Свет и тени узбекского ТЭК, часть вторая

(Продолжение. Начало 04.09.2019)

Узбекскому ТЭК не хватает «здоровья»

В июле 2019 г. президент Шавкат Мирзиёев утвердил Концепцию развития нефтегазовой отрасли Узбекистана до 2030 г. Для этого он принял постановление №ПП-4388 «О мерах по стабильному обеспечению экономики и населения энергоресурсами, финансовому оздоровлению и совершенствованию системы управления нефтегазовой отраслью».

Среди плановых целей — увеличение запасов нефти на 132,4 млн т (нынешние извлекаемые запасы независимые эксперты оценивают в 35 млн т, а конденсата — в 100 млн т). «Узбекнефтегаз» должен достичь уровня производства товарного метана в 42,3 млрд м3 и сжиженного газа в 1,5 млн т. Запланирована модернизация Бухарского и Ферганского НПЗ с увеличением глубины переработки до 85%. Будет построена 4-я нитка Трансазиатского газопровода из Туркменистана в Китай и проведена реконструкция газотранспортного и газораспределительного сектора. Включает концепция и сооружение мощностей по глубокой переработке газа, например для получения метанола и олефинов.

Документ признает, что дела в ТЭК страны идут с каждым годом все хуже.

За последние 20 лет добыча газа госпредприятиями сократилась на 29%, подтвержденные запасы за 2008–2018 гг. уменьшились на 4%, замещение выработанных запасов за последние 5 лет составляет менее 70%.

Газораспределительные сети за пределами столицы изношены на 80–90%. Представляется, что реальное положение дел еще хуже: если Узбекистан не примет срочных мер и сохранит текущий уровень отбора газа, то через 15 лет он станет его импортером.

Добавим, что производство нефти в стране сократилось с 7 млн т в 2001 г. до 0,75 млн т в 2018 г.

Концептуальный подход

В 2000–2018 гг. Узбекистан принял более 15 различных государственных и отраслевых программ, нацеленных на повышение добычи. Все они не были выполнены главным образом потому, что результаты разведки новых запасов оказались провальными. Так, разведка бывшего шельфа Аральского моря и приморской территории, больших территорий на плато Устюрт принесла открытие единичных малых газоконденсатных месторождений вместо ожидаемых миллиардов тонн нефтяного эквивалента.

Поэтому, очевидно, концепция развития предусматривает не только осуществление конкретных проектов, но и проведение структурных реформ. В какой-то степени они похожи на перетасовку активов. Например, в прямое управление «Узбекнефтегазу» переданы крупные геологические и добывающие объединения, имевшие прежде статус юридических лиц, газоперерабатывающие заводы. Но вычленена компания «Узтрансгаз», контролирующая транзит и экспорт метана, магистральные и газораспределительные сети, региональную дистрибьюцию.

До 2025 г. Ташкент рассчитывает продать по 49% акций УНГ и «Узтрансгаза» инвесторам на внутренних и международных биржах.

Сложно сказать, насколько привлекательны эти бумаги. Хотя начавшееся освобождение цен на энерготовары улучшит финансовое состояние нефтегазовых компаний, процесс их оздоровления только стартует. Дальнейшее положение зависит и от качества управления, и от ресурсно-индустриальной базы этих участников рынка.

Кому нефть, а кому риски

Видно, что власти намерены избавиться от рискованных активов или минимизировать их объем. До 1 сентября с. г. Минэнерго разработает Положение о передаче газораспределительных сетей и функций по сбыту и сбору платежей с потребителей. Передаваться активы будут частнику, который будет получать комиссионные с общей суммы платежей за газ. Сети и обязанности уже переданы из состава «Узтрансгаза» созданному газораспределительному АО «Худудгазтаъминот». Теперь Минэнерго и «Худудгазтаъминот» начнут отбирать компании для получения газораспределительных концессий.

До 1 октября должен быть подготовлен нормативный акт, на основе которого «Узбекнефтегаз» будет заключать контракты с иностранными добывающими компаниями на разработку месторождений по контрактам с нераспределяемыми рисками. Глава компании Баходыр Сидиков поясняет, что речь идет более чем о 50 нефтяных месторождениях с падающей добычей и трудноизвлекаемыми запасами. В Ташкенте ожидают, что иностранный недропользователь будет применять современные технологии, получать дополнительную нефть и делить ее с Узбекистаном, к примеру, пополам. Объем базовой добычи также должен передаваться Ташкенту.

Сидиков говорит, что этот тип контрактов не новый для Узбекистана. Но лучше бы чиновник не напоминал о былом опыте. В начале 2000-х гг. американская Baker Hughes на условиях контракта с нераспределяемыми рисками разрабатывала месторождение Северный Уртабулак, но из-за высоких затрат сначала попросила увеличить свою 50-процентную долю, а когда не получила согласия, то ушла из Узбекистана. В 2009 г. на это же месторождение пришла англо-канадская Tethys Petroleum, проработала несколько лет, увеличила добычу с 43 тыс. до 75 тыс. т/г, а в мае 2012 г. подписала с «Узбекнефтегазом» аналогичный договор по месторождению Чегара, где планировала получать около 390 тыс. т/г труднодоступной нефти. Но через пару лет власти обвинили Tethys в хищении нефти из доли УНГ, и компания вскоре тоже ушла. Китайская CNPC договорилась в начале 2010-х гг. с «Узбекнефтегазом» на таких же условиях разрабатывать месторождения в Ферганском нефтегазовом регионе, но так и не приступила к проекту. И чтобы обеспечить реальный старт проектов с нераспределяемыми рисками, Ташкенту нужно сделать нечто большее, чем просто объявить начало «сезона охоты».

Непрофильные активы «Узбекнефтегаза» постановление президента передало на баланс местным властям и другим ведомствам, так что затем они в своем большинстве будут проданы частным инвесторам или закрыты, если не найдут покупателя.

Лучший партнер — сын министра

Приватизация и государственно-частное партнерство (ГЧП) теперь одно из главных направлений узбекской инвестиционной политики. Ведомства уже заключают контракты на ГЧП с частными и иностранными инвесторами в различных сферах. До конца 2019 г. в Узбекистане будет принят закон «О государственно-частном партнерстве».

Законопроект оговаривает, что для отбора частного партнера устанавливается проведение тендера. Максимальный срок действия соглашения о ГЧП составит 49 лет, минимальный — 5 лет. Государственный партнер должен будет принимать решение о реализации проекта в течение 30 дней. Такое условие снизит риски инвестора по коррупционной составляющей, поскольку узбекская бюрократия не сможет затягивать срок заключения контракта с победителем конкурса.

В стране и без принятия закона о ГЧП вовсю идет процесс подписания концессионных соглашений.

В области ТЭК обращает на себя контракт, заключенный в конце 2018 г. с участием российского ООО «ПрогрессГорТех». Оно получило в доверительное управление 45% АО «Узбекуголь», крупнейшей угольной компании Узбекистана. «ПрогрессГорТех» — «управленческий» российский инвестор с уставным фондом 10 тыс. руб. Однако сила этого общества не в деньгах. По данным «СПАРК», бенефициар данного предприятия замечен в тесных деловых связях с Данияром Камиловым, бывшим первым вице-президентом «Газпромбанка» и сыном нынешнего министра иностранных дел Узбекистана Абдулазиза Камилова.

Корпоративные и родственные связи этого бизнеса дают понять, что новый концессионер — это не случайный игрок на узбекском рынке. Данный пример также показывает, как заинтересованным иностранным компаниям проще всего получить концессию в Узбекистане.

Шорты, кроме купальных

Сейчас Узбекистан переживает инвестиционно-строительный бум. Зафар Хужаев, начальник управления Министерства инвестиций и внешней торговли, говорит: «Идет резкое увеличение объемов освоения инвестиций. За первую половину 2019 г. иностранные инвестиции выросли в 4,3 раза по сравнению с 2018 г., до $5,6 млрд. Прямые увеличились в 4,3 раза, до $3,5 млрд, инвестиции под государственную гарантию — в 3,6 раза, до $2,1 млрд».

Узбекская экономика перегревается, и подтверждение тому — рост госдолга.

Только за первые 4 месяца 2019 г. он вырос по сравнению с началом года на 10,3% и достиг $19,1 млрд. В стране в 2 раза увеличена добыча золота и серебра, которые продаются за валюту, но видно, что внешний долг нарастает даже в таких условиях. Чем больше у страны будет инвестиционных проектов, тем быстрее станет расти внешний долг. А государственный бюджет — все сильнее требовать увеличения платежей и с населения, и с инвесторов.

Между тем Концепция, которая старается оговорить все нюансы развития НГК, в том числе по закупкам оборудования и материалов «Узбекнефтегазом», называет среди них вперемешку с насосами и клапанами такие неожиданные товары, как пальто и полупальто, кардиганы и кофты для мальчиков и девочек, колготки и шорты. Документ, впрочем, строго добавляет, что шорты — «кроме купальных». Тем не менее понятно, что в сочетании с активной инвестиционной политикой такие нюансы могут оставить «Узбекнефтегаз» только с шортами. А это тревожный сигнал ее нынешним и будущим иностранным партнерам и инвесторам.