Воздух как неисчерпаемый налоговый ресурс

Российское правительство решило активно бороться за чистоту атмосферы Земли. Минэкономразвития представило на общественное обсуждение новый законопроект «Об ограничении выбросов парниковых газов в атмосферный воздух», который скоро будет внесен в Госдуму. Ранее Минприроды утвердило новую методику исчисления размера вреда, причиненного атмосферному воздуху. Чем это грозит нефтегазовому сектору, пока никто точно не подсчитал. Но можно с уверенностью сказать, что экономический блок правительства с атмосферой не продешевит.

Собственно, о содержании нового закона информации практически нет, кроме той, что он разработан по поручению президента в рамках создания единой государственной политики в области климата и предусматривает введение правовой основы для мониторинга сокращения выбросов парниковых газов, в том числе посредством государственного учета. Директор департамента МЭР Петр Бобылев сообщил, что его ведомство надеется на принятие законопроекта уже в период весенней сессии Госдумы. Замминистра Минэкономразвития Илья Торосов пояснил, что «при актуальности климатической повестки и отсутствии углеродного регулирования определение координирующего органа по вопросам ограничения выбросов позволит консолидировать усилия ведомств на климатическом треке». Вице-спикер Госдумы Александр Жуков в свою очередь добавил, что законопроектом предусмотрено формирование системы национального регулирования, обеспечивающего ограничение выбросов парниковых газов и использование механизмов проектной деятельности по снижению выбросов парниковых газов.

По столь размытым фразам, характеризующим будущий закон, сложно представить его действие. Приказ Минприроды от 28.01.2021 г. № 59 «Об утверждении Методики исчисления размера вреда, причиненного атмосферному воздуху как компоненту природной среды» — совсем другое дело. В ведомстве уже успели подсчитать его прибыльность. В частности, Министерство сообщило агентству «Интерфакс», что после вступления в силу данной методики бюджеты разных уровней РФ могут получать ежегодно порядка 27 млрд рублей. То есть речь идет о введении уже просчитанного дополнительного налога, а не о стимулировании сокращении вредных выбросов.

Более четко идеологическую основу новых бюджетных поступлений сформулировал спецпредставитель президента РФ Анатолий Чубайс, который посетовал на Гайдаровском форуме в декабре 2020 года:

«ЕС вводит трансграничный углеродный налог, и российский бизнес будет платить. Только платить будет не своему правительству, а чужому».

Судя по всему, в Минэкономразвития поздно спохватились, но все же решили исправить данную оплошность, то есть заставить платить углеродный налог еще и в российский бюджет.

При этом министр экономического развития России Максим Решетников, выступая на «Правительственном часе» в Государственной Думе, сообщил, что российское правительство выбрало мягкую модель регулирования выбросов СО2 без налогов и обязательных платежей. Но, судя по признанию Минприроды, это далеко не так. Кроме того, Решетников уточнил, что его ведомство только начало вести работу по линии международных организаций, чтобы снижение выбросов российскими компаниями было признано на международном уровне.

Так что нефтегазовым компаниям стоит готовиться к двойному налогообложению выбросов СО2.

Советник президента РФ по климату Руслан Эдельгериев в интервью газете «Коммерсант» честно признался, что российские нефтегазовые компании пока не готовы к ужесточению климатической повестки со стороны Евросоюза и ведению углеродного налога. Он отметил, что российский бизнес сотрудничает с европейскими регуляторами, но отказывается находить общий язык с российскими властями: «Я не понимаю, почему наш бизнес очень плотно взаимодействует с европейскими регуляторами, а у себя на родине пытается всячески задушить любые инициативы. На совещаниях в правительстве предлагаются здравые инициативы по климатическому направлению, но лоббисты, прежде всего ТЭКа, отказываются находить общий язык с государством».

Стоит отметить, что компании действуют рационально: они пытаются прояснить ситуацию с представителями ЕС, дабы обезопасить свои экспортные поставки. В то же время заниматься климатической риторикой в самой России не хотят, поскольку подобные разговоры ведут лишь к тому, что платить за углеродный след их хотят обязать дважды. Между тем, в ЕС пока только идет разработка методики подсчета углеродного следа, но европейские энергокомпании уже готовят иски по выплатам компенсаций за влияние на бизнес зеленой повестки по сокращению выбросов СО2. Например, RWE направила запрос о выплате компенсации правительством Нидерландов за внедрение плана отказа от угольной энергетики к 2030 году.

Российские отраслевые эксперты неоднозначно относятся к законопроекту МЭР «Об ограничении выбросов парниковых газов в атмосферный воздух». Некоторые указывают, что развитие данного законодательства поможет России наладить взаимодействие с Европой в области реализации Парижского соглашения по климату, другие считают, что ухудшение положения бизнеса — это не панацея в деле сокращения выбросов СО2.

Поощрение эффективнее вынуждения

Директор Российского газового общества Роман Самсонов напомнил, что до сих пор нет единых методик оценки углеродного следа: «РГО занимается изучением данной темы с экспертным сообществом. Так вот, по результатам последних научных исследований углеродного следа в ЯНАО, которые проводились на основе передовых зарубежных технологий, оказалось, что выбросы в российской Арктике по большей части вообще не российского происхождения», — рассказал эксперт. Он подчеркнул, что можно только поприветствовать стремление к углеродной нейтральности и переход на альтернативную энергетику, но, например, резервы для повышения экологической эффективности и сокращения выбросов газовой отрасли очень большие: «В настоящее время тема вредности метана для климата очень спекулятивна, она находится во власти геополитического лоббирования», — заметил Самсонов.

Касаясь законотворческой инициативы МЭР, эксперт предположил, что по идее от данного ведомства стоит ожидать создание законопроекта, который будет способствовать развитию российской промышленности, бизнеса и общества: «Российский нефтегаз не только обеспечивает бюджетные поступления, но и является гарантом энергобезопасности нашей холодной северной страны. Чтобы бесконечно получать прибыль от данной отрасли, необходимо стимулировать ее развитие», — указал Самсонов.

Он подчеркнул, что не видел законопроекта, но будет хорошо, если этот документ приведет к налоговому стимулированию инновационного развития промышленного комплекса России: «Очень важна система поощрения соблюдения экологических норм.

Что же касается каких-либо сборов, то эффективны только крупные штрафы, которые могут быть наложены на бизнес в случае резонансных аварий, таких как, например, история с разливом топлива «Норникеля»,

— резюмировал эксперт.

Положительный бумеранг

Гендиректор «НААНС-МЕДИА», доцент кафедры международной коммерции РАНХиГС Тамара Сафонова заметила, что новые углеродные налоги ЕС — это, по сути, дополнительный дисконт к стоимости наших углеводородов. «По моему мнению, введение углеродных налогов — это достаточно прогнозируемый подход, связанный с необходимостью формирования закрытых экономик будущего с максимизацией прибыли за счет собственного производственного потенциала. Энергопереход Евросоюза на альтернативные виды топлива отлично вписывается в эту стратегию, так как дает с одной стороны возможности формирования собственных энергетических производств за счет освоения выделенных на программу средств, с другой — зарабатывать на углеродном налоге», — рассказал эксперт.

Она пояснила, что в любом случае законопроект «Об ограничении выбросов парниковых газов с атмосферный воздух» позволит России стать участником глобальной программы сокращения углеродного следа, держать руку на пульсе работы организаций, обеспечивать контроль исполнения ими взятых на себя обязательств. «В зоне неопределенности останется гармонизация нормативной базы ЕС и других стран, а высокий уровень инициатив со стороны России может в конечном счете сработать положительным бумерангом для выработки взаимоприемлемых решений по условиям будущих поставок традиционных топлив», — отметила Сафонова.

Про Киотский протокол все забыли?

Независимый эксперт Вячеслав Мищенко отметил, что в России уже есть такой инструмент, как Киотский протокол, согласно которому выбросы парниковых газов уже учитываются в качестве экономического параметра, и компании могли его использовать как инвестиционный инструмент:

«Неизвестно, как новый законопроект будет соотноситься с Киотским протоколом и новыми мировыми стандартами, которые продвигает ЕС»,

— отметил эксперт.

По его мнению, нет смысла вводить дополнительный чисто российский налог, работающий только в рамках национальной экономики: «Если это чисто российская инициатива, то власти ЕС будут скептически к ней относиться. Особенно если учесть, что в настоящий момент мы находимся на самом низком за всю новейшую историю уровне политических отношений с Брюсселем, а также тот факт, что в ЕС уже хотят обложить налогом „климатически грязные“ российские углеводороды», — пояснил Мищенко.

Новые вызовы климатической нейтральности

Вместе с тем ненастная морозная погода в северном полушарии однозначно показала, что климатическая риторика и ставка на ВИЭ — это слабо прикрытый экологией торговый протекционизм. В Германии этой зимой доля ветряной и солнечной энергии составляет порядка 2-3%. По данным «Газпрома», с начала года страны Европы значительно нарастили закупки российского газа: Германия — на 35,5%, Франция — на 43,7%, Польша — на 63,7%, Италия — на 112,7%. В США беда произошла не только с солнечными панелями и ветряками, но и с газом, а также нефтью. 15 февраля без электричества оставались более 4,3 млн американцев, из них свыше 3,6 млн — в Техасе. Там, с одной, стороны замерзли ветряки, а с другой, от морозов пострадал сланцевый сектор, поэтому добыча газа упала на 4,4 млрд куб. футов в день. Производство нефти в Штатах в целом сократилось на треть, или примерно на 3,5 млн баррелей в день.

На этом фоне возникает вопрос, а надо ли России на экономическом уровне поддерживать европейскую «зеленую повестку», которая, очевидно, является отражением политических амбиций определенной части западноевропейского истеблишмента.

Конечно же, Россия старается интегрироваться в мировую систему торговли выбросами. Например, как сообщил замминистра энергетики Павел Сорокин, пилот по созданию площадки по регистрации и обмену квотами, торговле выбросами будет реализован на Сахалине. Однако реализация сборов за выбросы СО2 с российских компаний — это уже совсем другая история. К тому же все эти «экономические пляски» вокруг атмосферного воздуха явно не имеют никакого отношения к экологии, а способны лишь нанести финансовый ущерб российской промышленности.

Что же касается цели достижения углеродной нейтральности, то она действительно важна. Однако предложенный путь ее реализации с помощью европейских программ по переходу на энергию солнца, ветра и водород далеко не самый оптимальный — науке давно известны более эффективные и красивые решения, на которые и стоит тратить научные силы и средства. Кстати, указ президента России Владимир Путин о мерах по реализации государственной научно-технической политики в области экологического развития и климатических изменений поручает правительству в 6-месячный срок разработать и утвердить именно федеральную научно-техническую программу в области экологического развития России и климатических изменений на 2021–2030 годы.

Екатерина Вадимова