Саудовская Аравия замахнулась на статус великой газовой державы

Власти Саудовской Аравии все более настойчиво заявляют о намерении стать одним из крупнейших игроков на мировом рынке СПГ. Несмотря на то, что крупных мощностей по производству СПГ в стране нет, а почти весь добываемый газ идет на внутреннее потребление, у саудитов достаточно свободных денег для инвестиций в СПГ-проекты по всему миру, включая Россию, а также ресурсный потенциал для наращивания добычи на экспорт. Планы Саудовской Аравии в сфере СПГ отвечают ее потребностям в диверсификации экспорта, а заодно могут доставить большие неприятности главному сопернику в Ближневосточном регионе — Катару. Значительный интерес в превращении Саудовской Аравии в ведущего газового игрока имеют США, поскольку это вписывается в их планы развития инфраструктуры и отвечает американскому представлению о том, как должны формироваться мировые цены на газ.

Газ как новая нефть

«Политики и регуляторы, инвестиционные компании, неправительственные организации и многие другие испытывают беспокойство и все больше уверены, что у нашей отрасли мало или вовсе нет будущего… Наиболее влиятельные игроки убеждены, что весь мир вскоре будет держаться на чем угодно, кроме нефти. Подобные представления основаны не на логике и фактах — они сформированы в ответ на затруднительные обстоятельства и хайп. Но их придерживаются искренне, и наши стейкхолдеры определенно расстроены», — заявил в конце февраля на открытии Международной нефтяной недели в Лондоне исполнительный директор крупнейшей в мире нефтяной компании Saudi Aramco Амин Нассер.

Эти откровения в преддверии запланированного на 2021 г. IPO Saudi Aramco звучали бы странно, если бы у Саудовской Аравии не было стратегического «плана Б», который, похоже, заключается в том, чтобы резко нарастить присутствие на мировом рынке газа, а фактически выйти на него впервые со значительным объемом предложения.

Еще в феврале 2018 г. саудовский министр энергетики Халид аль-Фалих заявил о планах увеличить добычу газа вдвое с текущего объема 110 млрд куб. м в год в предстоящее десятилетие. Вскоре после этого Saudi Aramco заключила соглашение с Shell о разведке газа в Красном море и добыче сланцевого газа на севере страны; несколько дней назад аль-Фалих сообщил, что в Красном море было обнаружено «огромное количество газа».

Параллельно Saudi Aramco наращивала активность в СПГ-проектах: переговоры стартовали с США, Россией, Австралией и другими странами.

В частности, в России саудиты намерены войти в проект «Арктик СПГ 2» НОВАТЭКа — меморандум о сотрудничестве был подписан в феврале 2018 г.

«Я надеюсь, что в 2019 г. мы завершим сделку и увидим поставки СПГ Saudi Aramco в качестве одного из основных игроков на рынке. Независимо от того, состоится эта сделка или нет, Saudi Aramco станет крупным и основным участником рынка газа как в добыче, так и в трейдинге. Трейдинг, скорее всего, станет первым, и я буду приятно удивлен, если первые объемы будут осуществлены, например, в 2020 г.», — заявил в середине января аль-Фалих.

Кроме того, в ноябре 2018 г. саудовская нефтегазовая компания подписала с Abu Dhabi National Oil Company (ADNOC) из ОАЭ соглашение об объединении усилий в области СПГ-бизнеса, оценке реализации совместных проектов и инвестиций в этой области, а также об обмене технологиями. Основным стимулом для сближения стал начавшийся в середине 2017 г. кризис вокруг Катара — крупнейшего мирового поставщика СПГ. Группа арабских стран, включая Саудовскую Аравию и ОАЭ, обвинив Катар в поддержке терроризма и экстремизма, вмешательстве во внутренние дела соседей и т. д., разорвала с ним дипломатические отношения, попытавшись устроить блокаду. Для Эмиратов участие в акции было весьма опрометчивым решением: значительную часть газа ОАЭ получает именно из Катара по газопроводу Dolphin. В связи с этим ОАЭ решили переориентироваться на СПГ, вступив в альянс с саудитами.

Совсем недавно Саудовская Аравия четко обозначила интерес к СПГ-проектам США.

Так, обсуждается участие в строительстве экспортного СПГ-терминала Driftwood компании Tellurian в штате Луизиана, в американо-мексиканских проектах компании Sempra Energy, в проекте Port Arthur LNG (штат Техас). О сделках, по сообщению Wall Street Journal, саудовская компания намерена объявить в первом полугодии.

Инвестиции в обмен на лояльность

В заявлениях саудитов о внешних инвестициях в СПГ-проекты главным, скорее всего, является не сам СПГ, а политическое влияние и лояльность, которые покупаются за счет инвестиций, предполагает ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности Игорь Юшков. По его словам, российскими СПГ-проектами Саудовская Аравия стала интересоваться в тот момент, когда Россия начала проявлять активность на Ближнем Востоке. До этого были только разговоры, а на политическом уровне отношения России и Саудовской Аравии были далеко не теплыми.

Как только Россия обозначила свои интересы в Сирии, Саудовская Аравия пошла на сближение — вплоть до первого в истории визита короля Салмана в Москву в октябре 2017 г.

«О том, что интерес саудитов к «Арктик СПГ» преимущественно политический, можно судить по экономике этого проекта: он объективно тяжелый, не предвещающий большую прибыль инвестору, — рассуждает Юшков. — Интерес же к американским СПГ-проектам действительно может быть конкуренцией за внимание США. Американцы все меньше импортируют нефть, основной экспортный товар Саудовской Аравии, а это, в свою очередь, может вылиться в снижение поддержки саудовской монархии со стороны США. Нельзя исключать, что саудиты ищут некий новый вектор взаимозависимости: если вы не импортируете нашу нефть, давайте мы будем инвестировать в инфраструктуру вашего экспорта — СПГ-заводы и терминалы.

Если раньше американские компании вкладывались в добычу и экспорт саудовской нефти, то теперь саудиты будут вкладываться в американские активы — с той разницей, что американцы с деньгами приносили в Саудовскую Аравию технологии, а у саудитов технологий для СПГ нет, их основная «компетенция» — это деньги».

Такой подход, по мнению эксперта, не противоречит текущей американской экономической политике, ориентированной на увеличение экспорта. Это способствует росту добычи природных ресурсов и созданию новых рабочих мест, а заодно может подвинуть Россию на газовом рынке Европы. В августе 2018 г. по итогам вашингтонской встречи Дональда Трампа и председателя Еврокомиссии Жан-Клода Юнкера президент США заявил, что ЕС пообещал закупать больше американского СПГ, что прозвучало явным сигналом инвесторам.

«Видимо, саудиты этот момент уловили и сейчас пытаются на нем сыграть», — резюмирует Юшков.

Что же касается связи планов Саудовской Аравии в сфере СПГ с конфликтом вокруг Катара, то здесь, полагает Юшков, нужно принимать во внимание ограниченные возможности ресурсной базы саудитов. По последним данным ВР, запасы газа у Катара оцениваются в 24 трлн куб. м, а у Саудовской Аравии — всего 8 трлн куб. м, хотя разрыв в фактическом объеме добычи меньше. По данным ОПЕК, Катар в 2016 г. добыл 182,8 млрд куб. м газа (4-е место в мире), а Саудовская Аравия — около 111 млрд куб. м (8-е место). При этом ее добыча постоянно показывает рост: в 2007 г., для сравнения, она составляла лишь 70,1 млрд куб. м, хотя практически весь добываемый газ идет на внутреннее потребление.

«Падение цен на нефть в 2014 г. заставило саудитов задуматься о диверсификации своей экономики иначе, чем прежде, — напоминает Юшков. — До этого они собирались делать ставку на альтернативные источники энергии, чтобы обеспечивать за их счет внутреннее энергопотребление и больше нефти направлять на экспорт.

Теперь в Саудовской Аравии понимают, что надо диверсифицировать экспортный портфель, и СПГ выступает одним из элементов этой стратегии».

По американским правилам

Возвращаясь к политическому контексту саудовских планов в сфере СПГ, стоит напомнить, что с приходом в Белый дом Трампа отношения США и Саудовской Аравии как главного партнера Штатов на Ближнем Востоке претерпели перезагрузку. При Бараке Обаме саудиты были очень недовольны, что США пошли на «ядерную сделку» с Ираном, а жесткая позиция Трампа по этому соглашению стала основой для нового саудовско-американского альянса. После того как Трамп и министр обороны Саудовской Аравии Мухаммад ибн Салман аль-Сауд во время переговоров в Вашингтоне в марте 2017 г. сошлись во мнении, что Иран представляет угрозу безопасности в Ближневосточном регионе, в Эр-Рияде назвали встречу «историческим поворотным моментом». Трамп со своей стороны заявил о совместной программе США и Саудовской Аравии в области энергетики, производства, инфраструктуры и технологий, на реализацию которой потребуется около $200 млрд прямых и косвенных инвестиций в течение 4 лет.

Наблюдатели однозначно связали план с обещаниями Трампа привлечь в модернизацию инфраструктуры США триллион долларов, благо нехватки свободных капиталов Саудовская Аравия не испытывает. Тем более что именно СПГ-проектам в представлении Трампа о том, как должна выглядеть новая индустриализация Америки, отведено особое место. Как отмечается в опубликованном в 2018 г. исследовании мирового рынка СПГ компании Vygon Consulting, 55% строящихся мировых мощностей по сжижению газа (в общей сложности 93 млн т) приходится именно на американские проекты. В приведенном в исследовании базовом сценарии к 2025 г. США должны выйти на 2-е место по производству СПГ после Катара (92,7 млн т), а к 2030 г. стать мировым лидером. В этой связи руководство США, ориентируясь на саудовские инвестиции, может преследовать далекоидущие планы перекройки мирового газового рынка.

«В Саудовской Аравии прекрасно понимают, что газ перестал быть региональным товаром и благодаря новым технологиям производства СПГ превратился в такой же глобальный товар, как нефть.

Это, в свою очередь, предполагает совершенно другое ценообразование с помощью биржевых механизмов и фьючерсов. При этом из трех ключевых газовых рынков — европейского, азиатского и американского — в развитии СПГ-индустрии больше всего заинтересована Америка, поскольку никаких возможностей протянуть туда трубу нет», — обозначает точки пересечения саудовских и американских интересов Леонид Крутаков, нефтегазовый эксперт, преподаватель департамента политологии Финансового университета при правительстве РФ.

Но, по его словам, политическая конфигурация газового рынка не соответствует экономической. Из трех главных, помимо США, мировых добытчиков газа два — Россия и Иран — не являются союзниками американцев. Катар, попытавшись наладить взаимодействие с Ираном по расположенному между двумя странами месторождению Южный Парс, получил блокаду со стороны суннитских стран, включая Саудовскую Аравию. Это вполне объяснимо, поскольку в перспективе Катар и Иран могут построить трубу в Индию, Китай или Европу, сняв зависимость от дорогостоящей СПГ-индустрии.

«Именно поэтому американцы подталкивают саудитов к выходу на мировой рынок СПГ, чтобы увеличить его объемы, убить долгосрочный контракт как основу прямых трубопроводных поставок газа и перевести всю торговлю голубым топливом на биржевые рельсы,

— комментирует Крутаков. — В какой валюте происходит биржевая торговля, лишний раз напоминать вряд ли нужно. Американцам нужно создать на рынке газа, как и на рынке нефти, такой механизм ценообразования, который они смогут контролировать через биржевую торговлю. Тем более что для инсайдеров биржевые механизмы открывают потрясающие возможности для обогащения.

Позиция США на рынке нефти уникальна: они и крупнейший производитель, и крупнейший покупатель, и крупнейший спекулянт.

Для американцев принципиально важно воспроизвести систему, уже созданную для нефти, на формирующемся мировом рынке газа, оторвав цены на газ от нефтяных. Но для того, чтобы влиять на цены через биржу, нужно контролировать существенные объемы сырья, в данном случае СПГ.

США закрыли свои внутренние потребности за счет добычи сланцевого газа, который транспортируется по самой масштабной в мире сети газопроводов. Теперь принципиально важно взять под контроль часть мирового рынка поставок СПГ, и здесь может прийти на помощь Саудовская Аравия, которая точно такую же роль для США играет на нефтяном рынке. Как старейший союзник американцев на Ближнем Востоке, саудовская королевская семья понимает, кто является гарантом ее существования».

Создавая внутреннюю конкуренцию среди экспортеров СПГ, каждый из которых заинтересован в высоких ценах, США играют на понижение. По мнению Крутакова, место в СПГ-сегменте, который пока занимает сравнительно небольшую долю мирового рынка энергоносителей, должно найтись всем. Конечным потребителям СПГ — США, Европе, Японии, Корее — важно наличие избытков предложения. Другое дело, что дирижировать игрой будут из Вашингтона, полагает Крутаков: «В процесс вовлечено большое количество стран, включая Россию. Мы заявляем о суверенитете, но, существуя в едином финансовом пространстве, вынуждены играть в чужую игру на рынке СПГ».

Николай Проценко