Зеленый тренд по-российски: говорим много, а занимаемся все тем же

Еще полгода назад глава Минэкономразвития Максим Решетников предлагал уменьшить финансирование программы по поддержке ВИЭ проектов в России в 2025–2035 гг. с 400 млрд до 200 млрд руб. Однако в апреле 2021 года в этом же ведомстве подняли две весьма важные темы, которые напрямую связаны с развитием «зеленой» энергетики.

Во-первых, 13 апреля Максим Решетников заявил, что Минэкономразвития вводят принципиально новый механизм углеродного регулирования на основе учета выбросов парниковых газов. «Сначала данные будут предоставлять крупные компании, которые выбрасывают более 150 000 т эквивалента углекислого газа в год. После 2024 года — те, кто превышает отметку в 50 000 т», — заявил он. В комитете Госдумы по экологии и охране окружающей среды инициативу поддержали и порекомендовали депутатам принять ее в первом чтении.

Во-вторых, как пишет «Коммерсант», МЭР предложил дать прямой доступ к газотранспортной системе (ГТС) «Газпрома» независимым производителям водорода, чтобы снизить стоимость его транспортировки. В документе министерства предлагается до декабря 2022 года внести изменения в законодательство РФ, чтобы разрешить строительство водородных проектов рядом с магистральными газопроводами.

12 апреля замминистра энергетики РФ Павел Сорокин заявил, что к 2050 году Россия может экспортировать 7,9-33,4 млн т водорода, а основными игроками в перспективе считаются «Газпром», «Росатом» и НОВАТЭК. Напомним, в кабмине РФ еще осенью 2020 года утвердили «План развития водородной энергетики» на ближайшие четыре года. В 21 пункте этого документа говорится о том, что ряд ведомств, включая Минэнерго и Минэкономразвития (при содействии «Газпрома» и «Росатома»), должны обеспечить разработку отечественных энергоэффективных технологий получения, транспортировки и хранения водорода.

В начале апреля вице-премьер Александр Новак заявил о том, что правительство РФ работает над стратегией «Новая энергетика» для топливно-энергетического комплекса страны. Суть такой стратегии: российские ТЭС должны к 2024 году снизить выбросы парниковых газов на 10% от уровня 2019 года.

Все это выглядит как попытка правительства РФ подтолкнуть нефтегазовую отрасль страны к инвестированию в ВИЭ проекты.

Но генерация «зеленой» энергии с точки зрения доходов пока не может на равных конкурировать с традиционными электростанциями.

Компании из нефтегазовой отрасли в РФ хоть и стали чаще говорить о приверженности «зеленому курсу», на практике еще даже не начали реализацию крупных ВИЭ проектов.

В стратегии по внедрению водорода в разные отрасли России кабмин РФ прямо указывает на работу по этому вопросу с «Газпромом» и «Росатомом». Однако ни одна из этих компаний сегодня не обладает инфраструктурой для производства и транспортировки такого энергоносителя.

1 декабря 2020 года начальник управления энергосбережения и экологии «Газпрома» Александр Ишков заявил, что российский холдинг производит на своих объектах около 380 тыс. т водорода в год. В 2021 году компания якобы даже готова экспортировать 10 тыс. т этого энергоносителя, а также предлагает Германии построить завод для производства водорода в точке выхода газопровода «Северный поток». Но пока статус этого проекта в подвешенном состоянии. Известно лишь, что глава МИД Германии Хайко Маас в марте этого года объявил о стратегии ФРГ по инвестированию €2 млрд для стимулирования рынка водорода, в ходе которой будут открыты бюро (в Москве и Эр-Рияде), где займутся вопросами производства и поставок энергоносителя. В мартовском пресс-релизе «Газпрома» содержится лишь нейтральная и лишенная конкретики фраза: «вопрос о производстве и применении водорода, его экспортных поставок и метано-водородных смесей будет внесен на рассмотрение Совета директоров».

В беседе с «НиК» доктор технических наук, профессор, главный научный сотрудник Объединенного института высоких температур РАН Олег Попель отметил, что производство водорода в РФ может оказаться либо слишком дорогим, либо неэкологичным.

«Одна единица конечной энергии, которую вы получите при производстве экологически чистого водорода из метана, в итоге спровоцирует больше выбросов СО2 в атмосферу, чем если бы вы просто сожгли метан. Конечно, СО2 в ходе такого процесса можно улавливать и даже перерабатывать, используя в различных отраслях, но это процесс сложный, что сделает водород намного дороже обычного метана. Будут ли европейские покупатели за это платить? Пока ответить трудно, поэтому перспективы по наращиванию производства водорода в РФ и его экспорту оценить весьма сложно.

Сейчас нелепо рассчитывать на то, что такой водород пойдет на внутреннее потребление в России. Европа в этом случае в лучшей позиции, чем мы. Для нее водород актуален, поскольку в энергетической системе ЕС есть внушительная доля ВИЭ. Такие объекты генерации электричества то останавливаются из-за погоды, то производят избыток энергии. Этот избыток можно направить на производство «зеленого» водорода, который потом будет отбираться из хранилищ для компенсации поставок от ветряков или солнечных панелей, когда погодные условия мешают их работе.

В России доля ВИЭ в энергетике ничтожно мала, поэтому нам водород, как энергоноситель, сейчас не нужен»,

— объяснил Олег Попель.

В «Росатоме», как и в «Газпроме», пока сообщают мало конкретики по вопросу производства водорода. Еще в 2018 году компания выпустила доклад, где утверждалось, что в составе АО «Концерн Росэнергоатом» есть 10 АЭС, на которых функционируют электролизные установки для производства водорода (для нужд самих станций), которые в будущем можно модернизировать для наращивания производства такого энергоносителя. Но спустя три года ничего из этого сделано не было.

В «Росэнергоатоме» (дочка «Росатома») в мае 2020 года заказали ВНИИАЭС обоснование и разработку техзадания по созданию основанной на жидком органическом носителе системы аккумулирования водорода, его хранения и транспортировки морскими танкерами ледового класса через Северный морской путь в Японию. О результатах исследования пока не сообщается.

В марте 2021 года Антон Москвин, вице-президент по маркетингу и развитию бизнеса АО «Русатом Оверсиз», заявил, что «Росатом» может предложить коммерческие решения производства водорода только в ближайшие 2 года. О каком объеме производства идет речь, как он будет транспортироваться и кем потребляться, пока неизвестно.

Есть только предположения, что часть этих объемов может использоваться на опытном полигоне («Росатом» обещает создать его к 2024 году) на Сахалине, где РЖД, «Росатом» и «Трансмашинхолдинг» займутся переводом поездов на водородные топливные элементы. Ресурсной базой в таком проекте может выступить инфраструктура для хранения при Кольской АЭС, энергетическая система которой является избыточной и может позволить себе производство водорода для использования вне станции. Правда, такое хранилище пока существует лишь на бумаге.

В итоге ни «Газпром», ни «Росатом» не могут похвастаться в ближайшей перспективе серьезными объемами по производству водорода, хотя обе компании имеют колоссальную ресурсную базу для этого. Кстати, когда эти компании все же создадут необходимую инфраструктуру, они объективно станут монополистами по поставкам водорода на внутренний рынок и на экспорт.

Где будут брать энергоноситель независимые поставщики водорода, которым Минэкономразвития предлагает выделить ГТС «Газпрома», — непонятно.

При этом с водородом связывают свой «зеленый курс» и другие крупнейшие нефтегазовые компании. Это видно на примере НОВАТЭКа, который в 2021 году уже заключил несколько соглашений со своими традиционными партнерами.

10 декабря НОВАТЭК и «Сименс Энергетика» подписали соглашение по разработке и внедрению высокотехнологичных решений. Суть документа — заменить ископаемое топливо на водород при генерации электроэнергии для производства СПГ. 2 января НОВАТЭК договорился с Группой НЛМК — крупнейшим потребителем газа НОВАТЭКа в РФ — о сокращении выбросов парниковых газов. Правда, ничего не сказано о том, какой объем СО2 будет утилизироваться и кто предоставит оборудование для выполнения этой задачи.

29 января НОВАТЭК и Uniper заключили Меморандум о взаимопонимании по развитию производственно-сбытовой цепочки поставок водорода. В документе говорится о поставках «голубого» и «зеленого» водорода. На каких объектах будет производиться этот энергоноситель, в меморандуме не говорится. 1 февраля НОВАТЭК договорился с итальянской Nuovo Pignone о совместном проекте по переводу турбин на водородсодержащие смеси топливного газа. Также к «зеленому курсу» НОВАТЭКа можно отнести инициативу, озвученную 4 марта — постройку ветропарка в Сабетте с мощностью до 200 МВт. Впрочем, проект еще на стадии рассмотрения.

Желание НОВАТЭКа использовать водород вполне объяснимо, ведь для производства СПГ нужно много энергии, а делать ее углеродно нейтральной с помощью солнечных панелей и ветряков слишком рискованно из-за их нестабильной работы. Но «зеленая» стратегия НОВАТЭКа имеет несколько изъянов. Во-первых, нет транспортной инфраструктуры по доставке водорода к объектам компании. Неизвестно, появится ли она вообще, ведь такой энергоноситель, скорее всего, пойдет на экспорт, а не на внутренний рынок в РФ. Во-вторых, у НОВАТЭКа нет своих технологий и оборудования для генерации энергии, способного работать на водороде. В-третьих, «зеленый курс» компании будет напрямую зависеть от успеха «Газпрома» и «Ростатома» — участников «Стратегии по внедрению водорода в энергетику РФ до 2024 года».

Есть еще открытие НОВАТЭКом автозаправочной станции СПГ в городе Росток, Германия. Она считается экологически чистой за счет «углеродных кредитов» — компенсаций за выбросы СО2 в виде инвестиций в проекты ветрогенерации. Вот только размер таких компенсаций и сертификаты на них выдает компания Verra (штаб-квартира в Вашингтоне), а польза для экологии существует только на бумаге.

Планы «Роснефти» чуть более разнообразны, хотя водород в них тоже присутствует. В феврале 2021 года компания подписала соглашение с BP, в котором среди проектов по сокращению выбросов СО2 есть и «развитие водородного бизнеса». Впрочем, есть и другие направления.

26 марта в компании заявили о намерении потратить 136 млрд рублей до 2024 года на модернизацию своих НПЗ, чтобы сделать их более экологически чистыми. Есть планы по сокращению интенсивности выбросов в разведке и добыче на 30% к 2035 году. Есть заключение специалистов «Роснефти» 2019 года о целесообразности инвестирования в ВИЭ, снабжающих определенные месторождения в РФ. Правда, в компании уверяют, что нужно еще провести опытно-промышленные испытания.

За 2020 год «Роснефть» инициировала посадку 1,5 миллионов деревьев. Это, безусловно, положительно отразится на экологии России, но такой объем «компенсации» вряд ли можно считать гарантией того, что нефть и газ компании, скажем, в Европе, будут считаться «зелеными». Программа энергосбережения «Роснефти» (за 6 лет сэкономлено свыше 6,4 млн т условного топлива) хоть и преподносится как вклад в снижение углеродного следа, больше похожа на оптимизацию деятельности корпорации, изначальная цель которой — экономия средств.

«Зеленый курс» «Газпром нефти» тоже больше похож на оптимизацию производства, чем на желание уменьшить выбросы вредных веществ. К примеру, в разделе «экология» на сайте компании говорится о том, что «Газпром нефть» проводит масштабную программу модернизации Омского и Московского НПЗ с совокупным объемом инвестиций 700 млрд рублей до 2025 года. Цель — перейти на выпуск моторных топлив Евро-5. Уже сейчас Омский и Московский НПЗ могут за счет установки новых наливных станций собирать отходящие пары, превращая их в жидкий конденсат, чтобы вернуть их в повторный цикл производства. Все эти мероприятия, очевидно, были инициированы ради коммерческой выгоды, а экологическая повестка — просто сопутствующий бонус.

Исключением можно считать разве что программу «зеленая сейсморазведка», позволяющая значительно сузить просеки для техники, необходимой для ведения разведки в труднодоступных местах РФ. Благодаря программе за 2016–2019 гг. удалось сохранить от вырубки 4,5 млн деревьев.

«Сургутнефтегаз» придерживается схожей с «Газпром нефтью» тактики. В 2020 году компания потратила на реализацию природоохранных мероприятий 29,5 млрд руб. При этом большая часть таких работ заключалась не в сокращении выбросов, разработке ВИЭ проектов или наращиванию «зеленого» водорода. Компания тратила деньги на предотвращение аварий на своих объектах, что в принципе является обычной практикой для любого нефтегазового гиганта.

Повышение эксплуатационной надежности промысловых трубопроводов, обезвоживание продукции скважин на установках предварительного сброса воды, внутритрубная дефектоскопия (ежегодная проверка 500-700 км труб) — все это на сайте компании преподносится, как реализация «зеленого курса». Особняком стоят разве что проекты по высадке саженцев в различных областях страны и утилизация отходов собственного производства.

На этом фоне несколько экзотично выглядит ЛУКОЙЛ, поскольку владеет реальными ВИЭ активами: ветропарком Land Power в Румынии мощностью 84 МВт, солнечными электростанциями (СЭС) в России (в Волгограде), Румынии и Болгарии суммарной мощностью свыше 20 МВт. ЛУКОЙЛ рассчитывает построить новые СЭС на неиспользуемых площадках НПЗ в Саратове и расширить мощности уже существующей станции в Волгограде. Однако общая выработка чистой энергии от всех этих объектов ЛУКОЙЛа, включая ГЭС, составляет всего 6% от коммерческой выработки электроэнергии компании. Такое положение дел трудно рассматривать как новую политику масштабного энергоперехода.

В октябре 2020 года в компании рассматривали вариант о продаже некоторых своих генерирующих активов (обычных электростанций). Правда, подобные инициативы больше похожи на обычную коммерческую деятельность, чем на желание сократить выбросы вредных веществ в атмосферу.

В итоге крупнейшие нефтегазовые компании России сегодня, несмотря на всю полемику и пиар о приверженности «зеленого курса», достаточно слабо инвестируют в сокращение выбросов СО2 и ВИЭ проекты, при этом предоставляя минимум конкретной информации.

На фоне этого трудно сказать, какой тип компаний — частные или государственные — больше других действительно занимаются экологической повесткой. НОВАТЭК заключает множество соглашений касательно использования водорода, но документы о взаимопонимании носят чисто условный характер. «Сургутнефтегаз» и ЛУКОЙЛ больше занимаются оптимизацией производства, при котором сокращение выбросов СО2 — это лишь побочный эффект, а не первопричина. То же самое можно сказать о государственных нефтегазовых компаниях.

Конечно, «Газпром» вместе с «Росатомом» привлекли к разработке водородной стратегии РФ, что объективно заставит их интенсивнее, чем частные корпорации, заниматься вопросом энергоперехода. Но пока госкомпании не предложили конкретных проектов. Даже продажа водорода Германии, которая инвестировала в исследование этого вопроса несколько миллиардов евро, пока на стадии обсуждения. При этом «Газпрому» еще предстоит решить проблему дороговизны процесса улавливания СО2 (плюс, его хранения или утилизации) при производстве водорода из метана.

Илья Круглей