Ветер в голове

Выбросы СО2 обложили налогом, мировой финансовый сектор обязали поставить нефть и газ на паузу, а высвободившиеся средства отправили на строительство ветряков. Такая политика приближения углеродной нейтральности имеет массу теоретических плюсов, но при этом один большой фактический минус — она не греет, и цены на энергоносители во всем мире это красноречиво подтверждают.

В середине декабря цена на электроэнергию на рынке в ряде стран ЕС приближались к отметке в €350 за МВт.ч. Так, в Германии она составила €344,3 за МВт.ч, во Франции — €353,09, в Нидерландах — €333,2, в Бельгии — €344,46, в Испании — €302,48 за МВт.ч. При этом еще год назад цены были ниже в среднем в 3-3,5 раза. Причина высокой стоимости электроэнергии в Старом Свете очевидна — дорогой газ, большие тарифы на выбросы CO2 и периодическое отсутствие погодных условий для производства ветряной энергии. Кроме того, на рынок еще и давят низкие объемы запасов газа в европейских ПХГ.

Это уже привело к большому количеству банкротств в европейском промышленном секторе, в том числе и энергетическом. Еще в октябре в Германии о банкротстве объявила энергетическая компания Otima Energie AG, ранее крупнейший энергетический концерн страны E.ON сообщил, что больше не заключает договоров с конечными потребителями на поставки газа в свете роста цен на сырье. Однако больше всего банкротств в энергосекторе пришлось на Великобританию: прогнозируется, что за год из 70 энергокомпаний, которые работали в стране, останется только 10.

Вместе с тем проблемы энергетиков — это только цветочки. Ягодки пойдут тогда, когда высокие цены на электроэнергию резко сократят рабочие места и приведут к значительному ухудшению уровня жизни населения.

Например, в Эстонии уже полностью остановился крупный целлюлозный завод Estonian Cell в городе Кунда. По словам руководства компании, ее продукция на экспортных рынках становится неконкурентоспособной из-за непомерно высоких цен на электричество. В Британии группа лобби британской сталелитейной промышленности предупредила о надвигающемся кризисе в отрасли из-за резкого роста оптовых цен на энергоносители, который может привести к дорогостоящим остановкам предприятий, вызвать выбросы и посеять хаос в цепочках поставок.

Стоит напомнить, что, несмотря на всю климатическую повестку, мировое потребление угля, нефти и газа в мире стабильно увеличивается. Исключением стали лишь несколько месяцев 2020 года, когда карантинный локдаун заставил граждан большинства промышленных стран посидеть дома, но 2021 год с лихвой наверстал упущенное. Международное энергетическое агентство (МЭА) даже призналось, что прогноз по сокращению потребления угля не оправдался: «Спад мировой угольной генерации в 2019 и 2020 годах привел к ожиданиям, что уголь достиг пика потребления в 2018 году. Но 2021 год разбил эти надежды. Спрос на электроэнергию опережает поставки низкоуглеродного сырья, а в связи с резким ростом цен на природный газ мировая угольная генерация увеличит производство на 9% — до 10350 тераватт-часов — новый максимум… Судя по трендам, мировой спрос на уголь вырастет до рекордных 8 млрд тонн и останется на таком уровне до 2024 года», — сообщили аналитики МЭА.

О том, что может произойти в случае длительного пренебрежительного отношения к производству углеводородов, говорили на 23-м Всемирном нефтяном конгрессе в Хьюстоне. В частности, глава нефтяной госкомпании Саудовской Аравии Saudi Aramco Амин Хассан ан-Насер призвал готовиться к безудержной инфляции и массовым беспорядкам, если инвестиционная политика не придет в соответствие с реальным миром. Министр финансов Саудовской Аравии Мохаммед Аль-Джадаан повторил предупреждения нефтяных чиновников: «У нас есть очень серьезные опасения, что в мире может не хватить энергии, если мы не будем осторожны в управлении переходом …. В Саудовской Аравии мы заинтересованы в поддержании спроса. Мы также обеспокоены тем, что спрос растет, и нет альтернативы для восполнения этого пробела, и мы не хотим, чтобы цены на нефть были слишком высокими». Вице-президент ЛУКОЙЛа Леонид Федун также обнародовал свой прогноз в докладе «Перспективы развития мировой энергетики до 2050 года», согласно которому в долгосрочной перспективе нефть будет только дорожать. Он отметил, что в случае недоинвестирования стоит ждать $380 за баррель.

Но все эти попытки предупредить крупных потребителей о надвигающейся катастрофе в Брюсселе слышать не хотят.

По мнению еврочиновников, декарбонизация и развитие «зеленых» технологий в энергетике — это данность, а нынешний рост цен только подстегнет развитие возобновляемых источников энергии. При этом в Европейской комиссии все же решили несколько напугать «Газпром» запретом на заключение долгосрочных контрактов на поставки газа европейским компаниям почти через 30 лет, то есть после 2049 года, а также желанием обязать российский концерн отвечать за наполнение европейских газовых хранилищ. Кроме того, в Брюсселе обсуждают возможности организовать совместные закупки газа по выгодным ценам — каким образом это будет реализовано, никто не уточняет.

Тем не менее угрозами в адрес «Газпрома», а также зеленой повесткой сбить цены на электроэнергию в ЕС не удается, поскольку фундаментальная причина их роста заключается в сокращении предложения на рынке из-за ажиотажного спроса на все энергоносители в Юго-Восточной Азии. Скорее всего, в ЕС это прекрасно понимают, поэтому, пытаясь «сохранить лицо», не желают предавать идею декарбонизации, а также не оставляют попыток «насолить» России. Не стоит забывать, что собственная добыча углеводородов в Европе стремительно падает, а инвестировать в проекты за пределами европейской юрисдикции не так выгодно, как вкладывать в развитие собственных промышленных секторов по производству ВИЭ. Кстати, в США, несмотря на всю поддержку «зеленых» технологий, все же рекомендовали своим нефтяным компаниям повысить добычу, поэтому позиция Европы — вынужденная.

Впрочем, влияние идей декарбонизации на финансовый сектор нельзя недооценивать. Деньги на новые нефтегазовые проекты найти становится все труднее, так что сокращение предложения — это неотвратимое будущее мирового рынка энергоносителей.

Инвестиционный цикл в нефтегазовую отрасль прервался

Директор Фонда энергетического развития Сергей Пикин в интервью «НиК» напомнил, что в 2020 году случился не только локдаун: «Мы стали свидетелями запуска кардинального сдвига в мировой энергетике. Ценовые шоки 2020-21 годов привели к тому, что инвестиционный цикл в нефтегазовую отрасль прервался. Например, американские сланцевые компании сейчас предпочитают не развивать новые проекты, а отдавать деньги по старым кредитам, так как прошлый год показал, насколько они уязвимы», — заметил эксперт. По его словам, сокращения потребления нефти и газа не произошло, но пересмотр доходности инвестиционных проектов уже случился:

«Проекты с отдачей больше 10 лет многие уже не рассматривают. Россия является исключением, поскольку нашей стране необходимо поддержание ресурсной базы, мы в любом случае будем вкладываться в новые месторождения, в ТРИЗы»,

— рассказал Пикин.

Он считает, что такой энергокризис, который мы наблюдаем сейчас, — это следствие переходного периода: «Переход к новой энергетике будет сопровождаться постоянными ценовыми шоками и колебаниями, поскольку мировая энергополитика не сбалансирована в силу целого ряда проблем, например, преобладания политики над экономикой и технологиями. В таких условиях уровень хаотичности энергосистемы повышается и, похоже, снижаться он не будет», — считает Пикин.

Аналитик ФГ «ФИНАМ» Александр Потавин отметил, что инвестиции в нефтегазовую отрасль сейчас в основном зависят от двух важных факторов. Во-первых, от спроса на нефть, а значит, и от цен на сырье. Во-вторых, от модных сейчас тем возобновляемых источников энергии и ESG-принципов, что реально может ограничить инвестиционный потенциал многих нефтяных корпораций. «С первым пунктом все более-менее понятно. Яркий пример — кризис из-за коронавируса, который привел к резкому падению спроса и цен на нефть весной 2020 г. и, как следствие, к резкому снижению инвестиций в нефтегазовую отрасль. Только последующее мощное восстановление котировок нефти смогло развернуть потоки денег в пользу нефтедобывающих компаний, которые впоследствии смогли восстановить нарастить бурение новых скважин.

Таким образом, пока цены остаются хотя бы на текущих уровнях, можно ожидать, что деньги в нефтяной сектор все же будут приходить. Поэтому такие жесткие и оперативные меры ввели страны ОПЕК по поддержке нефтяных цен за последний год»,

— сообщил эксперт.

Он заметил, что ЕС имеет глобальную программу по борьбе с изменением климата, которая предполагает введение с 2023 года налога на углерод на первом этапе при импорте стали, удобрений и алюминия, а также торговлю квотами на выбросы СО2 и использование возобновляемых источников энергии и электромобилей: «То есть „зеленые“ проекты перестают быть формальностью. На этом фоне нефтяные компании уже начинают сталкиваться с трудностями в привлечении финансирования из-за ESG-принципов и климатической повестки. Поэтому, чтобы не терять инвесторов и деньги, крупнейшие нефтяные компании срочным образом трансформируют свой бизнес в пользу внедрения технологии улавливания, утилизации и захоронения углерода, внедрения ВИЭ и использования водорода в качестве топлива. Это должно изменить их имидж в глазах инвесторов в лучшую сторону. Например, стратегия ЛУКОЙЛа предусматривает, что к 2050 году компания достигнет углеродной нейтральности и станет конкурентоспособной при всех климатических сценариях. В связи с этим ЛУКОЙЛ планирует инвестиции в ВИЭ в размере $15 млрд на ближайшие 10 лет», — напомнил Потавин.

Он достаточно пессимистически настроен по поводу инвестиционного будущего нефтегазовой отрасли: « С учетом общемировой тенденции на „зеленую“ и возобновляемую энергетику, а также достижения принципов углеродной нейтральности в промышленности и глобальных программ по борьбе с изменением климата можно ждать, что чистые инвестиции в нефтегазовую отрасль будут сокращаться. Например, в 2020 году во время кризиса, вызванного пандемией, когда спрос на нефть сильно упал, было отмечено рекордное падение инвестиций в энергетику. По оценкам МЭА, вложения в добычу нефти и газа тогда сократились на 35%, что стало значительным ударом для отрасли с длинным инвестиционным циклом. Это значит, что вложенные сейчас средства дадут дополнительный приток добычи нефти в среднем только через несколько лет. В ситуации хронического недоинвестирования в нефтедобычу через какое-то время мир столкнется с дефицитом сырья на рынке, а значит, и с ростом цен. В 2022 год нефтяники встречают с умеренно позитивными ожиданиями. Несмотря на то, что консенсус-прогноз предполагает избыток предложения в первой половине 2022 года, участники рынка ждут, что средняя цена на нефть в следующем году будет не намного ниже, чем в 2021 год», — прогнозирует эксперт.

«В ближайшие годы мы не ждем больших объемов инвестиций в нефтегазовый сектор экономики. Видимо, цифры будут примерно на уровне последних лет, поскольку потребление нефти в мире в ближайшие годы останется более-менее стабильным. Однако если инвестирование средств в нефтяную отрасль будет сокращаться при растущем спросе, это может привести к ощутимому росту цен на нефть. Ее просто не будет всем хватать, да и слишком высокие цены снижают доступность этого вида энергии для широких масс населения. А это уже называется энергетический кризис», — заявил Потавин.

Он также подчеркнул, что сейчас мир находится в непростой ситуации, когда активы, завязанные на углеводородное сырье, в свете климатических и политических изменений называют stranded assets — активы с сомнительной стоимостью: «Многим инвесторам они перестали нравиться из-за изменений в регулировании. С другой стороны, возобновляемые источники энергии пока не сильно развиты и не могут полностью заменить углеводородное топливо. Плюс к этому ВИЭ на первоначальном этапе — это дорогое удовольствие, которое может развиваться во многом благодаря субсидиям, льготам и особым тарифам. А это могут себе позволить только богатые страны. В энергобалансе большинства развивающихся стран нефть, газ и даже уголь не потеряют своего значения весьма длительное время. В долгосрочной перспективе нефть продолжит пользоваться спросом. Например, министр энергетики Саудовской Аравии ожидает, что на нефть будет приходиться 28% спроса на энергию как минимум до 2045 года. Для сравнения: в 2020 году этот показатель составил 30%», — резюмировал аналитик.

Аналитик УК «Альфа-Капитал» Юлия Мельникова также подчеркнула, что сокращение инвестиций уже наблюдается. По данным Международного энергетического агентства (МЭА, IEA) уже в 2020 г. были рекордно низкие капитальные вложения: тогда инвестиции снизились на 30%. Вероятно, в ближайшие годы тренд на снижение будет сохраняться.

Она уверена, что снижение инвестиций будет влиять на предложение на рынке, а именно это будет сдерживающим фактором: «В итоге важным показателем будет баланс спроса и предложения на рынке. Ведь снижение инвестиций отчасти связано с набирающими популярность альтернативными источниками энергии. По данным IEA, спрос на нефть в 2030 году практически не увеличится относительно уровней до пандемии. Получается, что нет необходимости и увеличивать предложение. С другой стороны, резкое увеличение/снижение инвестиций может приводить к краткосрочным кризисам, как, например, тот, который мы видели в период пандемии. Сворачивание производства и неспособность его быстрого восстановление создали сложности для удовлетворения восстановившегося спроса на сырье. Это, в свою очередь, стало определяющим для цен на нефть», — заметила эксперт.

По ее мнению, повторение энергокризисов возможно в результате отклонения нескольких факторов: «Сложно представить ситуацию, когда кризис спровоцирует исключительно сокращение инвестиций. Даже в 2020–2021 гг. наблюдалась совокупность факторов, создавшая риски на сырьевом рынке. Более того, стимулирование перехода на использование альтернативных энергоносителей частично нивелирует этот эффект. К тому же на правительственном уровне меняют законодательство в пользу энергии с низкими выбросами. Крупнейшие нефтегазовые компании, — BP, Shell, Total — наращивают инвестиции в другие источники энергии».

Мельникова напомнила, что спрос на сырье определяется вне зависимости от инвестиций в отрасль:

«Согласно прогнозам, спрос будет постепенно увеличиваться в течение ближайших лет. То есть, по сути, инвестиции в нефтегазовую отрасль сопоставимы с динамикой спроса и подстраиваются под нее»,

— пояснила аналитик.

Компании стесняются слова «oil»

Аналитик ФНЭБ, эксперт Финансового университета при правительстве РФ Игорь Юшков подчеркнул, что недоинвестирование в отрасль уже присутствует: «В 2020-21 годах никто толком не вкладывал не только в развитие крупных проектов, но и в поддержание текущей добычи, потому что ее приходилось сокращать. Поэтому в ближайшие годы может возникнуть дефицит сырья, хотя, конечно, все будет зависеть от спроса», — считает эксперт.

Он отметил и долгосрочный фактор, влияющий на отрасль, — программы декарбонизации: «Часть компаний заставляют сокращать инвестиции в добычу углеводородов. Красноречивый пример — это Shell. Ее засудил суд Нидерландов за слишком мягкую программу декарбонизации. Компании даже пришлось поменять юрисдикцию. Фактически Shell указали на то, что она должна прекращать свой основной род деятельности. Другие компании прибывают в страхе. Они переименовываются, убирают из названия слово oil, добавляя electric, поскольку считается, что электричество более чистый вид энергии. Кроме того, и банковское финансирование очень быстро перестраивается на новые климатические правила. Нефтегазовым проектам начинают выдавать кредиты по повышенной ставке, ряд из них становится нерентабельным. Как говорят сами финансовые структуры, через какое-то время они вообще перестанут выдавать деньги на нефтегазовые проекты. Все это негативно влияет на инвестпривлекательность отрасли, поэтому у таких компаний, как BP, Shell, ExxonMobil, добыча, скорее всего, будет снижаться. У более самостоятельных компаний инвестрешения будут зависеть не от климатической риторики, а от того, есть ли у них средства для наращивания объемов производства. Например, российская „Роснефть“ занимается развитием проекта „Восток Ойл“, потому что давление со стороны государства по декарбонизации на них не оказывается. Российские компании менее подвержены климатической повестке», — рассказал Юшков.

Он напомнил, что на рынке постепенно возникает дефицит предложения:

«Причин для повторения энергокризисов будет больше, так как продвигается идея ускоренного энергоперехода.

ВИЭ стоят, но не резервируют эти мощности традиционной энергетикой, а, наоборот, ее выдавливают. Однако ситуация этого года демонстрирует, что без резервирования мощностей нефтегазовой генерацией возникают проблемы. Тем не менее власти ЕС не выносят уроков из этой истории, наоборот, они говорят, что газ дорогой, поэтому надо от него отказаться и построить еще больше ВИЭ. То есть в Евросоюзе не хотят признавать тот факт, что газ дорогой по вине ветряков, которые стали меньше вырабатывать электроэнергии. Они не хотят видеть в этом проблему», — пояснил эксперт.

Кто-то слишком буквально воспринял «зеленую повестку»

Гораздо более оптимистичной точки зрения инвестклимата мировой нефтегазовой отрасли придерживается член наблюдательного совета Гильдии финансовых аналитиков и риск-менеджеров, экономист Александр Разуваев. Он уверен, что спад инвестирования нефтегазовых проектов в 2020-21 годах был не так долгий и не такой сильный, — если бы эта ситуация продержалась лет пять, в мире мог бы возникнуть дефицит нефти: «Газ перекуплен, а нефть перепродана. То есть нефть дешевая, а газ дорогой. Я считаю, что в 2022 году $100 за баррель по Brent мы увидим. Поэтому нефтянка очень привлекательно смотрится, даже нынешние цены (выше $60 за баррель) достаточно комфортны для инвестиций», — заметил аналитик. По его мнению, все разговоры о завершении инвестирования нефтегазовых проектов преждевременны, просто кто-то слишком буквально воспринял «зеленую повестку».

Высокие цены ничему не научили Европу

Замгендиректора Института национальной энергетики Александр Фролов напомнил, что в ходе эволюции промышленности современная цивилизация неоднократно переживала различные энергопреходы: «Все предыдущие энергопереходы не приводили к тому, что человечество начинало потреблять меньше энергии, и к тому, что оно начинало потреблять меньше предыдущего доминирующего энергоносителя. То есть с наступлением эры угля дрова меньше потреблять не стали, эра нефти не отменила дрова и уголь и т. д. Кстати, дрова сейчас учитываются в статистике большинства стран как ВИЭ, в том числе и в США, где потребление дров составляет 20% от всех возобновляемых источников энергии», — отметил эксперт.

Он пояснил, что новый энергопереход на «зеленую энергетику» подразумевает, что человечество все больше будет электрифицировать свою жизнь за счет возобновляемых источников энергии: «Однако этот энергопреход подразумевает, что человечество будет сокращать потребление нынешних доминирующих углеводородных источников энергии. И этим он будет радикально отличаться от предыдущих. То есть для приближения данного энергоперехода необходимо сокращение инвестиций в бесперспективные источники энергии. В рамках этой логики ряд государств предпринимает массу действий по сокращению инвестиций в нефть, газ и уголь. На это работают не только правительства, но и многочисленные аналитические компании, такие как, например, МЭА, Carbon Tracker и другие. Но есть объективная действительность. Даже МЭА признало, что пик угля еще не пройден. Связано это с тем, что производство электроэнергии из ВИЭ, несмотря на рост установленной мощности электростанций, работающих на ВИЭ, сократился. В Германии в прошлом году ветер дал 132 ТВт.ч, в 2021 году — только 109 ТВт.ч. При этом количество ветряков выросло, а ветер дуть стал хуже», — рассказал Фролов.

По его словам, можно только присоединиться к оценке ситуации представителей ОПЕК, которые говорят, что если сейчас сокращать инвестиции в нефть и газ, то, когда углеводородное сырье вам понадобится, его просто не будет: «Сейчас крупные потребители нефти начинают давить на инвестиционную активность нефтяных компаний. Начинают искусственным образом ее снижать.

Поэтому, если прогнозы по зеленому энергопереходу не оправдаются, а спрос на нефть продолжит свой рост, произойдет резкий скачок цен. Это более чем очевидный сценарий развития событий.

Тем не менее крупные потребители энергоресурсов, такие как Европа и США, пытаются этот сценарий игнорировать, поскольку им энергопереход нужен для того, чтобы перезапустить свою экономику, точнее перезапустить промышленность, создав новые сектора производства», — считает эксперт.

Он также уверен, что нынешний энергокризис ничему не научит Европу: «Если они изменят свою позицию по климатической повестке, это приведет к изменению энергостратегии, что, в свою очередь, вызовет перераспределение финансовых потоков. Сейчас эти финансовые потоки распределяются внутри ЕС, а если энергокурс изменится, неизбежно часть денег пойдет вовне. Но если уроки не будут выучены, кризис повторится», — резюмировал Фролов.

Голос разума

Впрочем, стоит отметить, что ряд европейских политиков все же отчаянно пытается спасти экономики своих стран. В частности, президент Чехии Милош Земан заявил, что Чехии необходимо выйти из принятого Еврокомиссией плана экологического развития Green Deal (Зеленая сделка): «Я считаю, что нынешний энергетический кризис, который проявляется в повышении на 30-70% цен на электроэнергию и на газ, в первую очередь вызван именно Green Deal», — заявил Земан, выступая по телеканалу CNN Prima News.

По его мнению, в данной ситуации Чехии следовало бы действовать как суверенной стране: «Если Еврокомиссия хочет запретить с 2030 года газовое отопление и перейти на непроверенный водород, о котором никто ничего толком не знает, и если она хочет запретить автомобили с двигателями внутреннего сгорания, что является нонсенсом, то, повторяю, единственное решение энергетического кризиса заключается в том, чтобы выйти из Green Deal и, наконец, действовать, как суверенная страна», — подчеркнул Земан.