Европейский экспансионизм

Долгосрочная стратегическая «мысль» ЕС в отношении российской газовой отрасли (говорить о формализованной стратегии пока нет оснований) предполагает, по нашей оценке, по меньшей мере два этапа либерализации двусторонней газовой торговли.

Первый этап заключается в либерализации договорных отношений ООО «Газпром экспорт» с европейскими потребителями. Основным механизмом давления на Россию в рамках этапа стало антимонопольное расследование Еврокомиссии, инициированное в 2012 году и завершенное в мае 2018 года.

Цели первого этапа либерализации практически достигнуты.

Наиболее радикальные из них меньше заметны для внешних игроков, чем внутренних, – это фактический запрет долгосрочных контрактов в розничном сегменте, ликвидация «исключительных зон» поставки газа, значительное развитие биржевой торговли и введение новых типов транспортных зональных тарифов «вход-выход».

Это отразилось и на позиции оптовых экспортеров. Так, сроки новых долгосрочных контрактов «Газпром экспорта» в Европе резко снизились (с 20–35 до 3–10 лет). Сами контракты заключаются с большим трудом, существуют первые примеры полного отказа от них (с 2016 года – Литва, в перспективе после 2022 года – Польша). Ключевое условие контрактов «бери или плати» может не войти в новые соглашения либо войдет в сильно видоизмененном виде. «Газпром» вынужден активно заниматься спотовой торговлей, в долгосрочных контрактах появилась значительная спотовая привязка. Фактически отменен запрет на реэкспорт газа и пр.

Первый этап, при всей эффективности его исполнения, затрагивал для наших экспортеров лишь то, на каких условиях «Газпром экспорт» заключает контракты с европейскими потребителями. Однако планы Еврокомиссии, насколько можно судить, идут значительно дальше. Построение единого газового рынка в ЕС – это не только преодоление фрагментированности национальных газовых рынков и развитие конкурентной среды. Оно подразумевает экспорт европейских правовых норм за пределы ЕС – прежде всего, в границах Энергетического сообщества (а оно включает в себя в числе прочих Украину и Турцию).

Усиливается работа над внедрением норм ТЭП на сооружение новых трубопроводных мощностей, в т. ч. в интересах внешних поставщиков, и даже распространение норм ТЭП на газопроводы вне ЕС, предназначенные для поставки газа в ЕС.

Еврокомиссия понимает, что не может ограничить поставки российского газа в среднесрочной перспективе в условиях роста спроса и падения собственной добычи. Но если невозможно добиться диверсификации источников поставок, то можно попытаться диверсифицировать поставщиков из одного источника. Задача Еврокомиссии, которую она, судя по ряду признаков, пытается реализовать, используя регуляторное и политическое давление на проект «Северный поток – 2», заключается, на наш взгляд, в следующем:

• как максимум – отмена принципа единого экспортного канала в России и обеспечение прямого доступа на европейский рынок российских независимых производителей газа;
• как минимум – участие независимых производителей в контрактировании их газа на экспорт при возможном (временном?) сохранении единого экспортного окна, но не как корпоративного инструмента «Газпрома», а как государственной монополии.

На решение этой задачи направлены две параллельно запущенные инициативы:

• внесение поправок в Третью газовую директиву в части распространения на морские газопроводы ее положений (на основе прохождения части их маршрута через территориальные воды стран – членов ЕС), включая, прежде всего, принципы обязательного доступа третьей стороны и отделения оператора от поставщика;
• предоставление Еврокомиссии специального мандата на ведение переговоров в отношении «Северного потока – 2».

На 2018-2019 годы придется, по всей видимости, интенсивная фаза этого процесса.

Ключевым механизмом давления останется неопределенность регуляторной среды реализации проекта «Северный поток – 2».

Если анализировать более отдаленную перспективу, то весьма вероятным, по нашей оценке, может стать попытка Еврокомиссии осуществить новый этап либерализации взаимной торговли. Его суть может заключаться в создании условий для прямой закупки европейскими компаниями газа на российском рынке по российским оптовым ценам, с учетом выплаты экспортной пошлины и транспортных расходов. Площадкой для таких операций вполне может стать секция газа СПбМТСБ. То есть, по существу, речь идет об интеграции российского рынка (и, как следствие, общего рынка газа ЕАЭС) с формируемым единым рынком ЕС. Этот этап, возможно, придется уже на вторую половину 2020-х годов.

Владимир Фейгин, президент Института энергетики и финансов

Алексей Белогорьев, заместитель главного директора по энергетическому направлению Института энергетики и финансов