасов газа стала катализатором для принятия краткосрочных мер по смягчению дисбалансов между спросом и предложением газа в зимний период, ускорению строительства ключевой инфраструктуры, а также укреплению и повышению безопасности поставок газа. Можно предполагать, что в перспективе более высокие объемы хранилищ и развитие распределительных сетей повысят безопасность поставок и сгладят сезонность импорта СПГ.

Это также послужило катализатором для активизации реформ на рынке газа с целью повышения конкуренции. Рынок downstream частично либерализован для формирования рыночной конкуренции за счет допуска новых участников к добыче газа. Китайские политики также изменили цены на газ для бытовых потребителей, чтобы решить вопрос перекрестного субсидирования между населением и промышленностью и отражать реальные затраты на импорт и себестоимость добычи. Приветствуется биржевая торговля.

Но в сегментах upstream и midstream степень конкуренции все еще низкая, хотя растущий спрос оказывает все большее давление для быстрого реформирования этих сегментов. Фундаментальный шаг был сделан с созданием национальной трубопроводной компании, независимого оператора системы транспортировки нефти и газа, что должно способствовать доступу третьих сторон к газопроводам, позволяя все большему количеству игроков выходить на рынок и стимулировать конкуренцию.

Но до полной либерализации системы еще далеко.

Можно прогнозировать, что стратегическая роль национальных нефтяных компаний в цепочке поставок газа останется доминирующей на среднесрочную перспективу.

Следует отметить, что в 2010–2017 гг. включительно объем установленных мощностей газовой генерации Китая вырос в 8 раз — с 9 ГВт до 76 ГВт. Однако в этот же период времени объем угольных мощностей Китая достиг 981 ГВт, что в 13 раз превышает газовые мощности. Для справки: установленная мощность ГЭС составляет 344 ГВт, АЭС — 36 ГВт.

План социально-экономического развития Китая на 13-ю пятилетку предусматривает прирост суммарной установленной мощности энергосистемы к 2020 г. на 300 ГВт. Из них до 200 ГВт составят станции на угле — с учетом двухлетнего моратория на строительство новых угольных ТЭС в провинциях с избытком генерирующих мощностей и вывода 20 ГВт наименее эффективных угольных мощностей.

Высокая доля угольных мощностей в энергобалансе Китая при наличии собственной ресурсной базы и налаженного массового производства генерирующего оборудования создает инертность в изменении структуры энергосистемы. При этом замещение угольной генерации в центральных районах страны происходит в первую очередь за счет развития атомной, ветровой и солнечной генерации.

Следует отметить, что на среднесрочную перспективу уголь остается доминантой тепловой генерации Китая. До 2030 г. Китай планирует вводить угольные мощности в объеме, сопоставимом с общей установленной мощностью Единой энергосистемы России (по 200 ГВт за пятилетку). Более того, статистика по Китаю демонстрирует разнонаправленные тренды: объем угольной генерации до 2030 г. должен планово расти в абсолютных значениях, но при этом доля ее будет снижаться. Именно угольная генерация по-прежнему загружается в режиме базовой нагрузки, тогда как газовая пока используется в пиковом и полупиковом режимах. Если правительство Китая не примет решения о загрузке газовых электростанций в базовом режиме, это сохранит ограничение уровня потребления газа в энергосистеме, а также удлинит сроки окупаемости новых проектов.

Энергетическая стратегия Китая до 2050 г. — The energy system for Beautiful China («Энергосистема для прекрасного Китая»), — утвержденная в ноябре 2018 г., предусматривает снижение потребления угля к 2050 г. в 3–5 раз — с 2,7 млрд т угольных единиц (т у. е.) в 2016 г. до 846–534 млн т у. е. в 2050 г. в зависимости от базового сценария государственной политики или экологического, рассчитанного по нормам Парижского соглашения. У меня сложилось впечатление, что Китай разработал два сценария: один для себя — базовый госполитики, второй для внешнего пользования — экологический «Ниже 2С».

Прогноз по природному газу в новой стратегии неоднозначен.

Базовый сценарий государственной политики предусматривает незначительный рост потребления до 238,1 млрд куб. м в 2050 г., а экологический, наоборот, прогнозирует снижение спроса почти наполовину — до 123 млрд куб. м к 2050 г. В сценарии «Ниже 2С» прямо сказано, что «природный газ не занимает значительную долю в энергосистеме, потому что имеется альтернатива из более дешевых ВИЭ». По нефти существует та же развилка: как вверх с 800 млн т у. е. в 2016 г. до 1100 млн т у. е., так и падение до 600 млн т у. е. в 2050 г.

Доля тепловой энергетики в Китае планово должна расти до 2020 г, а потом начать сокращаться и суммарно снизиться к 2050 г. в 2–3,5 раза в зависимости от выбранного сценария в объеме установленной мощности и прямо пропорционально — производства электроэнергии.

Зато запланирован рост доли ВИЭ в 6–8 раз как по показателям мощности, так и выработки электроэнергии. В 2050 г. доля ВИЭ (вместе с гидрогенерацией) составит 86–93% в объеме мощности и 78–15% в объеме выработки по двум сценариям. Причем 43–55% всей электроэнергии через 30 лет Китай планирует получать от ветра. Объемы выработки электроэнергии на ветровых генераторах должны вырасти в 20–30 раз за тот же период, солнечных панелях — в 22–40 раз, биогазе — в 5–7 раз, атомных реакторах — в 4 раза, гидростанциях — в 1,5 раза.

Углеводороды должны быть замещены в корзине спроса на первичную энергию непосредственно электроэнергией, особенно данная тенденция характерна для секторов промышленности и транспорта.

Повышение энергоэффективности вместе с переключением с горючих видов топлива на электроэнергию и масштабное использование ВИЭ должны дать большой экологический эффект. Выбросы СО2 планируется сократить к 2050 г. на 45% в сценарии госполитики и на 67% в сценарии «Ниже 2С».

При этом все резкие перемены в энергосистеме Китай запланировал только после 2035 г. А до тех пор он продолжит строить и вводить новые угольные станции в приоритетном порядке, а все остальные типы генерации как дополнение.

Из позитивных перемен обращу внимание, что еще недавно в Китае все котельные были на угле и мазуте, называя производство тепла из газа «золотым» из-за высокой стоимости импортного СПГ. Не так давно правительство приняло решение о масштабном строительстве газовых котельных (преимущественно на местном топливе) и дальнейшем масштабировании проектов в газохимии. Можно ожидать расширения спроса на газ за счет этих двух секторов.

Отдельного разговора заслуживает рынок СПГ Китая, но я ограничусь выводом, что в среднесрочной и долгосрочной перспективе приоритетный отбор получат спотовые поставки с наименьшей ценой, а в долгосрочном периоде — контракты компаний, которые будут иметь поддержку политического руководства страны.

Наталья Гриб,

управляющий директор WMT consult