Парадокс углеродной нейтральности ЕС: ископаемое топливо запретить — СПГ покупать

В ходе недавнего ежегодного собрания Европейской газовой ассоциации (Eurogas) с речью выступил исполнительный вице-президент ЕС Франс Тиммерманс. Его главный посыл состоял в том, что Европа к 2050 году должна отказаться от использования вообще всех полезных ископаемых в энергетике. Он подчеркнул, что даже газ, который считается экологически чище, чем другие энергоносители, все еще может играть роль в переходе от угля к электричеству с нулевыми выбросами, однако в итоге страны ЕС все равно должны полностью от него отказаться. Сразу после этого выступления в Eurogas заявили о поддержке подобной стратегии — организация опубликовала решение создать «углеродно-нейтральный газовый сектор до 2050 года».

Все это выглядит несколько странно на фоне того, что Евросоюз в последние годы постоянно бьет рекорды по объему закупок СПГ. Напомним, государства Старого Света в 2018 году импортировали 48,91 млн т сжиженного газа (на 6,4% больше, чем в 2017 году). В 2019 году члены ЕС импортировали уже до 76 млн т этого типа энергоносителя. Де-факто Европа закупила более 21% всего СПГ, произведенного в мире в 2019 году (в 2018 году — 18%). В 2020 году общий объем поставок сжиженного газа в Евросоюз составил около 84 млн т.

При этом в августе 2020 года аналитики из Global Energy Monitor (GEM) опубликовали прогноз, согласно которому объем импорта сжиженного газа в ЕС с учетом действующей, планируемой и строящейся инфраструктуры СПГ к 2030 году может вырасти до 250 млн т в год.

Параллельно с этим ведущие экспортеры СПГ в Европу продолжают наращивать инфраструктуру и флот, что позволяет и дальше увеличивать такие поставки. Впрочем, и сами европейские страны активно занимаются постройкой объектов по приему и конвертации газа. К концу 2017 года по данным King & Spalding, на территории Европы (учитывая Великобританию) действовало 28 СПГ терминалов. По состоянию на 2019 год в отчете statista.com говорилось уже 36 работающих терминалах в ЕС, причем еще 27 единиц находились в стадии строительства или планирования.

Выходит, стратегия по декарбонизации в Евросоюзе хоть и стимулирует увеличение доли ВИЭ в энергетике европейских стран, что соответствует духу «зеленой сделки», но при этом страны ЕС увеличивают импорт СПГ и, что более важно, расширяют инфраструктуру для приема такого энергоносителя.

Создается впечатление, что сжиженный газ каким-то образом должен органично вписаться в стратегию Европы по достижению углеродной нейтральности к 2050 году.

И это все на фоне предложения Еврокомиссии (ЕК) реформировать правила ЕС по трансъевропейской энергетической инфраструктуре, в частности, исключив газо- и нефтепроводы из приоритетных для ЕС энергопроектов. Впрочем, речь идет лишь о прекращении финансовой поддержки Брюсселя строительства таких инфраструктурных проектов. Никто при этом не предлагает Евросоюзу останавливать денежную помощь для модернизации газо- и нефтетранспортной инфраструктуры, цель которой — снизить углеродные выбросы.

Значит ли это, что СПГ каким-то образом станет для Европы «зеленым»? Сегодня сделать его таковым можно несколькими способами.

Первый — это использование экспортерами СПГ специального оборудования по улавливанию СО2 во время конвертации газа. По такому пути уже решила пойти Qatar Petroleum, которая планирует построить крупнейший в мире СПГ завод с установками по улавливанию (до 2,1 млн т СО2 в год) углекислого газа.

Второй — сделать СПГ «зеленым» за счет выплат в виде компенсаций за выбросы СО2. Подобный опыт использует Shell, которая поставляет «углеродно-нейтральный» СПГ для Tokyo Gas с 2019 года. Британско-нидерландская компания предложила японской корпорации энергоноситель, в стоимость которого входили траты на так называемые углеродные кредиты — компенсации выбросов СО2 за счет приобретения активов в международных проектах, защищающих и восстанавливающих естественные экосистемы в разных точках планеты.

В первом случае (улавливание СО2 при производстве СПГ) сжиженный газ, который прибудет в ЕС на специальном танкере, не будет иметь углеродного следа, правда, при этом никуда не исчезают выбросы, которые были произведены при добыче природного газа, до того как из него сделали СПГ. Более того, когда этот энергоноситель будут сжигать на заводе по производству цемента или на электростанции, в Европе все равно де-факто будут осуществляться выбросы углекислого газа.

Однако в этом случае в ЕС могут использовать одну лазейку — это отдельные положения углеродного налога, который Еврокомиссия должна одобрить до 2023 года. Напомним, в предложенном Европарламентом варианте этого налога есть отдельные оговорки, предлагающие выдавать бесплатные квоты на выбросы СО2 заводам европейских сталелитейных, химических, цементных и минеральных компаний.

В итоге получается, что «зеленый» СПГ может попадать в Европу, даже когда ее страны станут соблюдать принципы углеродной нейтральности. Ведь при производстве СПГ вредные вещества не попадают в атмосферу, а выделение углекислого газа при его сжигании на территории ЕС — де-юре не проблема, поскольку будут выделяться специальные (если в углеродном налоге ничего не изменят, то бесплатные) квоты на выбросы СО2. Правда, де-факто предприятия в ЕС продолжат выбрасывать в атмосферу углекислый газ.

В случае с компенсациями за выбросы СО2 возникает примерно та же проблема. Либо европейские покупатели, оплачивая наценку на СПГ в виде углеродного кредита, сохраняют какой-нибудь лесной заповедник где-то в Аргентине или Индонезии, либо экспортер СПГ оплачивает дополнительную пошлину при продаже энергоносителя в бюджет ЕС.

В любом из этих случаев в Европе де-факто будут сжигать газ, провоцирующий выбросы СО2 в атмосферу.

«Метан в любом случае сохраняет свои физико-химические свойства, как бы громко его не называли зеленым. Однако есть некий коридор возможностей по его реальному «озеленению». В первую очередь, это могут быть попытки сократить или вообще довести до нуля выбросы во время его транспортировки. Есть также инициативы вроде плана, предложенного руководством Саудовской Аравии. Его цель — в ближайшие десятилетия посадить в стране 10 млрд деревьев. Есть и более широкомасштабная инициатива — высадить по всему Ближнему Востоку 40 млрд деревьев. Оба проекта позволят восстановить площадь лесопосадок эквивалентную 200 млн гектаров земли.

Все больше экспертов придерживаются мнения, что «озеленение» углеводородов, в том числе и СПГ, может стать комплексным. Будут и компенсации за выбросы, и высадка деревьев, и использование оборудования по улавливанию СО2 при его производстве и доставке. Во втором случае, кстати, есть довольно большой потенциал, и России нужно уже сегодня этим активно заниматься. Вариантов много — от установки специального оборудования на объектах по конвертации газа до отправки СПГ в Европу на заранее подготовленные мощности, где из него будет производиться «голубой» водород», — считает директор РГО Роман Самсонов.

Ограничение инвестиций в постройку новых объектов нефтегазовой отрасли, принципы «зеленой сделки», недавние призывы исполнительного вице-президента ЕС отказаться от газа к 2050 году — все эти планы и предложения наднациональных структур Европейского союза входят в конфликт с политикой некоторых национальных государств Старого Света, а также крупных компаний в энергетической отрасли.

Еще в мае 2020 года, выступая на ежегодном общем собрании Uniper, крупнейшего в ЕС поставщика электроэнергии, гендиректор компании Андреас Ширенбек выделил пять основных элементов достижения углеродной нейтральности, среди которых инвестиции в СПГ и природный газ занимают центральное место в стратегии.

«Газ также является идеальным партнером для „прерывистых“ ВИЭ, поставки которых колеблются из-за погоды. Наряду с преобразованием электростанций на угле в объекты, использующие газ, импорт газа имеет решающее значение», — заявил Андреас Ширенбек.

Рассуждения главы Uniper вполне логичны, поскольку электростанция на газе в силу технических особенностей способна запуститься и выдавать максимальный объем энергии быстрее аналогичного объекта, использующего уголь. В условиях, когда ветряки из-за погодных условий могут резко выйти из строя, как это было в феврале 2021 года в Германии, скорость запуска электростанции — это действительно важно. У тандема из ВИЭ и газа больше шансов обеспечить энергобезопасность страны, чем просто у ветряков и солнечных панелей.

«На самом деле в Евросоюзе не в первый раз вводятся экологические инициативы. Это и длинная история Евро в части моторных топлив, и МАРПОЛ в части судовых. Теперь заговорили об определенной верхней планке по выбросам СО2 или вообще необходимости уменьшить углеродный след до нуля.

В любом случае экспортерам углеводородов, в том числе и России, не получится быстро приспособиться в техническом плане к тому, чтобы ради Европы массово «озеленять» СПГ (хоть за счет компенсаций за выбросы, хоть за счет улавливания СО2).

Но это не значит, что энергетика, промышленность и простое население в Европе единодушно жаждут отказа от углеводородов. В действительности из всех котельно-печных топлив газ — самый экологичный продукт. Существуют известные способы снижения выбросов при его сжигании.

Мы за экологию. Тут нет вопросов. Но все-таки неправильно перекладывать, по сути, новый сбор на поставщиков, в том числе газа»,

— рассказала в беседе с «НиК» Тамара Канделаки, председатель Комитета по экономике Ассоциации нефтепереработчиков и нефтехимиков, профессор, д. э. н.

В западном экспертном сообществе также не видят причин, по которым Евросоюз должен полностью отказываться от газа, в том числе и сжиженного. Более того, аналитики из S& P Global Platts недавно опубликовали прогноз, согласно которому доля поставок СПГ в энергобалансе Европы будет увеличиваться к 2040 году. Кстати, доля российского газа, по их мнению, на рынке ЕС возрастет до 38%. Это, вполне вероятно, будет связано с увеличением поставок СПГ, производство которого в РФ продолжает расти.

На фоне всего вышесказанного трудно будет представить, как после 2040 года Евросоюз, до этого момента наращивающий импорт газа, в том числе и СПГ, вдруг за одно десятилетие резко от него откажется. Ведь придется перестроить всю инфраструктуру в энергетике и трансформировать все коммуникации на территории ЕС исключительно для транспортировки водорода и энергии от парков солнечных панелей и ветряков.

«Я думаю, заявления об отказе от газа — частично дипломатическая игра, частично переговорная позиция с поставщиками и только в самую последнюю очередь попытка сформировать долгосрочный план развития энергетики. Многие страны ЕС очень зависят от угля и все без исключения имеют большую долю нефти, природный газ для многих из них — единственная опция хоть как-то снижать выбросы, не убивая при этом экономическое развитие.

Но ЕС после выхода Великобритании из блока одномоментно увеличил зависимость от импорта газа примерно с 75% до 90%+. И цифра растет. Естественно, что они пытаются максимально ослабить власть внешних поставщиков и столкнуть их между собой»,

— уверен заместитель гендиректора Фонда национальной энергетической безопасности Алексей Гривач.

Эксперт также подчеркнул, что в ЕС растет не только импорт СПГ, но и импорт трубопроводного газа, если смотреть вдолгую. Например, с 2014 по 2019 год поставки из России в ЕС выросли почти на 60 млрд кубометров в год. И имеют потенциал для дальнейшего роста после ввода «Северного потока-2». У СПГ тоже неплохие перспективы. Приемные терминалы загружены в среднем на 50%, и строятся новые. Отчасти это связано с политическими установками по диверсификации источников поставок, отчасти — с бизнес-интересами.

Следует добавить, что в пресс-релизе Eurogas, где организация заявляет о приверженности углеродно-нейтральной стратегии, о которой говорил вице-президент ЕС, есть откровенные намеки на то, что от «голубого топлива» (хоть в привычном виде, хоть в качестве СПГ) компании в Европе не будут отказываться. Они просто займутся вопросами сокращения выбросов при его использовании.

«Ради достижения этой цели Eurogas поддерживает нормативно-правовую базу для более комплексного решения проблемы выбросов при использовании метана по всей Европе», — говорится в документе. Это значит, что СПГ, как и трубопроводный газ, никуда с европейского рынка не исчезнут, просто их использование будет облагаться дополнительными налогами, оправдывая это попыткой «озеленить» энергоносители. Какой конкретно будет цена такого «озеленения», пока не ясно, но, скорее всего, расплачиваться за это придется в первую очередь именно экспортерам.

Илья Круглей